- Эй, вы с ума посходили, здесь нельзя держать человека, - удар кулака приходится на стойку решетчатой двери. Звук дребезжащего металла разносится по помещению, теряясь в коридоре. Ответа не следует, я даже не слышу, чтобы охранники в конце коридора как-то среагировали на шум. Ничего, я заставлю их расшевелиться.

Отойдя на несколько шагов назад, врезаюсь в железные прутья, они достаточно толстые и их почти невозможно повредить, камера должна выдерживать любые попытки вервольфа выбраться на свободу. Главное слово – почти. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт - подпишись на страничку в VK. Скрежет металла режет слух, и решетка двигается на несколько миллиметров вперед, не густо, но для первого раза достаточно. Отступаю к каменной стене и повторяю попытку. При столкновении с холодными прутьями левое плечо пронзает боль, металл врезается в кожу, оставляя бледно-розовые полосы. Незаметно железо поддается, еще раз пятьдесят и я вынесу эту долбаную дверь, а потом тех, кто сидит по ту сторону решетки.

- Все нормально, Шторм, - ослабленный дрожащий голос доносится из угла соседней камеры.

- Вижу, - стискиваю зубы и всем весом наваливаюсь на решетку. Сквозь собственный рык я слышу, как жалобно скрипят под напором прутья, миллиметр за миллиметром подаваясь вперед. Во мне будто разлили раскаленный металл, мышцы горят от напряжения, а кожа на ладонях слезла, оставляя оголенные, кровоточащие участки. Даже с постоянной регенерацией эпидермис не успевает восстанавливаться с такой скоростью, и горячие ручейки крови сбегают по прутьям вниз. Я сломаю эту решетку несмотря ни на что.

- Прекратить! – наконец двое стражей выскакивают из темного коридора.

- Прекратить что? – расплываюсь в злой усмешке и развожу окровавленными руками в стороны. Железные прутья передо мной изогнуты и повреждены, - если не переведете девчонку в другое место, клянусь, я вырву эту дверь с корнями, а потом обращу пристальное внимание на ваши персоны.

- У нас других мест для заключенных или ты думал, что в гостиницу попал? – самый старший из них выступает вперед и озлобленно зыркает на стушевавшегося напарника.

- Если человек загнется от холода у вас в камере, думаешь, начальство погладит тебя по голове?

По озадаченному лицу стражи видно, что у них в голове происходят сложные мыслительные операции. Безвольное стадо.

Старший делает знак напарнику отпереть дверь Мирославы, звякнув связкой ключей, тот с недовольным лицом выводит девушку из камеры. Бесцеремонно дернув ее за локоть, страж подходит к моей решетке. С противным лязгом искореженная дверь отворяется.

- Что ты делаешь?

- Теперь это твоя проблема, - Миру грубо толкают в спину и с грохотом затворяют дверь.

Успеваю поймать летящее на бетонный пол хрупкое тело и прижать к своей груди. Воздух вокруг наполняется таким знакомым,  почти выветрившимся ароматом шампуня. Девушку трясет, она такая холодная, что обжигает мою разгорячённую кожу. Мира опускается на ноги, высвободившись из объятий, и моментально хватает мою руку, рассматривая содранную кожу.

- Зарастет, - небрежно дергаю конечностью, но истинная удерживает ее, почти прижимая к губам, - что ты делаешь?

- Моя специализация врачевать раны телесные и душевные, - легкое дыхание касается кожи, вызывая волны мурашек. Девушка закрывает глаза, и я слышу тихую песню на неведомом мне языке. Внутри поднимается теплая волна, накрывающая травмированные участки и я чувствую, как волчья регенерация откликается голосу истинной. Она будто катализатор: на оголенных, покрытых кровью участках начинает розоветь новая кожа.

Я помню эту песню, она играет в моих снах с тех пор, как я очнулся в доме Миры. Поднимаю свой взгляд к потолку не в силах осмыслить происходящее. Глубокие раны, нанесенные другим оборотнем, заживают мучительно долго, оставляя  после себя грубые шрамы. Но у меня нет ничего кроме тонких полос на груди, меня не беспокоила боль. Замираю на мгновение, ухватившись за тонкую нить мелодии.

- Ты уже пела мне.… Тогда, после столкновения в лесу? И…- смутные воспоминания всплывают подобно дымке, - в полнолуние.

