Будучи запертой в этой комнате, Аня даже понятия не имела, остался ли кроме неё хоть один живой человек во всей Эфире. Но она была всё ещё жива, и перед ней по-прежнему стояла задача выбраться отсюда вместе с шифровальными книгами, найти Хоффмана, или любого другого офицера, который принял командование на себя, и произвести перегруппировку.
“Другого офицера… Нет, Хоффман жив. Он не настолько глуп, чтобы так погибнуть. И Маркус тоже где-то там. Он не станет лезть на рожон, чтобы погибнуть, оставив меня тут одну. Ну же, мам, подскажи, как бы ты поступила?”
Майор Елена Штрауд, которую посмертно представили к Звезде Эмбри, являвшейся высшей наградой в КОГ за храбрость, с успехом выходила из ситуаций, где шанс выжить стремился к нулю. Но однажды удача майора ей изменила, и Ане, сидевшей в боевом информационном центре, не осталось ничего другого, кроме как слушать в прямом эфире последние слова её матери, как будто она была для неё совершенно чужим человеком.
“Что же ты чувствовала в тот момент, мам? Тебе было страшно, когда ты бросилась на тот танк? Судя по голосу, ты вообще тогда ничего не боялась. Понимала ли ты, что взрывом и тебя убьёт? О чём вообще думала? О моём отце? Обо мне? О победе, или о поражении?”
Теперь это уже не имело значения. Единственное, что Аня хотела знать — воспоминают ли такие искренние в своём героизме безумцы, выступающие в одиночку против врага, как её мать, про те же мелочи, о которых перед лицом неминуемой смерти переживают и такие простые смертные вроде самой Аня.
“Маркус мне о таком не расскажет, а ведь он тоже герой. Звезду Эмбри даже получил. Он не станет делиться таким со мной, не станет впускать в свои мысли. Да и Дом с полковником Хоффманом такие же герои. Тоже получили по Звезде Эмбри, при этом говоря, что это просто их работа, хотя я прекрасно знаю, что это не так. Мне надо, чтобы ты меня научила тому, как быть хотя бы вполовину таким же храбрым солдатом, каким была ты, мама”.
Аня не собиралась покидать помещение, не разобравшись с тем, что находится в нём. Раньше она считала, что хранилище представляло собой большую квадратную комнату, но на самом деле всё было куда запутаннее. Захлопнув дверь за собой, Аня заперла её при помощи махового колеса, хотя даже не успела разглядеть, где находится выключатель, и не проверила комнату на наличие противника. Двери ведь стояли нараспашку, когда она вбежала сюда, поэтому что угодно могло пробраться сюда и затаиться в ожидании.
“Так всё и случается. Давай, за дело!”
Несмотря на всю уверенность в том, что это был её собственный внутренний голос, Аня восприняла эту мысль, как приказ. Решив не бросать книги на полу, ведь можно их потом уже не найти, она сунула их под руку, а затем поднялась на ноги, не отрывая спины от холодной стальной двери. Затем Аня развернулась влево и направилась вдоль стены, ведя по ней рукой, пока холодный металл под её ладонью не сменился тёплой рельефной штукатуркой. На этой или противоположной стене где-то должен был находиться выключатель. Аня неспешно двигалась вперёд, останавливаясь после каждого шага. Через несколько метров она упёрлась в угол комнаты, или в полку, стоявшую под прямым углом к стене, после чего, переложив книги под другую руку, направилась обратно. Зацепившись ногой за что-то тяжёлое и мягкое, похожее на труп, отчего чуть не упала. Едва сдержавшись от того, чтобы не взвизгнуть, Аня застыла на месте. То, обо что она споткнулась, не шевелилось. Присев на корточки, Аня с колотящимся в груди сердцем ощупала этот предмет и поняла, что им оказалось кресло с мягкой обивкой, лежащее на боку.
“Значит, это не червь. Ладно, я справлюсь. Почему я не проверила, со мной ли пистолет?” — мысленно укоряла себя Аня. Вновь ухватившись стену, она обошла кресло и, наконец, нащупала выпуклую поверхность выключателя.
