– Это довольно просто, – заверил он ее. – Вы освоите предмет в кратчайшие сроки.

– Но что мне делать?

– Все, что вам угодно. Можете читать романы, лодырничать или рисовать. Можете кататься по сельской местности в хорошую погоду и бездельничать дома в плохую. Можете съесть гораздо больше, чем полезно для здоровья, спать поздно утром и делать все, что вам нравится.

Из нее вырвался пузырь смеха.

– Звучит чудесно, – признала она. – Но не может быть правдой. Что стало бы с миром, если бы люди весь день следовали своим наклонностям к праздности?

Мистер Уитлэч опустил руки и издал насмешливый звук:

– Вам следовало родиться двести лет назад.

– Я не пуританка! – закричала она, ужаленная.

Он поджал губы и окинул ее взглядом, вздернув бровь. Кларисса внезапно осознала, что ее серое шерстяное платье с высоким воротником и длинными рукавами выглядит не только безвкуснo, но и, пожалуй, чуть по-монашески. Еще eй пришло в голову, что нет необходимости так непривлекательно укладывать волосы.

– Очень хорошо! Ваша точка зрения принята, – сухо сказала она. – Но прошу вас не забывать мои обстоятельства, сэр! Мой гардероб идеально подходит для сельской учительницы.

– Сельской учительницы преклонных лет и уродливой, – усмехнулся он.

– Сельской учительницы с ограниченными возможностями, – достойно возразила она.

– Ага! Это проблема? В таком случае, мне есть что вам показать.

Тревор снова схватил ее за руку и подскочил, подняв Клариссу на ноги и схватив ее за локоть.

– Куда мы идем? – спросила она, удивленная этим внезапным всплеском активности.

Он взял свечу из буфета и ухмыльнулся ей:

– Наверх, моя невинность!

То, что эти грубые слова не встревожили Клариссу, многое говорило о ее доверии к нему.

– Вы никогда не бываете серьезны! – она пожаловалась.

– Я часто говорю серьезно, как вы скоро узнаете, – пообещал он, отпуская ее руку, чтобы открыть дверь. – Пойдемте!

– Сейчас же, действительно…! – воскликнула она, уперев руки в бедра.

Тревор расхохотался.

– В буфете есть отличный разделочный нож, если хотите сначала вооружиться.

Губы ее дернулись в усмешке:

– Нет, спасибо. Если вы ведете меня наверх, я точно знаю, где моя шляпная булавка.

Кларисса позволила взять себя за руку и вывести из столовой. Она рассудила, что он объяснит свои намерения в удобное для него время.

 Он неожиданно замедлил шаг на лестнице. Кларисса вопросительно взглянула на него – Тревор задумчиво хмурился.

– Появились сомнения, мистер Уитлэч? – поддразнила она.

Он улыбнулся, но рассеянно.

– Нет. Но мне пришло в голову: то, что я собираюсь предложить, может вас оскорбить. Надеюсь, это не так.

– Предложить? Я думала, вы собираетесь мне что-то показать.

– Да, но после того, как покажу, я намерен отдать это вам. – Хмурый взгляд исчез, в его глазах внезапно заплясали чертики. – Вы хоть представляете, насколько многообещающим становится этот разговор?

Кларисса ахнула и прикусила губу.

– Прошу, не объясняйте! – она умоляла.

Его плечи задрожали от смеха.

– Нет, это все испортит, – согласился он. – Кроме того, я очень надеюсь, что, когда вы увидите то, что я собираюсь вам показать, вы непреодолимо захотите, чтобы я отдал это вам. Я искренне надеюсь, что ваше желание преодолеет ваше сомнение.

Кларисса замерла на лестнице.

– Я не сделаю ни шага, пока вы не расскажете, что мы обсуждаем! – объявила она сдавленным голосом.

Его ухмылка стала, если возможно, еще более дьявольской.

– Мы обсуждаем мое последнее предложение, Кларисса.

Она стояла на своем:

– Ну? Что это?

Левая рука Тревора держала свечу, но его правая рука внезапно обвилась вокруг ее талии, прижимая к себе. Она застыла, изумленная настолько, что не могла пошевелиться.

– Я сопровождаю вас наверх, Кларисса. В «Тюдоровскую комнату», – пробормотал он, почти касаясь губами ее уха. Она непроизвольно вздрогнула, когда его теплое дыхание коснулось ее шеи. – Мы собираемся снять там одежду, вы и я.

