— «Извините за неудобства, полковник», — сказала Геттнер. Вертолёт всё время бросало из стороны в сторону, и Хоффману даже показалось, что его впервые в жизни стошнит в воздухе. — «Стрелок у нас всего один на борту, а риверы со всех, мать их, сторон лезут. Стараюсь лететь так, чтобы они на нас с тыла не зашли».

Хоффман, прищурившись, попытался разглядеть время на часах. Они уже потеряли двадцать или тридцать минут. Хотя, возможно, это ни на что и не повлияет. Может, ему ещё удастся вовремя доставить “Молот” к мосту, а с Маркусом он уже потом разберётся, как мужик с мужиком, не взирая на погоны, после чего сразу обо всём этом забудет.

“Херня это всё собачья, не забудешь ты о таком. И дело тут даже не в неверной расстановке приоритетов. Он прекрасно знал, что стоит на кону, просто окончательно уже слетел с катушек. Что ж, даже с лучшими из нас такое случается. Ну давай же, Геттнер, быстрее. Жми, блядь, педаль в пол. Мне нужно туда попасть”.

Хоффман нажал кнопку передачи на своём наушнике. Вертолёт шумел куда сильнее обычного, и полковник надеялся, что экипаж в последнее время не пропускал техосмотр.

— «Да всё нормально, майор», — ответил он по рации.

Аня тащила по палубе пассажирского отсека очередную пулемётную ленту весом двадцать килограмм для Барбера, находясь на пределе сил.

“Это я должен заниматься таким”, — подумал Хоффман. Пошатывающейся походкой Аня направилась обратно к своему сиденью, с трудом шагая по накренённой палубе на этих дурацких высоких каблуках. — “За каким хреном мы заставляем женщин из офицерского состава носить их?!”

Аня наклонилась над ним.

— «Сэр, у вас до сих пор кровь идёт. Мне и впрямь надо оказать вам помощь», — сказала она.

— «Я ж пока не умер, лейтенант».

— «Сэр, насчёт Маркуса…» — начала она.

“Ну всё, началось. Бедняга. И вот что мне с ним делать, чёрт подери?”

— «Аня, мы это позже обсудим».

— «Он вовсе не такой, сэр», — продолжила лейтенант. Она в Маркусе души не чаяла, и, несмотря на то, что Маркус на людях ни разу не проявил к ней никаких симпатий, Хоффман всё и так знал, потому никогда и не читал ей лекций о вреде сожительства офицеров с рядовыми. — «Вы ведь сами знаете, что он никогда бы не бросил свой боевой пост».

— «Аня, давай не сейчас».

— «Простите, сэр», — поднявшись, Аня взяла с полочки на переборке аптечку первой помощи. — «Не шевелитесь».

Хоффман не видел, чем она занималась, но что бы там ни было, ему стало больно. Полковник ненавидел, когда кто-то проявлял к нему излишнюю заботу. Но Аня стала одной из тех немногих, на кого он никогда не стал бы ворчать. Она была хладнокровна, преданна ему и никогда не жаловалась. На неё всегда можно было положиться.

— «О, радио вновь заработало», — Барбер скорее выразил мысли вслух, чем обращался к кому-либо конкретному. — «Так, у нас есть тарелка спутниковой связи с “Молотом” и ещё десять вертолётов».

Хоффман оживился. Может, Маркус одумался и уже летит обратно?

— «Страчан!» — вызвал он по рации пилота вертолёта, на котором улетел отряд Феникса.

— «А, нет, я не на ту систему связи смотрю. А что, сэр, какие-то проблемы с ним? Я думал, он на эвакуации работает».

— «Нет, ничего серьёзного».

— «Вижу мост Канцелярского суда!» — перебила их Геттнер. Она не стала вдаваться в подробности, но в этом и не было необходимости. Вертолёт заложил вираж, и взгляду Хоффмана предстало мерцающее русло реки, впадавшее в глубокое гранитное ущелье, рассекавшее Эфиру на юге. Отсюда полковник уже мог разглядеть колонны и несущие тросы моста Канцелярского суда. Привычный вид шестиполосной трассы, пролегавшей на мосту, сегодня сменился на пейзаж окутанного дымом поля битвы. На мгновение Хоффману показалось, серые и чёрные бесформенные предметы, ковром устилавшие мост — это куски дорожного покрытия и остовы автомобилей. Но когда дым рассеялся, полковнику удалось получше всё разглядеть. На самом деле это оказалась колонна червей, в ярости сметавшая всё на своём пути. Отсюда даже не было видно позиций солдат КОГ.

