Не выживет, ведь Аравия теперь закупала продовольствие в Месопотамии и Эфиопии, совсем отказавшись от египетского. Ладно, этот вопрос тоже не горящий. В конце концов, этот вояж и был затеян ради выявления таких вопросов, а значит его нужно продолжать, поэтому из Дакара круиз-эскадра Ричарда взяла курс норд-вест-вест, направлением на Нью Йорк.

Король Запада, Роберт I Бомон, не стал собирать войско. В Рим он прибыл двенадцатого октября 1201 года, а уже шестнадцатого выступил на север в направлении Венеции, прихватив с собой только три когорты[30] преторианцев, предложив поучаствовать в кампании всем желающим, кто успеет присоединиться к нему по дороге. Желающих послужить под флагом одного из самых знаменитых крестоносцев было гораздо больше, чем требовалось для усмирения Саксонии, поэтому уже в Штирии[31] пришлось объявить, что войско укомплектовано и больше добровольцы не нужны. Отказать пришлось даже королю Генриху Вельфу, причём в довольно жёсткой форме.

Причин такого ажиотажа было две. Первая – личность командующего, его авторитет и репутация, вторая – участие в кампании трёх из пяти когорт преторианцев. Новые преторианцы были совсем не похожи на своих предтеч времён позднего первого Принципата, когда эта служба стала синекурой для отпрысков богатых и влиятельных семей, и больше занималась дворцовыми переворотами и политическими интригами, чем охраной законного порядка. Все новые преторианцы вышли с самых низов, из обычных легионеров, заслуживших своими подвигами знак отличия Ордена Героев на колодке. После окончания Третьего крестового похода, всех их, за счёт Принципата, ввели во всадническое сословие, с соответствующей долей в доходах от монополий. Таких героев, за семь лет участия легионов в войне, набралось четыре с половиной тысячи, из которых три выразили желание служить дальше в преторианской гвардии. Они действительно были лучшими из лучших, это был настоящий клан, который владел в Риме двумя ресторанами только для своих. Даже сенатор не мог прийти туда сам по себе, только по приглашению кого-то из преторианцев. Своим для них считался только Ричард, который и придумал для ресторанов названия – «Северный кабак» и «Южный кабак». Оба кабака Принцепс посещал регулярно и с удовольствием, общество этих головорезов ему нравилось гораздо больше, чем благородное собрание наследников различных феодов, собравшихся в Риме в поисках приключений, и не знавших, чем на самом деле пахнет поле боя, даже после победы. Конечно, и вооружали преторианцев новейшими образцами оружия, однако Роберт де Бомон приказал им перевооружиться. Оставить огнестрел, надеть старые добрые доспехи дамасской стали, а в руки взять алебарды и арбалеты.

Нет, как уполномоченный сенатом диктатор Саксонии, Сир Роберт де Бомон имел право применять любое оружие, для наведения законного порядка, но приказал вооружиться тем, что дозволено применять всем феодалам в междоусобицах, которых, кстати, давненько уже не случалось. За прошедший год, даже воюющие королевства Леона[32] и Наварры-Арагона[33] не устроили ни одного масштабного сражения, теперь большинство споров решалось в поединках, называемых дуэлями. Вот тут да, резали друг друга с большим энтузиазмом, Ицхак Левит даже предлагал сделать дуэли публичными, заранее отрекламированными, на арене Колизея, чтобы собирать со зрителей деньги, но понимания не нашёл. Слишком уж это было вызывающе похоже на языческие гладиаторские бои. Так что юноши пылкие с сердцем горячим резали пока друг друга без малейшей пользы для Принципата.

Хотя, как эту пользу измерить? Благородное сословие, по-прежнему, с детства училось владеть оружием и презирать смерть, а значит, в случае нужды, из них получатся хорошие воины. Меньше, чем если бы не было дуэлей, но лучше, намного лучше.