В его голосе дрожал смех, но Кларисса не видела ничего смешного. Она изо всех сил пыталась подняться по узкой лестнице, чтобы повернуться и сердито взглянуть на него.

– Как вы смеете? – она воскликнула. – Отпустите меня!

– Осторожней! – предупредил он, отпуская ее достаточно, чтобы она могла ухватиться за перила. – Я менее опасен для вас, чем полироль на этой лестнице.

Кларисса, затаив дыхание, вцепилась в перила. Она ощутила, что теряeт равновесие во многих отношениях. Но Тревор одной рукой обхватил ее за талию, удерживая. Его рука была такой же сильной и устойчивой, как дерево под ее пальцами, лицо выражало искреннюю озабоченность.

– С вами все впорядке? - спросил он.

Она посмотрела на него в безмолвном негодовании. Невозможный человек! Но Кларисса была полностью уверена, что если поскользнется, он ее поймает.

– Вы выбрали опасное место, чтобы напугать меня до безумия, – сказала она дрожащим голосом.

Он выглядел очень пораженным.

– Так и есть. Вернемся.

Кларисса подавилась возмущением:

– Где вы сможете начать снова, без сомнения?

– Вы читаете мои мысли, – сказал он. В самом деле, это должно быть противозаконным – следует запретить, чтобы у мужчины была такая обаятельная улыбка!

Одной рукой она держалась за перила, а другой подобрала юбки.

– Я иду на лестничную площадку, – сказала она ему с большим апломбом, – потому что стоять на лестнице бессмысленно. Но вы не будете допускать дальнейших вольностей, мистер Уитлэч.

– Я снова стал «мистером Уитлэчем»? – оплакивал он, следуя за ней. – Я должен извиниться?

– Это, безусловно, не повредит. Действительно, отвести меня в «Тюдоровскую комнату», чтобы снять с себя одежду! – Она остановилась наверху лестницы, ощетинившись.

– Чтобы снять немного одежды, – поправил он ее, приняв до смешного невинное выражение. – Я лишь имел в виду, что мы вытащим часть одежды из гардероба. Что, по-вашему, я имел в виду?

Она не могла придумать адекватного ответа. Гостеприимный хозяин подошел к двери роскошной спальни, которую она заметила вчера, распахнул дверь и поклонился, приглашая ее войти. Кларисса, смущенная, осталась наверху лестницы.

– Почему вы говорили такие возмутительные вещи? – потребовала она, чувствуя себя крайне глупо.

Он пoвернулся к ней и беспечно провел по ee щеке пальцем. Она ожидала насмешек, тепло его улыбки сбивaло с толку. Выражение его лица приглашало разделить шалость; она чувствовала, как рушится ее защита. Он взял Клариссу рукой за подбородок и заставил взглянуть ему в глаза.

– Вы действительно не думаетe, что я буду навязывать вам мое внимание.

Его прямота вырвала из нее ответную честность:

– Нет.

Тревора внезапно стал совершенно серьезным.

– Спасибо, – с нажимом сказал он. – Я никогда этого не сделаю.

Она мягко ему улыбнулась:

– Я знаю это. Вы человек чести.

Беззвучный смех сотряс его плечи:

– О, Кларисса, не слишком доверяйте мне! Ваше определение чести отличается от моего.

Она убрала его руку от лица и попыталась выглядеть серьезной.

– Я не считаю правильным, что вы дразните меня, как, например, минуту назад.

Огонек юмора снова осветил его лицо.

– Вы будете рады узнать, что у моего безумия есть метод.

Она не могла не улыбнуться:

– Метод? Какой?

Он подмигнул.

– Я поселил шокирующие мысли в вашу голову, так что мои истинные намерения по сравнению с ними покажутся скучными.

Затем Тревор повернулся и направился в спальню. Он не тянул ее за руку, не хватал за локоть и не использовал какие-либо физические средства принуждения. Он просто взял свечу с собой. Кларисса волей-неволей должна была следовать.

Глава 14

Тревор оставил дверь за собой приоткрытой. Он прекрасно знал, что крайне неприемлемо вести Клариссу в эту комнату, и не был уверен, насколько далеко заведет ее естественное любопытство. Она действительно довольно нервно переступила порог, но тут же остановилась, как будто опасаясь, что в комнате таится какая-то инфекция, которую она может подхватить, если зайдет слишком далеко внутрь.