«Я уже и не помню, когда в последний раз получал письмо от тебя. Но я не жалуюсь, ведь помню, что сам просил тебя забыть обо мне. Мне не стоит вообще усложнять тебе жизнь своими письмами. Но есть кое-что, о чём я должен был сказать тебе, пока ещё была возможность. А сейчас мне надо выговориться, как никогда раньше».

(Из письма заключённого №B1116/87 Феникс М.М.

лейтенанту Ане Штрауд. Письмо не доставлено.)

ДЖАСИНТО, НАЧАЛО МЕСЯЦА МОРОЗОВ. СПУСТЯ 13 ЛЕТ СО “ДНЯ ПРОРЫВА”.

Столь долгого затишья между нападениями червей Хоффман сроду не видел, оттого и беспокоился сильнее, чем когда-либо.

Стоя на крыше Дома Правителей рядом с зенитным орудием, он чувствовал себя героем старого фильма о Маятниковых войнах. Стояло раннее морозное утро, местность хорошо просматривалась во все стороны, а в воздухе витал запах горящего дерева, исходивший из лагерей “бродяг”. Стрелки сидели, привалившись спинами к мешкам с песком, и курили. Один из них лежал на спине и со сложенными под затылком ладонями уставился в синее небо, периодически прищуривая один глаз, будто бы пытался разглядеть что-то на большой высоте. Иногда вдоль линии горизонта пролетал вертолёт, будто бы его экипаж пытался себе занятие какое-нибудь найти.

— «Штаб вызывает Хоффмана», — раздался треск из рации. Это был Матьесон, подменявший Аню в те редкие моменты, когда той удавалось оторваться от работы в боевом информационном центре. Она не любила сидеть попусту и зацикливаться на грустных мыслях, и Хоффман её в этом прекрасно понимал. Пальцем он зажал кнопку передачи на наушнике.

— «Говори, Матьесон», — сказал он.

— «Пад Салтон хочет связаться с вами по рации, сэр».

Пад обычно просто появлялся без предварительного уведомления на каком-нибудь блокпосте, а затем шёл в город. Раз он вышел на связь, значит, дело срочное.

— «Соедини с ним… Пад! Ты где?» — спросил полковник.

— «В пригороде Илимы», — ответил снайпер. — «Общался тут с “бродягами”. Они снова стали замечать риверов, так что мне пришлось осмотреть окрестности и устроить наблюдательный пункт возле ущелья в паре километров к востоку. Я там несколько недель просидел, но в итоге всё же увидел, как они появляются из расщелины. Знаешь, как летучие мыши на закате вылетают? Вот и тут примерно то же. Может, у червей там этот их завод по производству риверов, или как там оно называется, но суть в том, что они снова вернулись».

Пад мог месяцами жить в чаще леса, совершенно не воспринимая это, как трудность, и именно в этом крылась одна из причин, почему он стал таким хорошим снайпером. Раз он говорит, что долго чем-то занимался, значит, значит, слежку он устроил капитальную, далеко выходящую за рамки выносливости обычного человека. Должно быть, он и впрямь был обеспокоен происходящим.

— «Они до сих пор оттуда вылетают?» — спросил Хоффман, задумавшись о светомассовой бомбе. Раз уж ребята из Управления оборонных исследований были так близки к её завершению, то выбор туннелей, где черви занимались выведением риверов, в качестве цели был наилучшим способом проверить бомбу в деле. — «Там не опасно? Можешь вернуться туда и проверить?»

— «В смысле “вернуться”? Я до сих пор тут, прямо сейчас на всё это смотрю».

Хоффману вовсе не хотелось, чтобы Пад и дальше сидел прямо под носом у червей без какой-либо необходимости. Но если послать туда вертолёт, то так можно либо червей спугнуть, или позицию Пада выдать.

— «Можешь дать мне координаты?» — спросил Хоффман.

— «Уже дал их тому парню в боевом информационном центре. Но мне придётся тут отсиживаться, сэр, потому что надо будет, как минимум, корректировать наводку огня авиации с земли».

— «Если в Управлении оборонных исследований перестанут жопу просиживать и наконец-то делом займутся, то в атаку пойдут наземные силы. Они там какую-то новую приблуду делают».