Единственный, для кого Роберт де Бомон сделал исключение, приняв в войско, был граф Мерзебурга, Йохан Мюллер, старый знакомый, которого, тогда ещё граф Лестер, посвятил в рыцари после битвы у Ниццы. Милорд Мюллер сделал потрясающую карьеру. Один из первых кавалеров знака Ордена Героев на колодке, приколотый ему самим Ричардом Львиное Сердце после взятия Дамиетты, рыцарь Ордена, получивший золотые шпоры и серебряную цепь от нынешнего короля Запада, баронское достоинство от короля Нового Сиона, графское от императора Генриха Вельфа-старшего, он был настоящим командующим войском, завоевавшим Саксонию во время войны за раздел Священной Римской империи, хоть и числился начальником штаба принца Вильгельма, тогда ещё двенадцатилетнего сопляка. После смерти Генриха-старшего, он был назначен Ричардом воспитателем Вильгельма и регентом королевства Саксония до его совершеннолетия. В этом качестве даже поучаствовал в двух первых сессиях сената. Его бы в свои кабаки преторианцы впустили без звука, но с момента их открытия, граф Йохан Мюллер в Риме не появлялся. Слишком уж он переживал проявленную Вильгельмом неблагодарность.

– Милорд. – кивнув в ответ на положенный этикетом поклон, замораживающим кровь в жилах голосом, произнёс король Запада – Рад вас видеть. Очень уж мне хочется узнать – как вы, такой умный и заслуженный человек, умудрились воспитать это наглое и жадное ничтожество?

– Моя вина, Сир. Я не умею воспитывать. Старался, но ничего не получилось.

– Сколько раз вы его пороли?

– Кого? – искренне удивился граф Мюллер – Вильгельм же сын императора!

– И что с того? Разве можно воспитать приличного человека без порки? Вас отец порол?

– Отец нет. Порол конюх Хайнц.

– Часто?

– Каждую неделю. Хорошо, когда по одному разу.

– Меня тоже пороли. Не так часто и не конюхи, а оруженосцы отца, но пороли от души. Как можно воспитать из оболтуса человека без порки? Я сейчас воспитываю среднего сына Принцепса, Амори, ему ещё не исполнилось пяти лет, но порот он был уже не единожды. Как и старший сын, Генрих-львёнок, которого воспитывает Спящий Леопард. Ричард нам строго наказал пороть своих детей за любую провинность. Не верю, что он не наказывал вам то же самое в отношении Вильгельма.

– Было дело, Сир. Но пороть сына императора у меня рука не поднималась.

– Стыд и срам, граф, других слов я подобрать не могу. Раз уж вы сами оказались таким слабовольным, то почему не поручили делать это учителям? Молчите? Правильно молчите. Сейчас нам, из-за вашей слабовольности, предстоит несколько тысяч человек лишить имущества, привычной жизни и отправить в трудовую армию, то есть в настоящее рабство, хоть и не пожизненное. Не только зажравшуюся бюргерскую сволочь, но и множество рыцарей и баронов, по сути, ставших заложниками обстоятельств. А ведь среди них будет немало наших братьев по Ордену Героев. Но нам придётся их осудить. «Dura lex sed lex». Я принимаю вас в войско начальником штаба. Вы будете председательствовать в судах над лицами благородного сословия. Отказ я сочту за дезертирство. Дикси.

Приведение Саксонии к почитанию законов Принципата, заняло у Роберта де Бомона чуть больше месяца. Ровно столько, сколько потребовалось чтобы обойти все города и замки королевства выделенными отрядами. И феодалы, и магистраты сразу сдавались на милость победителя, в надежде на справедливый суд. Сутки пришлось постоять только под Люнебургом, в котором укрылся виновник всей этой канители – король Вильгельм I Вельф. Назначенный сенатом Принципата диктатором Саксонии, король Запада через сутки объявил, что в случае штурма пленных брать не будет и этого хватило. Вильгельм пешком вышел из юго-западных ворот, и скинул перевязь с мечом на землю. Следом потянулись и поддержавшие его вассалы, такие же наглые щенки, как и их король. Драться в городе пытались считанные единицы, но они рассредоточились и дрались каждый сам за себя. Не поротые дураки, туда им и дорога…