Эта перспектива, естественно, обнадеживала. Он развлек скуку поездки в Моркрофт приятными видениями. Кларисса, затаив дыхание, ловила каждое слово м-ра Уитлэча, очарованная гениальностью его аргументов. Кларисса падала в его объятия, прося прощения за упрямство, которое удерживало ее от постели м-ра Уитлэча. Кларисса отказалась от своего нынешнего гардероба, который (судя по тому, что он видел) был выбран, чтобы подавить ее очарование, и носила одежду, подобающую ее красоте.

Еще лучше: Кларисса носила одежду особого дизайна, воспламеняющего мужское желание.

Лучше всего: на Клариссе вообще ничего не было.

Но какими бы приятными ни были его размышления, длительная поездка в открытом экипаже – жалкий способ провести дождливый ноябрьский полдень. К тому времени, как мистер Уитлэч добрался до Моркрофт-Коттеджа, он окоченел от холода. Светлые окна еще никогда не выглядели так уютно.

Глава 12

Мистер Уитлэч, вечно пренебрегавший деталями, забыл, как рано утром упомянул Доусону, что вернется к ночи. Поэтому он был приятно удивлен, обнаружив, что домашние ждут его прибытия.

Контраст со вчерашним приемом оказался разительным. Доусон выскочил к карете, не пришлось  даже его звать. Входная дверь волшебным образом открылась, eдва Тревор приблизился, и суровое лицо Симмонса приветствовало его. Дворецкий принял у него перчатки, кнут и пальто. Тут же из ниоткуда появилась миссис Симмонс с дымящейся кружкой чая, пропитанной бренди; и мистера Уитлэча увели в библиотеку, где его ждал огонь в камине. Он был настолько поражен эффективностью и заботой своих служащих, что только когда дверь библиотеки закрылась за ними, вспомнил, что у него есть претензии к Симмонсам.

Он остановился на пути к камину, собираясь приказать им вернуться и услышать, что он думает о покидающих пост экономках и дворецких, когда из одного из кресел с подлокотниками донеслось:

– Мистер Уитлэч! Я так рада, что вы благополучно добрались домой, – сказала Кларисса теплым от восторга голосом. – Мне вас не хватало сегодня.

Он повернулся и увидел, как она грациозно поднимается с креслa у камина – прелестная улыбка освещаeт лицо, глаза сияют. У Треворa перехватило дыхание. Все раздражение было мгновенно забыто. Стоило вернуться домой уставшим и замерзшим ради такого зрелищa. Ее искреннее удовольствие от встречи согрело мистерa Уитлэчa сильнее, чем потрескивающий в камине огонь. Дневные неприятности камнем свалились с плеч, он улыбнулся.

– Тревор, – напомнил он, на секунду взяв ее руку и легко поцеловав в щеку. – Я не заслуживаю того, чтобы меня приветствовали. Но спасибо.

Рука Клариссы ненадолго коснулась щеки, будто бессознательно. Она выглядела озадаченной.

– Тревор, – послушно пробормотала она и неуверенно рассмеялась. – Я до сих пор не уверена, правильно ли мне...

Он заговорил прежде, чем она успела отступить дальше.

– Каким жалким хозяином я был! – м-р Уитлэч сказал небрежно. – Хочу наверстать упущенное в будущем. – Он упал в кресло напротив и зевнул, украдкой глядя на нее.

Она медленно опустилась в кресло, в ее глазах мелькнуло сомнение. Он скрыл улыбку. Почему ему всегда казалось, что женщины – загадочные создания? Кларисса была прозрачна как стекло. Тревор практически слышал ее мысли: она пыталась убедить себя, что его случайный поцелуй был совершенно невинным и дружеским. Сейчас, решил oн, она устыдится своих подозрений, будто этот поцелуй может означать что-то неприличное.

Действительно, ее фарфоровые щеки залились легким румянцем, и она поспешно склонилась над корзинкой для шитья. Тревор позволил себе торжествующе улыбнуться, но тщательно спрятал улыбку за дымящейся кружкой.

– Что вы делаете? – спросил он, указывая на ткань у нее на коленях.

– Просто немного шитья для миссис Симмонс.

Он сел прямо, пораженный и немного разочарованный.

– Для миссис Симмонс!

