Будто услышав мои мысли, человеческое создание болезненно съеживается и косится на темную чащу леса. Перед глазами все плывет, и я не могу четко разглядеть ее. Если не свалит сейчас, придется убить, чтобы не оставлять след и прямую дорогу к своей поимке. Рыжий всполох проносится перед глазами и исчезает, похоже на волосы…
Зеленые кроны умиротворенно шелестят над головой, заглушая посторонние звуки вместе с отголосками мыслей. Боль куда-то пропала, кажется, я начинаю отключаться.
- Нельзя спать, - теплая рука осторожно касается моей щеки.
Не ушла, все-таки придется свернуть ей шею. Интересно насколько сильно девчонка удивилась, почувствовав жар, исходящий от моей кожи, аномальный для людей с их тридцати шестью градусами по Цельсию. Совершенно холодные по сравнению с нами, волками.
Едва сдерживая болезненный вздох, я сажусь. Все намного хуже, чем казалось на первый взгляд, ран куда больше, и они выглядят воспалено.
Уберу девчонку и залягу где-нибудь до полного исцеления.
При попытке встать, мир вокруг делает сально и я, плотно сжав зубы, начинаю оседать вниз, пока неожиданно не упираюсь в маленькое, хрупкое плечо.
- Можешь идти? – тихий голос едва долетает до моих ушей, кажется, я опять начинаю отключаться.
Глава 4. Шторм
Сквозь сон льется красивая песня на незнакомом языке. Мягкий голос произносит слова, которые я никогда не смогу разобрать, будто эльфийский и ангельские языки сплелись в единую мелодию. Теплые ладони на моих ранах, чьи они?
Края разорванной плоти покалывает, кожа стягивается, скрывая и оставляя без следа прошлые увечья. Где я?
В сонной дымке мелькают огненные сполохи, приносящие с собой запах корицы с мимолетными прикосновениями к обнаженной коже. Где-то неподалеку плещется вода и что-то холодное касается моего лба. Возникает ощущение дежавю, словно мама как прежде опускает пушистое полотенце в чашу с прохладной водой и нежно обтирает разгоряченное от игр детское лицо. Мама!
Резко поднимаюсь и наталкиваюсь на держащую таз девчонку. Зеленая пластмасса выпадает из ее рук, расплескивая вокруг чистую воду.
***
Серый пепел падает на рваную футболку, оставляя за собой шлейф из запаха тлеющей бумаги и табака. Горький привкус дыма приносит спокойствие, в отличие от раздражающей человеческой девчонки. Думаю, она уже жалеет о том, что притащила незнакомца в свой дом. Ее грудная клетка опускается и поднимается так редко, что, кажется, будто она вообще не дышит. Отчаянно стараясь не подать вида, девчонка изредка делает короткие спасительные вдохи, но упорно продолжает услужливо стоять рядом. Смешно, будто дым сигарет убьет ее.
Наверняка человечишку пугает, то, что я смотрю в одну точку, будто, не замечая ее существования. Но на деле не обращать внимания на раздражающее громкое, учащенное сердцебиение просто невозможно. Это как нервный тик, медленно перерастающий в желание разгромить раздражитель, который его вызывает. Она словно надоедливый будильник, который хочется швырнуть об стену.
Некогда яркие медные глаза юноши, теперь кажутся мутно-медовыми и потухшими, но плечи и сама поза, сидящего на постели, излучают горделивость и силу. Его грубые черты лица вызывают смешанные чувства, незнакомец, красив и одновременно пугающе отталкивающ.
Встретившись с ним обычным днем на улице, я бы восхитилась или ужаснулась? Будто почувствовав вопрос, незнакомец переводит взгляд на мое лицо и легкая тень касается его переносицы так, что внешний вид юноши становится враждебным.
- Что? – равнодушный, холодный голос неприятно режет слух. Чувствую себя виноватой за то, что так нетактично разглядывала пришельца.
- Сейчас принесу тебе воды и...
- Я ухожу, - не дав договорить, зло бросает юноша, и брезгливо посмотрев на сигарету в руках, поднимается с постели. Он не выглядит здоровым, темные тени залегли под глазами и скулами, перепачканный кровью он будто вышел из фильма ужасов после встречи с серийным убийцей.
