— «Мне кажется, он просто хочет, чтобы его никто не трогал».

— «Сам же знаешь, как это бывает. Появляется вот такой парень, создаёт себе репутацию, и сразу же каждому умаявшемуся со скуки мудаку становится интересно, встряхнёт ли он этот гадюшник».

— «Как я уже сказал, он ничьей компании не ищет. Живи себе, как жил до этого».

— «Это ты другим расскажи», — ответил Мерино, уходя прочь. Уставившийся ему вслед Рив поймал себя на мысли о том, что прикидывает его размеры. Мерино был мужиком немаленьким, да и мышцами тоже не обделён, но Маркус куда крупнее его, да и с червями сходился в рукопашном бою. Может, Мерино и сам о таком факте вспомнит.

А вот что Рива впечатлило, так это татуировка винтовки с подствольной пилой. Он даже на мгновение разочаровался в выборе собственной профессии. Перевернув очередной лист, Рив провёл ногтём большого пальца по его нижней стороне и раздавил ещё одну разраставшуюся колонию тли.

«Добро пожаловать на остров Азура! В нашем убежище созданы все условия для безопасной, стабильной и комфортной жизни самого ценного ресурса человечества — вас. Как и всех остальных граждан, проживающих на Азуре, вас выбрали за ваш выдающийся вклад в развитие общества. Этот изолированный остров, скрытый от тех бед, что происходят на материке, был создан для того, чтобы защитить лучшие умы человечества и позволить им продолжить свою работу, не боясь за свою жизнь. Вы станете архитекторами нового великого мира, отстроенного из руин. Вне зависимости от того, какая судьба постигнет остальную планету, Азура и её жители продолжат своё дело. Ваш усердный труд позволит человечеству выжить и претерпеть все невзгоды».

(Введение из буклета с картой острова Азура,

выдаваемого всем новоприбывшим

на научно-исследовательскую базу.)

НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ БАЗА КОГ, ОСТРОВ АЗУРА, ГДЕ-ТО В ЮЖНОМ ПОЛУШАРИИ. МЕСЯЦ ТУМАНОВ, СПУСТЯ 10 ЛЕТ СО “ДНЯ ПРОРЫВА”.

Для жителей Азуры проводились сеансы психотерапии, чтобы помочь им избавиться от чувства вины.

Взглянув на меню, Нэвил понял, что у него снова пропал аппетит. Господи, да ведь это было самое настоящее меню, в котором даже винная карта имелась. Всё это было неправильно. Нэвил подумал, что если сейчас из динамиков системы громких оповещений вновь зазвучит запись с этим заискивающим голосом, который, по словам живущих тут, принадлежит самому Найлзу Самсону, то он окончательно слетит с катушек.

“Сеансы психотерапии? Ещё бы вам свою вину не чувствовать. Вам надо принять её. Прости, Эмиль, я ведь и понятия не имел обо всём этом. Клянусь, я даже не знал, что это место существует”.

Нэвил отодвинул от себя тарелку с отбивной из ягнёнка. Сама тарелка тоже выглядела весьма неплохо, будучи выполненной из костяного фарфора работы мастеров Фурлина и окаймлённой позолотой. На столовых приборах, отлитых из настоящего серебра, красовалась отметка Пробирной палаты Джасинто в виде шестерёнки с крыльями. Взяв вилку в руки, Нэвил принялся её изучать, будучи не в силах даже помыслить о том, чтобы отпить из хрустального бокала, даже если бы в него была налита обычная вода. Хотя, конечно же, это была не вода, а какое-то белое вино, а Нэвил спиртного и по праздникам-то не употреблял. Но именно сейчас ему меньше всего хотелось пить.

Официант мигом наклонился, чтобы забрать его тарелку. Нэвила куда больше интересовало, как живёт местный персонал, и сколько их тут вообще работает. Он надеялся, что официант разогреет его отбивную из ягнёнка и сам ею полакомится. Как и любой человек, привыкший получать строго ограниченный паёк, Нэвил просто не мог смириться с мыслью о том, что отбивную просто могут выкинуть.

— «Нэвил, вам явно надо к доктору сходить», — сказала Эрика Марлинг, работавшая тут молекулярным биологом. С её аппетитом всё уж точно было в порядке. — «Многие из нас прошли через это. Вам тяжело, я понимаю. Вы сами себя ненавидите и считаете, что у вас нет права быть здесь, пока остальные изо всех сил пытаются выжить на материке».

