Пункт первый. Вервольф вступивший в фазу активной трансформации обязан пройти инициацию в подготовительном лагере. При достижении совершеннолетия молодой оборотень получит на руки удостоверение личности, а также необходимые документы для проживания в человеческом обществе.

Пункт второй. Раскрывать людям свое происхождение и любую другую информацию, касаемую стаи запрещено. Исключение составляют супруги и их дети.

Пункт третий. Браки с людьми не желательны. Вступление в брак с человеком согласуется с Советом. Прошение на вступление в брак рассматривается не ранее шести лет проживания совместной жизнью.

Пункт четвертый. Любые контакты с Истинными строжайше запрещены.

Пункт пятый... Отбрасываю ненавистный листок в сторону, задевая ребром ладони деревянную поверхность стола. В аудитории душно, будто тебя заткнули в брюхо анаконды. Липкий пот заставляет ненавидеть все вокруг, а больше всего эти бесполезные правила, которые приходится повторять изо дня в день, начиная с самого прибытия в Д-12. Кому, в более-менее сносном уме, придет в голову иметь дело с чокнутыми фанатиками из Истинных, а уж тем более вступать в брак с кем-то из людишек.

Взъерошиваю светлые волосы обеими руками и откидываюсь на жесткую спинку стула. Серые разводы, образовавшиеся из-за пропускающей воду крыши, действуют на нервы. Одно из грязевых пятен нависает прямо над моим столом, с каждым днем черная гниль захватывает все больше пространства как болезнь, пожирающая все на своем пути. Неужели так сложно выкрасить этот треклятый потолок! Ударяю по ножке рядом стоящего стула и несчастная деревяшка с грохотом падает на пол, выставляя свои костлявые, облезлые рогатюли. Где-то в кармане брюк должны быть сигареты, рассеяно похлопываю по боковым карманам военных брюк, пока острый угол пачки не задевает ладонь.

- Здесь не курят,- куратор, следящий за учебным процессом, недовольно прищуривается, и змеевидные морщинки собираются в уголках его бледно-карих глаз. Несколько молодых вервольфов оборачиваются и тут же спешат отвернуться, встретившись со мной взглядами.

- Плевать, - щелкаю металлической пластиной на зажигалке и подкуриваю.

Слава Луне, через несколько дней я навсегда распрощаюсь с этим мерзким местом, и единственной моей проблемой будет не менее гадкое имя, которым придется пользоваться в человеческом социуме.

Д-12 располагается в самом сердце лесной зоны на севере. Обширный смешанный лес раскидывается на многие километры, и люди не забредают сюда в страхе заблудиться или стать жертвой диких животных. А если какие-то безумцы и оказываются возле лагеря, то не видят ничего кроме сплошной трехметровой стены и таблички с надписью «Частная собственность». Но, здесь, за стеной, в тени деревьев уже множество лет располагаются тренировочные площадки, теснясь с жилыми и учебными корпусами. Каждый вечер, едва заходящие солнце касается стен еще теплым полотном света, молодые волки, подгоняемые инстинктом, уходят в лес на охоту.

А возвращаясь, посвящают все свободное время изучению наук, умению управлять собой, жизни в социуме и зубрению треклятых правил. Здесь нет выходных и праздников, зато есть яма позора, в которую тебя отправляют сидеть от трех дней до двух недель за неповиновение приказам.

Такое ощущение, будто меня можно напугать этим. Сидеть в промозглой грязной яме, упираясь плечами в осыпающиеся земляные стены, ничто по сравнению с тем бредом, который мне приходится выслушивать здесь раз за разом. С промывкой мозгов, которая начнется прямо сейчас в Зале Заседаний.

Разношерстные члены стаи толпятся, рассаживаясь на узкие лавки, расставленные полукругом в несколько рядов и спускающиеся вниз, наподобие Амфитеатра. В центре этой пародии на греческую архитектуру стоит Лидер, закинув руки за спину. Мужчина с густой черной бородой и шрамом на щеке, скорее похож на байкера, нежели на главу клана.

- Нам необходимо урегулировать данный инцидент пока местные жители не стали слишком много болтать, - плешивый старый волк, потирает свой дряхлый, испорченный рытвинами подбородок. Одобрительные покачивания головой волной прокатываются по залу.

