– Монадер, – Дэн в упор, тяжело смотрел на парня, – это специализированная илипинговая колония для социально опасных. Туда отправляют на коррекцию информационного поля убийц, насильников, воров, браконьеров. В общем, всех, кто недостаточно морален и инфантилен для того, чтобы жить в нашей прекрасной Империи.

Тэйсе залпом допил кружку. Страшно вообразить, что подумает Морис, когда узнает, что его брат поедет на Монадер. Он больше никогда не будет разговаривать с ним… Он будет стыдиться упоминать его имя при знакомых. Он вообще будет делать вид, будто его, Тэйсе, никогда не было!

– Я стану изгоем, – пробормотал парень.

– Ну да, – продолжал Дэн, будто не замечая, какое впечатление произвели его слова. – Эту манеру клеймить людей наши власти переняли от ламбитов. Это у них испокон веку принято отрекаться от любого человека, который проявляет негатив к другим. Только у ламбитов нет илипинга. Они просто ставят неугодному клеймо на лицо, выгоняют его из общины и делают вид, будто его никогда не было. Стоило только Эрендеру и Ламби слиться в Империю – как мы всё стали оттуда, от ламбитов, перенимать. Это у них «свой» – пустое слово. Месть за своего для них – не оправдание. Если ты ударил или убил – никого не волнует, почему ты это сделал. От тебя отвернутся даже самые родные люди. Даже мать и отец, брат. И теперь эта философия – повсеместно. Имперские власти считают – это правильная позиция…

– А разве нет? – Спросил Тэйсе. – Преступник же достоин такого отношения…

Он умолк. Теперь он сам – преступник.

– А разве это не естественно – что человек карает того, кто убил его брата? Или родителей? Или другого близкого человека? Вот ты – разве не естественно себя повёл, когда у тебя друга отняли? – Дэн хмуро посмотрел на Тэйсе. Тэйсе опустил глаза. Раньше он, как и большинство имперских детей, думал, что насилие неприемлемо ни в каком случае. Конечно, в исторических книгах и всякой фантастике про миры, где есть войны и царит закон силы, герои мстили за родных и убивали врагов… Но это были всего лишь книги о давно ушедших временах и вымышленных вселенных. Читая их, все знали, что в жизни так не бывает. Но такое произошло, и теперь Тэйсе не знал, как относиться к этому.

– Я поступил так же, как этот человек, которого я… Ну, ты понимаешь. То есть, получается, и я сам заслуживаю смерти?

– Ты не сравнивай. Ты мстил. Ты совершил правосудие, а он – убийство.

– Но по закону я теперь преступник!

– А законы – вообще крайне несправедливая штука, дружок.

– Так что мне теперь делать? Идти в полицию…

– Погоди. Ты так хочешь на Монадер?

– А у меня есть выбор?

Тэйсе посмотрел на Дэна. Дэн прищурился. Тэйсе вспомнил, что пистолет изначально принадлежал ему. Если Тэйсе сдастся – ниточка приведёт и к Дэну… Министерство сохранения мира живо заинтересуется, откуда у гражданина Империи оружие… И почему оно стреляет боевыми патронами. Надо спросить, кстати. Ведь там же должен был быть силикон… Всего лишь силикон…

– А… – начал Тэйсе.

– Есть кое-какая идея, – проронил Дэн, и незаданный вопрос повис у парня на языке. Однако реконструктор курил, не торопясь развить мысль.

– Ты имеешь в виду – попытаться скрыться? – пробормотал Тэйсе. – Прятаться?.. Но где? Как? Я…

Он хотел сказать, что не имеет вообще никакого представления о том, как скрываться от полиции. Точнее, всё его представление о таких вещах взято из книг Тони Виспера. Но Тони писал про Землю, а на Земле нет таких технологий идентификации, как в Империи, и вообще многое не так. Там преступники легко умудряются сбить полицию со следа, выдавая себя за других людей – но биодекодеры, которые в Империи, на каждом шагу, не обманешь фальшивыми документами. Там можно подставить другого – но в Империи полиция не просто допрашивает свидетелей. Приборы, считывающие мемослайды происшествия из памяти причастных к нему, покажут, кто что делал в момент убийства. Многие преступники в книжках подкупали продажных слуг закона – но это тоже не про Империю: в реальном мире коррупция была изжита ещё при Великом Императоре, а уж после Декларации…

– Если будешь вести себя разумно – попробуем решить проблему, – уклончиво сказал Дэн, прерывая ход его мыслей. – Ты же, вроде, с братом живёшь, да?