— «Ну да, эти технари постоянно что-то изобретают. Передай им, чтобы не забыли новые батарейки в неё вставить, а то я терпеть не могу, когда их игрушки не работают».

— «Уверен, что справишься там?»

— «Да я тут уже не первый год справляюсь».

— «Ага, на диете из летучих мышей», — постарался подбодрить шуткой друга Хоффман.

— «Нет, эти кровопийцы мелкие носятся же, как угорелые. Да и мяса с них хрен надёргаешь».

— «Ладно, Пад, потом ещё поговорим. Хоффман, конец связи».

Стрелки настороженно привстали, слыша лишь реплики Хоффмана, который задумался, стоит ли сразу направиться в боевой информационный центр, или же заскочить в кабинет к Прескотту.

— «Риверы объявились», — сказал полковник. — «Так что не расслабляйтесь. Они ещё вернутся».

— «Ну, самое время, сэр, а то мы уже стали забывать, как из орудий стрелять».

— «Ага, заботятся они о нашей подготовке».

Хоффман направился в боевой информационный центр, чтобы сделать оттуда звонок по засекреченной линии связи. Личного кабинета у полковника не было, так как он считал, что подобная роскошь ему ни к чему. К тому же, обустраивать кабинет этот было просто негде, а скрывать от Матьесона, пожалуй, полковнику всё равно нечего было, так что пусть слушает. Парень выглядел вполне неплохо, с учётом его состояния.

— «Штрауд ушла?» — спросил полковник, поднимая трубку с аппарата.

— «Я её отсыпаться отправил, сэр», — ответил Матьесон. — «И вошёл в историю, как человек, которому хватило смелости сказать Ане Штрауд, что у неё потрёпанный вид. Ну не станет же она лупить калеку».

— «Хороший ты парень, Матьесон».

— «Хотите, чтобы я оставил вас одного, сэр?»

— «Нет, мне просто надо с Прескоттом пообщаться, чтобы узнать, готов ли наш новый комплекс для применения по той местности», — ответил Хоффман и, введя код для внутренней связи, принялся ждать. Матьесон закрыл наушниками оба уха, а не одно, чтобы тем самым показать, что не собирается подслушивать. Ожидание полковника подошло к концу, когда трубку на том конце взяла секретарь Прескотта.

— «Привет, Джиллиан. Хоффман беспокоит. Председатель у себя?» — сказал он.

— «Сейчас проверю, полковник».

Эта долбанная секретарша сидела возле двери Прескотта, как сторожевая собака на привязи, так что само собой, что она и так знала, в кабинете ли он, или нет. Может, она машинально так ответила, но Хоффмана это рассердило, ведь всего лишь хотел, чтобы Джиллиан сказала, что проверит, не занят ли председатель, а не на месте ли он. Уж это не прозвучало бы, как топорное враньё. Барабаня пальцами по столешнице в ожидании ответа, Хоффман задумался о том, кто нацарапал на её поверхности инициалы “П.Б.Д.”. Внезапный голос Прескотта в трубке заставил полковника встрепенуться.

— «Чем могу вам помочь, Виктор?» — спросил председатель.

— «Я нашёл цель в пещере, председатель. Там риверы. Когда мы сможем применить светомассовую бомбу?»

— «Я узнаю и перезвоню вам. Что вы имеете в виду под риверами?»

— «Разведка отчиталась. Салтон нашёл место, где, вероятно, выращивают риверов».

— «Очень хорошо. Дайте мне десять минут».

Положив трубку, Хоффман вновь принялся ждать. Занятие это ему не нравилось, равно как не любил он и на столе сидеть, но всяко лучше, чем на совещаниях заседать. Тут он хотя бы делом занимался, хотя лучше бы сам туда поехал, засел бы в засаде вместе с Падом и, наведя перекрестие прицела “Лансера” на цель, нажал бы на спусковой крючок, но приходилось вести себя соответствующе званию. Матьесон, откатившись в кресле-каталке от стола, направился к дальней стене, чтобы воткнуть кнопки с отметками в карту. Ему было проблематично дотянуться до северной части города, так что Хоффман поднялся со стола, чтобы помочь Матьесону, но тот, даже не обернувшись, поднял себя над креслом на одной руке, вытянув другую. После некоторых затруднений он всё же воткнул кнопку в карту.