- Правительство не знает о нашем существовании, только потому, что мы ведем себя скрытно, но такое поведение подрывает все наше сообщество.

- Возможно, придется заплатить необходимым людям.

- Нельзя допустить, что бы люди начали догадываться, - и вновь, как у заводных болванчиков, головы присутствующих клонятся вниз.

Сборище лицемеров и людоблизов, которые всячески стараются прикрыть свои хвосты.

- Люди то, люди сё, - я невольно фыркаю,- Почему просто не убрать правящие круги и парламент, поставив во главе наших. Не надоело преклоняться и вечно прятаться от людишек, когда мы высшая раса, верхушка пищевой цепи.

В Зале Заседаний воцаряется тишина, и присутствующие поворачивают головы в мою сторону. Недовольство и презрение, это то, что читается в нескольких сотнях блестящих глаз.

- Мы тоже наполовину люди, Шторм, - укоризненно произносит вожак. Он не выглядит рассерженным, но взгляд сохраняет присущую ему суровость.

- И что, теперь прикажете лизать им носы ботинок? - я закладываю руки на груди и приподнимаю подбородок - давно пора перегрызть глотки этой надоедливой расе.

В зале поднимается ропот, медленно превращаясь в гул множества голосов. Лидер поджимает губы и делает знак рукой, призывая к тишине. Если он опять посадит меня в яму для коррекции поведения, плевать, меня достала эта система.

- Выйти всем, кроме членов Совета, - от грубого баса главы северного клана внутренние органы решают сыграть в вышибалы.

Стоя за массивными дверьми, я остаюсь один, созерцая темные стены, никто не стремится оставаться рядом с ненормальным, агрессивным изгоем. В большей степени, потому что любой комментарий в мой адрес вызывает у меня жгучее желание свернуть шею умнику, открывшему рот, а свои желания я никогда не подавляю.

Уже возле тренировочных корпусов я понимаю, что мои карманы пусты и рука на автомате ловит воздух там, где должна находиться пачка сигарет. Вот же...

- Несмотря на то, что он сын старого вожака, мы не можем закрывать глаза на его антисоциальное поведение и буйный нрав. Многочисленные наставления, а также различные меры наказания не произвели должного воздействия, скорее наоборот, усугубили его агрессию. На прошлой неделе он ввязался в драку из-за нелепой шутки и теперь трое выпускников лежат в лазарете. Это первый случай, когда в яме позора находятся более двух недель без еды и воды. Мы не можем выпустить его за пределы Д-12 вместе с выпускниками, но и здесь ему не место, он угроза для всего клана. Возможно, его следует вернуть в Тишь.

Я в неверии замираю возле закрытых дверей Зала Заседаний. Только что поднятая пачка сигарет выпадает из рук и с глухим звуком шлепается на пол.

Глава 2. Шторм

   Заржавевшая замочная скважина с царапающим скрежетом поддается длинному волчьему когтю и, издав глухой щелчок, проворачивается. Ноготь, который успел принять исходную, человеческую форму, начинает неприятно зудеть из-за ковыряния в металлической щели, перекликаясь с покалывающими и тянущими ощущениями в деснах от пережитых барабанными перепонками двух тысяч герц.

    Кабинет главы клана выглядит так, будто он вырезан из кинопленки прошлых лет. Возле окна стоит массивный дубовый стол с г-образной лампой в зеленом плафоне и слабый свет льющийся из окна скользит по кожаной поверхности кресел отражая бледные узоры некогда бежевых обоев прошлой эпохи. Обитель матерого следователя, не иначе.

   Дойдя до третьего яруса металлического картотечного-шкафа, хранящего официальные документы, мое терпение начинает иссякать. Выдвигая один за другим многочисленные ящики и перебирая пожелтевшие папки, я не вижу необходимой мне. Перед глазами мелькают разномастные имена членов клана и единственное чему я благодарен, так это то, что они не официальные, иначе все провалится. Своего человеческого имени я не знаю и даже не могу предположить, что за мерзость там может скрываться. Игорь, Святослав, Валентин…?