– Да… Но мне… Нельзя возвращаться домой. Он не станет меня прикрывать.

– А родители есть? – Дэн словно не услышал последнюю фразу.

Тэйсе помотал головой.

– Папа умер. Давно.

– А мать?

Тэйсе отвернулся и уставился в стенку.

– Нету.

– Ясно. – Дэн, прищурившись, закурил. – Ну, а брат-то, небось, тебя искать будет?

– Не будет. – У Тэйсе зародилась робкая надежда, что Дэн обо всём этом расспрашивает неспроста. Неужели он собирается найти ему жильё, спрятать от полиции?.. Он взял сигарету и тоже затянулся. – Ему на меня плевать. А когда обо всём узнает… Вообще не захочет знать меня.

– Так. А деньги есть?

Тэйсе кивнул.

– Доверяешь мне? – спросил Дэн.

Даже при своей неопытности в социальных вопросах Тэйсе понимал, что теперь не сможет сам воспользоваться своим счётом – если, конечно, не собирается прямо здесь и сейчас сдаться полиции. Доверяет ли он Дэну?..

Тэйсе не мог сказать, что Дэн ему нравился. Было в Дэне что-то такое, из-за чего Тэйсе никогда не мог расслабиться, находясь рядом с ним. Он так смотрит, так говорит, что постоянно чувствуешь себя сопляком никчёмным… К тому же Тэйсе почти ничего не знал о нём. До того, что случилось вчера, они и разговаривали-то по-серьёзному только один раз… И тот разговор врезался в память Тэйсе.

– Лёха говорил, ты вроде Войной интересуешься?

Когда в современном мире говорят «Война», подразумевают только одну войну… Последнюю. Империаду.

– Ты, наверное, столько всего про неё знаешь, – сказал Тэйсе с затаенным восхищением, надеясь, что Дэн расскажет что-нибудь или посоветует что-то из незнакомой литературы.

– Ну да, знаю, – неопределённо усмехнулся Дэн. – И не только ту пафосную муру, которой издательства забивают ваши головы по заказу государства.

Тэйсе глянул на старшего товарища со смесью любопытства и лёгкого ужаса. Он прочёл об Империаде чуть ли не всё, что только можно найти в ТРИПе. Серьёзные научные исследования и исторические романы – он глотал всё, где было про Войну. Лишь одного эгрегора никогда не касался. Он догадывался, что может означать высказывание Дэна.

– Ты имеешь в виду книги нацвозов? – Осторожно спросил он, невольно понизив голос.

Дэн, помолчав, сказал, внимательно глядя на мальчика:

– Глупые люди повторяют, как бараны, то, что им в голову вдувают СМИ, а умные люди… хотят знать правду. Их презрительно называют «нацвозами», да. Но на самом деле книги сторонников «Национального Возрождения» стоит почитать. Увидеть всё с другого, так сказать, ракурса. – Тут Дэн взглянул на парня весьма многозначительно.

Тэйсе уважительно кивал. Звучало весомо. Его начало разбирать любопытство: о движении «Национальное возрождение» ему раньше доводилось только слышать мельком.

– А что за книги? – спросил он как бы небрежно.

– Книги серьёзных людей, – процедил Дэн. – Взгляд с другой стороны. Разбор полётов.

Тэйсе смущал напор, с которым говорил Дэн, но ему было ужасно интересно.

– Они считают, что Сюрери был прав и восхищаются им, – прошептал Тэйсе. – И оправдывают его преступления, да?

– Преступления? – Дэн скривил губу. И помолчал немного. – А ты в курсе, что историю пишут победители? На того, с кем расправились и кто уже ничего не возразит – просто свалить всё дерьмо и объявить мировым злом.

– Но разве Сюрери не был мировым преступником? – с сомнением спросил Тэйсе. – Разве это было не ужасно – то, что он творил?

Дэн прищурился.

– А что «ужасного» он творил? О, да, официальная версия говорит, что его режим был ужасен. Возможно, для некоторых и так… Но он, между прочим, поднял Каганат из руин. Он добивался блага для своей страны и своей нации. Да, он был непримирим к врагам – но разве это не достоинство для вождя? Да, он не разменивался на «милосердие», «гуманизм» и тому подобные либеральные сопли. Зато он реально боролся с мразью, вычищал грязь, старался избавить нацию от того, что ведёт к деградации и отупению. И от тех, кому выгодно, чтобы нация деградировала и тупела. Ты погляди, во что превратился мир, чему нас теперь учат…