Девушка изредка бросает взгляд в мою сторону, задумчиво прикусывая нижнюю губу. Разноцветные листья уже не помещаются в ее маленькой ладони и, шелестя, выпадают из рук, медленно кружась в воздухе, но кажется, она слишком погружена в себя, чтобы это заметить.

    Мне достаточно лишь чуть наклониться в бок и протянуть ладонь, как осенние листья оказывается у меня в руках. Подношу букет всех оттенков желтого и красного к ее лицу. Огненно рыжие волосы и бледная кожа красиво контрастируют с осенью. Они будто созданы друг для друга - четкие контуры лица девушки и выразительны глаза кофейного оттенка откликаются в плавных линиях листьев, создавая эффект нереальности, разве бывают настолько идеально сочетающиеся вещи?

    Сам того не замечая, замираю на несколько мгновений, восхищаясь их красотой. Мира удивленно приподнимает бровь, и я опускаю букет.

    Ты принимаешь не того, кто лелеет твое самолюбие изо дня в день, а того, кто оказывается рядом в нужный момент. Какая вышла глупость – человеческая девчонка рядом со мной. Такая странная, хрупкая и наивная.

    Мы почти незнакомцы, но я чувствую себя живым в ее аромате и сбивчивом дыхании, а она принимает мою безумную злость и кажется, больше ничего не нужно.

    Теперь утром меня встречает яркий, цветочный аромат свежезаваренного зеленого чая и сладковатый запах бисквитного печенья, что девушка приносит из ближайшего кондитерского магазина. Я начинаю забывать, зачем пришел в ее дом и что мне придется скоро его покинуть.

    Мира постоянно улыбается и теперь даже бросает в меня подушки, говоря о том, что я просто невыносим. Несколько дней длятся как вечность, будто мы находимся вне времени и пространства. Это то, что люди называют влюбленностью и привязанностью?

    Девушка не прикасается ко мне, а я не могу взять ее силой. Каждый раз, как я хочу дотронуться до хрупкого человеческого тела, она вздрагивает и что-то внутри меня ставит блок. Я бьюсь будто потерянный, в бессилии пытаясь пройти сквозь невидимую, бетонную стену – моей ошибки, того грубого, доминирующего поцелуя. Мира не доверяет мне, и я остаюсь ни с чем, без нее.

    Я подмечаю каждую перемену ее лица, но все равно не понимаю, что творится в маленькой рыжей голове. Иногда она вздрагивает от посторонних звуков на улице, и тихонько поджимая губы напряженно ждет. Запах дикого, всепоглощающего страха медленно разливается по комнате. Приходится подниматься с теплой постели и выглядывать в окна, чтобы вновь успокоить ее. Страшный сон о пришельце в спальне до сих пор не отпускает Миру.

   Как же мне оставить ее одну?

Глава 26. Мирослава

Мао с видом победителя забирается на спинку дивана и, растянувшись, ложится позади Шторма. Усатая мордочка касается его правого плеча, а хвост свободно свисает с противоположной стороны, изредка вздрагивая под удовлетворительное урчание. Эдакий живой воротник с музыкальным сопровождением. Юноша поджимает губы, стоически перенося кошачий порыв нежности.

- Не любишь животных? – в очередной раз нажимаю кнопку переключения сети, в попытке настроить телевизор в гостиной. Маленькое помещение, превращенное в общую комнату отдыха, долгое время, закрытое из-за отсутствия постояльцев.

- Я никого не люблю, - отрезает юноша.  Но через мгновение тяжело выдыхает, продолжая, - не люблю кошек.

Шторм замолкает и комнату наполняет звук фонящего экрана, который, наконец, решил подать признаки жизни.

- В детстве, там, где я жил было много кошек. Они были повсюду, и чтобы ты не делал, всегда несколько пар глаз наблюдали за тобой.

- Это пугало тебя?

- Нет, я ненавидел их.

- Почему?

- Они противно кричали, требуя еду и тотчас ее получали, хотя и не были голодны. Отец наглаживал их жирные, лоснящиеся бока, в то время как меня ждало избиение металлическим прутом… под довольное кошачье урчание.

Экран загорается: крики, и звуки пулеметных очередей врываются в повисшую тишину. Я вздрагиваю.

От произнесенных слов изнутри поднимается тошнотворное чувство, отдавая тупой болью в груди. Сломленный, беспощадный мальчик.