“Так, тут одна… Нет, два… Нет, даже четыре кнопки. Ну, вперёд”, — с этими мыслями Аня щелкнула первым выключателем, но ничего не произошло. Лейтенант задумалась, была ли это вообще панель управления освещением, или чем-то другим? Может, черви обрубили питание? А что насчёт воздуха? Комната герметична? Сколько она ещё сможет тут оставаться? Выругавшись про себя, Аня щёлкнула вторым выключателем, отчего комнату заполнил резкий жёлтый свет. Лейтенант обернулась, в какой-то степени ожидая увидеть у себя за спиной подкарауливавшего её бумера с ухмылкой на морде, но в итоге хранилище оказалось совершенно пустым. В комнате стояли лишь стальные полки, ряд широких металлических шкафов на уровне пола, кресло и стол. В стенах имелись ниши, но Аня спокойно могла разглядеть их все со своего места. Вероятно, это было сделано в рамках безопасности, чтобы никто из сотрудников банка не мог ничего забрать отсюда, не попав под объектив камер видеонаблюдения, хотя сами камеры уже давно не работали. Аня знала об этом, потому что пыталась включить их из своего кабинета наверху. Никто не заметит, что она здесь — ни солдат КОГ, ни противник.
Определившись с масштабами её убежища, и от этого почувствовав себя куда увереннее, лейтенант положила шифровальные книги так, чтобы их можно было быстро схватить и покинуть помещение. Теперь ей надо было разжиться оружием. С собой у лейтенанта была лишь шариковая ручка, а кресло оказалось сборным на винтах, и у него нельзя было отломать ножку, чтобы использовать её в качестве дубинки. Стол оказался слишком крепок, чтобы использовать его части, как оружие, но Аня всё же пришла к выводу, что, возможно, придётся его сломать.
“Ты ведь можешь и что-то получше придумать, просто напрягись”.
Аня обошла всё хранилище в поисках чего-то с режущим краем, заточенного или тяжёлого. Заглянув в одну из ниш, она обнаружила там четыре золотых слитка, на поверхности которых был выгравирован вес, эмблема банка и проба. Каждый весил по десять килограмм, но имел длинную и узкую форму, отчего использовать его в качестве оружия было куда удобнее, чем маленький и толстый слиток, которым Аня бумагу прижимала. Взяв в руки один из слитков, Аня поразилась тому, насколько увесистым он оказался, а затем несколько раз замахнулась им на пробу, из-за чего чуть не потеряла равновесие. Слиток оказался куда тяжелее винтовки “Лансер”, и ей такого веса вполне хватало.
“Ну и что? Если надо, мама бы и таким оружием несколько черепов раскроить смогла. Но она бы не стала соваться в зону боевых действий без оружия”.
Когда-то Аня постоянно чувствовала себя в тени матери, но теперь эта тень стала её щитом и источником внутреннего спокойствия, а также примером для подражания. Решив, что куда лучше будет сражаться обеими руками, Аня пришла к выводу, что надо найти сумку для книг. Положив слиток на полку, она сняла с себя свитер через голову, связала рукава, чтобы получились лямки, а поясом затянула его открытый низ. Получилось неплохо. Шифровальные книги отлично поместились в импровизированную сумку, да ещё и немного места осталось. Теперь у Ани появилась возможность двумя руками отбиваться золотым слитком, если дело до боя дойдёт. Но сначала надо было проверить, что творится снаружи.
Аня простояла у двери с закрытыми глазами минут пятнадцать как минимум, стараясь расслышать что-нибудь снаружи комнаты, но ответом ей была лишь тишина, которая не привносила никакой ясности. Хранилище, вероятно, имело звуконепроницаемые стены, но Ане казалось, что она слышит грохот взрывов вдали. Хотя сложно было определить, не играет ли это с ней злую шутку её собственное воображение, или же она приняла за залпы артиллерии биение собственного сердца в тишине.
Но здесь оставаться было нельзя, ведь никто не стал бы искать её тут. Выключив свет, чтобы её не так просто было заметить, когда дверь полностью откроется, Аня попыталась повернуть маховое колесо. Именно в этот момент ей и показалось, что она услышала выстрелы где-то вдали. Судя по звукам, перестрелка шла будто бы уже целую вечность.
“Да этот звук откуда угодно идти может, так сразу и не определишь. А мне надо выбираться наружу”.