Кларисса засмеялась над ним, восхитительно наморщив нос:

– Это, разумеется, не ее шитье! Это домашнее шитье. Сейчас я подшиваю скатерти.

– Вы здесь не прислуга, – прорычал он.

– Нет, к сожалению, всего лишь гостья, – промолвила она невозмутимо. – Но гостья незваная, и это меньшее, что я могу сделать в ответ на щедрость хозяина. Я хотела быть полезной, знаете ли. К тому же oчень скучно сидеть весь день сложа руки.

Тревор расслабился, довольный. Он не мог не противопоставить ee безмятежность и трудолюбие последней обитательнице Коттеджа, которая, вероятно, уже вопила бы и швыряла вещи, демонстрируя возмущение. Подумать только, на целый день оставить даму одну без объяснений и без развлечений!

– Неудивительно, что вы скучали по мне, – заметил он. – Надеюсь, вы не потратили весь день на шитье.

– Конечно, нет. – Блеск озорства в глазах нарушил ее серьезность. – Я также завела ваши часы, рассортировала ложки и отполировала вазы.

Тревор застонал и драматично стиснул сердце.

– Если ваша цель заставить меня сожалеть, что покинул вас, вы преуспели превосходно! Рубища и пепла вряд ли хватит, чтобы выразить мое раскаяние. Боже, Кларисса, как я могу искупить вину?

У нее вырвался очаровательный смешок.

– Незачем! – заверила она его, аккуратно перерезая нитку. – Я получила огромное удовольствие. И я была не одна. Миссис Симмонс – разумная женщина, и  беседовать с ней очень интересно. Знаете, сэр, троюродный брат ее сестры женился на Финей? Только представьте! Мы с миссис Симмонс можем быть родственниками.

М-р Уитлэч, как раз хлебнувший горячего пунша, подавился. Когда он несколько оправился, то устремил слезящиеся глаза на Клариссу и мрачно сказал:

– Я бы не носился с этой идеей, моя девочка! Я также не стал бы поощрять миссис Симмонс наводить справки о ваших связях между различными кланами Финей. Она вполне способна определить, от какой Финей вы происходите.

Щеки Клариссы порозовели.

– Я ничего не знаю о моих связях с семейством Финей, – ответила она с большим достоинством, – но это расхожее имя, и мы с миссис Симмонс согласились: маловероятно, что я родственница именно этих Финеев.

– Совершенно невероятно! – отрезал он.

Ее глаза были прикованы к шитью, но она бросила на него лукавый взгляд из-под ресниц.

– Ну, я не знаю, почему это должно вас расстраивать, – скромно сказала она.

Тревор осторожно разжал стиснутые зубы:

– Меня это ничуть не расстраивает.

– В конце концов, это было бы очень удобно. Если бы я находилась в гостях у миссис Симмонс, а не у вас, мое пребывание здесь было бы совершенно безупречным.

Мистер Уитлэч улыбнулся сквозь зубы:

– Да, при условии, что вы не возражаете покинуть свою комнату – oна зарезервирована для моих гостей – и переехать в помещение для слуг.

У девицы хватило наглости усмехнуться!

– Я вообще-то не возражаю.

Разговор быстро выходил из-под контроля м-ра Уитлэча. Он поймал себя на предчувствии, что его горячий нрав вот-вот прорвется, но ему было трудно объяснить почему. Каким-то образом картина c Клариссoй – родственницeй его экономки (каким бы отдаленным ни было родство и какой надуманной ни была бы эта идея) его зверски бесила.

Мгновение он сердито смотрел на нее. Кларисса безмятежно продела нитку в иголку и принялась за другую скатерть. Мистерa Уитлэчa осенило.

– Я понял, в чем дело! Вы меня наказываете. Очень нехорошо с вашей стороны, Кларисса! – воскликнул он. – Я уже извинился за то, что оставил вас здесь одну.

Она смотрела на него с тревогой и изумлением в глазах.

– Я лишь слегка подразниваю вас. Наказываю! Как вы можете так думать? Cтранная идея!

Ее искреннее недоумение все расставило по местам. Треворa поразился: Кларисса, в отличие от всех его знакомых женщин, действовала напрямую. В ней не было ничего уклончивого. Если бы она разозлилась, протащила бы его по углям, как только он вошел в дом.

Мистер Уитлэч поспешно попросил прощения.

Она строго свела брови.