- У тебя звонит телефон, - Шторм отодвигает с плеча сонную морду Мао и пересаживается на несколько сантиметров дальше кота. Его светлые волосы небрежно взъерошены и красиво отливают золотом в солнечных лучах, льющихся через окно.

Прислушавшись, действительно слышу едва уловимую трель звонка и догадываюсь, кто это может быть. После того как на собрание пришел проклятый, оставалось только ждать, когда об этом доложат Наставнику. Никто не должен приводить не проверенных, потенциально опасных для сообщества существ.

- Я сейчас, - поднимаюсь с колен и, взяв пульт, прибавляю громкость в транслирующемся блокбастере.  Шторм хмыкает. Несмотря на то, что он стал спокойнее, пассивное недовольство не дает забыть о том, насколько постоялец опасен в плохом расположении духа.

Вернувшись, я чувствую повисшее напряжение.  Взгляд Шторма сосредоточен на стене поверх моей головы, а губы превратились в жесткую линию.

- Говорили обо мне?

- Отец Георгий всегда беспокоится о новеньких в собрании, - отмахиваюсь от вопроса и улыбаюсь, в попытке разрядить обстановку.

- Ты мне врешь.

- Это не так.

- Неужели? – золотые глаза презрительно сужаются, за долю секунды юноша оказывается прямо передо мной. Я ощущаю жар, исходящий от тела Шторма и животный мускусный запах, заставляющий сердце бешено колотится в груди. Юноша подается вперед, сокращая расстояние и вынуждая меня пятиться назад, пока я не упираюсь спиной в слегка шероховатую стену.

- Мне стоит тебе поверить? – Шторм делает глубокий вдох, наклоняясь вперед. Его губы приглушенного абрикосового оттенка настолько близко, что я могу разглядеть мельчайшие линии на нежной коже. Проклятый подхватывает рыжую прядь волос и медленно накручивает на палец.

Внутри все сжимается в липком страхе. Весь телефонный звонок заключался в криках, что я сошла с ума и немедленно должна покинуть город. Прямо мы ни о чем не говорили, мог ли он догадаться? Что будет, если Шторм узнает, о том, что я в курсе его происхождения и об этом знает сообщество, которое он ненавидит?

Рука юноши упирается о стену напротив моего лица, кожа горит под его тяжелым дыханием.

- Ты…

Сердце болезненно вздрагивает и уходит вниз, будто на американских горках.

- Прекрати! – с трудом проглатываю ком в горле, - мне страшно.

Зрачки Шторма загораются неестественно желтым цветом. Он отшатывается назад, шумно дыша и сжимая кулаки.

Гамма эмоций в одночасье проносится на его лице. Все они говорят об одном: ему больно. Я все не так поняла…

- Я бы никогда не причинил тебе вреда! - Шторм разворачивается, и дверь в его комнату с грохотом захлопывается.

В ногах появляется слабость от осознания произошедшего. Он только начал мне открываться, а я ранила его недоверием. Мои слова ни чем не лучше того металлического прута. Сердце трепещет в плохом предчувствии.

Из комнаты доносится активное движение. Осторожно открываю дверь, на постели лежит раскрытый зеленый рюкзак.

- Что ты делаешь? – не сразу замечаю, что произношу слова шепотом, будто из моих легких выбили воздух.

- Ухожу. Я все понял, - Шторм рывком застегивает молнию на рюкзаке.

- Шторм… - протягиваю к нему руку и дотрагиваюсь до напряженной спины.

- Не подходи, - зло бросает юноша, передергивая плечами, - ты говорила, что бы я не манипулировал тобой, но сама сейчас поступаешь так же.

- Прости, - пытаюсь развернуть его к себе, осторожно касаясь ладонью горячей мужской щеки, - я не хотела тебя обидеть.

- Хватит!

Меня отшвыривает в сторону и я, не удержавшись, падаю на пол. Темные тяжелые ботинки проходят мимо. Входная дверь, распахнувшись, впускает холодный ветер, который с шумом проносится по пустым комнатам.

Глава 27. Шторм

    Я заложенный заряд, в котором таймер отсчитывает секунды до взрыва. Каждый шаг от нее сокращает время до неизбежного разрушения. Я слышу каждый удар своего сердца, вторящий звуку соприкосновения подошвы ботинок с гравием, этот шум заполняет мир вокруг. Планируй сейчас отряд охотников нападение, я бы не почувствовал их даже на расстоянии пары метров. Человеческая девчонка не настолько важна для меня, чтобы заставить чувствовать себя паршиво, но единственное, что крутиться в моей голове это пряный запах корицы и сполохи рыжих волос.