Истинная замолкает. Подняв голову, она встречается со мной взглядом, он лишь подтверждает мои слова. Осторожно убираю рыжие пряди с изнеможенного лица и заглядываю в широко распахнутые карие глаза.

- Иди сюда, - притягиваю замерзшую девушку к себе, - тебе нужно согреться. Все будет хорошо, я обещаю.

В моих объятиях, дыхание Миры постепенно выравнивается и приятно щекочет кожу на шее. Рассеяно глажу свободной рукой истинную по голове, пока спутанный ком мыслей ломит виски. Я не могу постоянно держать ее в руках, чтобы поддерживать комфортную для человека температуру за счёт горячей крови вервольфа. Нужно вытаскивать девушку отсюда.

Глава 32. Шторм

Полнолуние

    Невыносимая боль пронзает позвоночник, выкручивая каждый отдельный позвонок. Если бы я только не сопротивлялся, все бы произошло безболезненно. Это словно нырнуть на короткий миг в холодную воду и вынырнуть уже полностью обновленным. Но на это раз я не могу себе этого позволить, если обращусь, то потеряю контроль.

    Цепи, сковывающие меня, натягиваются до предела под твердыми, напряженными мышцами из-за нестабильного состояния тела. Металл врезается в кожу, и я чувствую, как трутся друг об друга соединяющиеся между собой звенья.

    Несколько слоев толстого скотча подавляют рвущийся наружу рык, и легкие горят без возможности выпустить раскаленный воздух с  рвущейся наружу энергией. Тело бушует, пока разум еще тверд.

    Грохочущая музыка смешивается со звуками моего пульсирующего сердца. Оглушающая какофония рвет барабанные перепонки до тех пор, пока на границе слуха не появляются шаги. Все вокруг в миг стихает и сосредотачивается на одно единственном звуке – человеческом сердцебиении.

    Сладковатый запах человеческого тела просачивается под дверь, стелясь ароматным шлейфом по полу. Закрываю глаза, сглатывая слюну, тело непроизвольно начинает расслабляться, поддаваясь животным инстинктам.

    Нет! Резкая боль пронзает плечо, и я тяжело падаю на пол в полусогнутом состоянии. Перестану сопротивляться  и это конец.

    - Шторм? – грохот привлекает внимание девушки. Я слышу, как она останавливается у двери, ощущаю, как по ее артериям бежит кровь и дыхание сбивается от неожиданного шума. Мира переминается с ноги на ногу в нерешительности, но все, же решает уйти.

     Тяжело выдыхаю, горячий пот струится по спине. В висках бьет гонг, отсчитывая каждый ее шаг, каждую секунду, которою я удерживаю зверя внутри. Кости челюсти отдают пульсирующей болью и как бы я не мешал превращению, оно постепенно берет верх. Выступившие клыки режут сомкнутые губы, и рот наполняется кровью.

    Новая порция боли пронзает тело, я с ревом дергаю рукой, от чего цепь с грохотом ударяет об пол. В ушах звенит, несколько раз мотаю головой, отгоняя невыносимые звуки в попытке вновь обрести слух. Сквозь белый шум прорывается стук в дверь и невнятный голос:

- Штрм? Вс. в п.рядке?

    Пытаюсь подняться на ноги, чтобы подпереть своим телом дверь. Но не успеваю, скважина замка проворачивается и дверь распахивается. Стоя на коленях, вижу, как глаза Миры расширяются от ужаса. Зверь внутри замирает, я ощущаю, как он настороженно оценивает появившееся перед ним существо из плоти и крови. Девушка хватает ртом воздух, и грохот ее сердцебиения заполняет собой все пространство вокруг.

   Только не кричи…

    Волк внутри уже готов к прыжку, для него Мира тот драгоценный сытный олененок, замеревший в кустах при виде хищника. Как только он побежит – для него все решено. Закричит и спусковой крючок нажат.

    Девушка не двигается, в шоколадных глазах плескается страх, она смотрит на меня боясь отвести взгляд. Пока истинная неподвижна, зверь выжидает, но это не может продолжаться вечно.

    Как только девушка шевелится, чтобы сделать шаг назад, тело непроизвольно дергается вперед. Блокирую порыв, и адская боль раздирает позвоночник, он выгибается дугой и меня опрокидывает навзничь. Кровь пенится у краев скотча, липкая лента намокает и ослабевает.