Когда узнаёшь истину, можно испытать чувство, сравнимое с экстазом от научного прорыва после долгих лет тяжёлых исследований. А бывает, что правда бьёт тебя в лицо со всей силы, и ты понимаешь, что вся твоя жизнь была одной сплошной бессмысленной суетой. Нэвил видел в этом лишь ложь, плевки в лицо и издевательство над погибшими. Реальный мир будто бы схватил его за воротник, встряхнул пару раз и рассмеялся над ним.

“А ты думал, что сотрудники отдела генетики из университета имени ЛаКруа погибли во время нападения риверов, да? Ну, как видишь, всё с ними в порядке. Сидят вон, уминают жаркое из перепёлки с бутылкой недурного красного фруктового вина”.

Те, кого считали пропавшим без вести, погибшим или примкнувшим к “бродягам”, жили тут, на Азуре. Им устраивали консультации психологов, их кормили, а они уже понастроили себе до хуя планов на будущее. Но Эмиля и вправду уже не было в живых, и никакие курортные процедуры и занятия психотерапией не могли его вернуть. Нэвил и не подозревал, что у него такой едкий характер, позволяющий ему долго копить гнев в себе, чтобы потом выплеснуть всё это наружу.

— «Я ненавижу вовсе не себя», — тихо ответил он, — «а вас, уродов, и правительство моей страны».

— «Эту базу построили ещё во времена Маятниковых войн, Нэвил, чтобы пережить очередной конец света. Нельзя винить Прескотта в том, что он весьма эффективно использует это место по назначению».

— «Ну да. Некоторые из вас вообще с тех самых пор и живут тут, так ведь? Живого червя сроду не видели. Молодцы, настоящие герои».

— «А ведь ваш отдел занимался кое-какими исследованиями, которые затем использовались при создании проекта “Мальстрём”», — Эрика отхлебнула вина из бокала. — «В качестве ведущих разработчиков указан профессор Феникс и вы».

— «Даже если мы и занимались чем-то таким, то уж точно не знали, для каких целей всё это будет использоваться», — ответил Нэвил, выругавшись про себя.

— «Вот именно».

— «Нет, не “вот именно”. Да и вообще, почему “вот именно”? А, иди оно всё к чёрту. Засуньте себе куда подальше этот ваш принцип минимальной осведомлённости».

Эрика в ответ лишь пожала плечами и отрезала себе кусочек свиного филе. За её спиной из пола, словно монумент, поднялся изысканно украшенный открытый лифт, подняв ещё нескольких переселённых учёных и мыслителей в ресторан на вершине башни. Нэвил надеялся, что они подавятся своим гусиным паштетом.

— «Откуда вообще у нас столько всего на этом острове? Откуда еду доставляют?»

— «Думаете, у нас здесь нет распределения пайка? У нас многих продуктов не хватает».

Нэвил вспомнил о своей драгоценной, но крайне несвежей шоколадке, которую он съел до последней крошки в Джасинто.

— «Простите, сейчас разрыдаюсь, где ж моя салфетка», — съязвил он в ответ.

— «Мы долгие годы не могли привозить сюда припасы. Хотя, Азура явно рассчитана на самообеспечение. Так что сельское хозяйство у нас тут очень хорошо развито. Вот отсюда и перепёлки на столе».

— «Ну и холопы есть, наверно, которые всё за вас делают. Мы их вообще когда-нибудь увидим, или же они, как домашняя прислуга, так и будут прятаться от наших глаз в служебных коридорах?»

— «Не надо мне тут лекций о социализме читать. Само собой, у нас есть вспомогательный персонал, потому что мы должны сосредоточиться на исследованиях. Или вы хотите, чтобы биохимики на полях вкалывали, как в Фурлине?»

— «Спасибо за разъяснение, но я и так прекрасно понимаю, как организована работа по обслуживанию подобного заведения. Тем не менее, у меня всё равно от этого мурашки по спине».

— «Слушайте», — начала Эрика. — «Саранча на подступах к Джасинто. У вас там нет нужных вам для работы лабораторий и заводов. А когда они всё же захватят город… Короче, представьте, что было бы, если бы все эти заведения по-прежнему оставались в Джасинто. Мы и так потеряли уйму времени, потому что Адам Феникс держал существование Светящихся в тайне».