Спешно выхватив из зелёного рюкзака толстовку, юноша натягивает ее поверх рваной окровавленной футболки.
- Может...
- Отвали, окей? – парень проталкивается мимо и болтающимся в руках рюкзаком задевает ногу, которую я поранила, упав от столкновения с ним на тропинке. Помимо воли с губ срывается всхлип, и голень становится теплой от крови. Взгляд незнакомца мимолетно опускается вниз, но он, скептично приподнимает бровь и проходит мимо.
Дверь позади захлопывается.
Какая-то туповатая человеческая девчонка попалась или они все такие? Даже на улице, я все еще слышу тихие всхлипы, доносящиеся из дома. Да и луна с ней!
Если не строить далеко идущие планы мне нужно срочно придумать, как избавиться от хвоста и уехать подальше от владений северного клана. Если последнее никаких трудностей не вызывает, то ловец со своими гончими серьезно ухудшают ситуацию. Полагать, что я смогу свободно выбраться из города самонадеянно даже для меня. Можно попробовать перебить свой запах и забраться в чью-нибудь машину, но не думаю, что ловец настолько глуп, чтобы не отправить гончих следить за выезжающими из города автомобилями. Может взять заложника, и угрозами добиться амнистии? Или раскрыть правду о настоящем положении пищевой цепи в этом мире...
- Вот же гадство, - руки невольно сцепляются на затылке, задевая еще не затянувшуюся рану от когтей шрамированного, в голове всплывает его изуродованное лицо.
Какое же увечье надо получить, чтобы остаться уродом на все жизнь. Как там его звали? Яро? Высокомерная шавка, улыбался так, будто я не более чем вошь на его пути. Яро...Яро... Ярость. Посмотрим, что сильнее, стихийное бедствие или импульсивная эмоция.
Город мне не знаком, что затрудняет создание плана действий и за несколько часов блуждания по улицам, я выясняю только, что меня жутко раздражают бестолковые людишки с их непрекращающейся беготней и вонью. Слабый шлейф волчьего запаха тянется через весь город, а это значит, где-то есть место, облюбованное вольными оборотнями. Скорее всего, это какое-нибудь дешёвое кафе возле окраины, куда люди не суются, а вервольфы могут не слишком напрягать себя рамками законов. Светиться там не стоит, не зная наверняка кто в курсе происходящего.
Небо постепенно становится темнее, а люди встречаются на пути все реже. Каждый шорох, может стать дыханием преследователей, только что делать дальше я так и не решил. Ясно лишь одно, наступает идеальное время для нападения, а моя временная защита тает с каждым уходящим с улицы прохожим. Нет людей, нет вероятности раскрыться, нет проблем, чтобы схватить цель.
Неожиданно в голове всплывает девчонка с неприятным цветом волос, будто ее ранее рыжую голову сунули в лужу. Может она их не моет? Хотя вони я не учуял, скорее запах корицы и пыли. От воспоминаний в носу щекочет и появляется навязчивое желание чихнуть. Встряхиваю головой, отгоняя бесполезные мысли. Давай! Думай!
Рядом с постелью, на которой я очнулся, среди заваленного книгами стола лежала стопка объявлений о сдаче комнаты. Бинго! Воспользуюсь девчонкой как живым щитом, пока не придумаю, что делать дальше. В крайней случае, пригрожу свернуть ей шею, если карательный отряд решит прийти поздороваться.
В одной из комнат горит свет и по полу тянется длинная тень сидящей за столом девушки. Она что-то усердно чертит, но ее взгляд постоянно отрывается от бумаги, и очередной скомканный лист летит в дальний угол. Судя по звуку, там их скопилось не мало. Комната более чем скромна и явно находится в стадии ремонта. Деревянные полки с огромным количеством книг расположились в несколько рядов на полу, там же стоят ведра краски и нагромождение картонных коробок. Единственное, что здесь выделяется огромное, почти до потолка дерево в напольном горшке, раскинувшее свои ветви в дальнем углу.
Тишина прерывается шуршанием бумаги и скрипом отодвигаемого стула. Девушка подходит к переполненной корзине и с раздражением бросает туда исчерченные ранее листы.