— «Облети ещё раз», — сказал Хоффман. — «Я не вижу Томаса».

Геттнер отлетела подальше, чтобы вертолёт нельзя было подстрелить из малокалиберного оружия, а затем зашла на новый круг, но в этот раз уже подлетела к опорам мосту с севера и направилась прямиком вдоль несущих тросов. Хоффман высунулся как можно дальше из пассажирского отсека. Уже добравшиеся до северной части ущелья черви при помощи брумаков крушили кабинки сбора оплаты за проезд по мосту в ста метрах перед ними. Но куда же подевались солдаты КОГ? Полковник мельком заметил танк “Кентавр”, лежавший кверху днищем в реке под мостом. Если тела экипажа попали в такой бурный поток, то их давно уже унесло отсюда. Тем не менее, полковник слышал, как кто-то палит короткими очередями из малокалиберного оружия. Кто-то даже выстрелил из гранатомёта, попав в какую-то цель по центру моста. Только тогда Хоффман их заметил. Несколько солдат засели на верхних этажах опорных башен моста и, уцепившись за несущие тросы, пытались попасть по червям из винтовок и ракетных установок. Несмотря на всю их храбрость, попытка отбиться была обречена на полный провал.

— «У нас есть связь с Четвёртым полком Лёгкой пехоты Эфиры?» — спросил Хоффман. — «Свяжись с ними, Аня, и предупреди, что они напорются на червей, если не отступят дальше на север».

Полковник вытянул шею, чтобы осмотреть южный конец моста. Червей там собралось ещё больше, и они уже выдвинулись в атаку. Хоффману теперь уже не оставалось ничего кроме как обрушить мост. Но делать это ему придётся, пока там его люди.

— «Проклятье…» — пробормотал полковник. Аня стояла рядом с ним, но Хоффман заметил её, лишь когда залез обратно в пассажирский отсек, пытаясь определить, в каком месте лучше всего использовать лазер наведения. Здравый смысл подсказывал ему навести луч на ближайший к югу пролёт моста. По крайней мере, это прервёт поток наступавших червей, даже если и большая их часть уже пересекла мост.

“Но стоит ли оно того? Всё ли тут дело в численности?”

Солдатам на мосту всё равно живыми оттуда уже не уйти. Несколько батальонов, которые Хоффман по-прежнему называл Четвёртым полком Лёгкой пехоты Эфиры, всё ещё пытались прорваться в Джасинто, но наступающая армия червей их всё равно достанет.

“Надо было сразу этот мост подорвать. Ну да, теперь-то самое время думать о том, как изначально можно было грамотно выстроить оборону. Ладно, хуй с ним”.

— «Подлетите ближе, майор», — сказал Хоффман. — «К южному концу моста. Мне надо прицелиться».

— «Я там не смогу надолго зависнуть, если черви меня заметят. С лазером справитесь?»

— «Конечно», — ответил Хоффман, решив, что с такой техникой у него проблем не будет. — «Майор, если трезво оценить ситуацию, мы можем этих ребят снять с тросов при помощи лебёдки?»

— «Я очень хочу попробовать».

Как только Хоффман объявит о залпе из “Молота”, солдаты тут же поймут, что мосту конец. Хотя, конечно, был шанс, что тот не обвалится целиком. К тому же, Хоффман и сам очень хотел попробовать снять ребят оттуда. Аню он спрашивать не стал, ведь они тут не голосование устраивали, да и ей сейчас и без того несладко было. Наведя лазер на цель, полковник задумался, как же он справится без оптической системы наведения.

— «Подлетите поближе, майор».

— «Это почти как из “Лансера” стрелять», — сказала Аня, наклонившись к Хоффману. — «Если цель большая и не двигается, то и целиться особо не надо».

Полковник к ней слишком хорошо относился, чтобы начать огрызаться, что он и так всё это прекрасно знает, и что у них вообще других вариантов нет, потому что Маркус сбежал с ключевым компонентом. Поэтому он просто сосредоточил всё своё внимание на цели, когда Геттнер, сбросив скорость, заставила вертолёт зависнуть примерно в сотне метров над опорами моста, избегая рывков. Аня принялась нажимать кнопки на своём наушнике, ведь обычно именно она и занималась наведением “Молота Зари” из боевого информационного центра, работая с этой системой куда чаще полковника.