- Что? Почему? – спросил Брэди.

Я оглянулась через плечо и сверкнула на него глазами. – Пожалуйста. Сейчас.

Его спина выпрямилась всего на секунду, прежде чем он выбежал из комнаты.

- Зачем тебе аптечка первой помощи? – спросил Лукас.

- Он просто заставлял меня нервничать, стоя там сзади. – Я подмигнула.

А потом это случилось. Самое прекрасное, что я видела с того дня, как он родился.

Он улыбнулся.

Она был маленькой. Почти незаметной.

Но она была. И она была нацелена на меня.

Не плачь. Не плачь. Не плачь.

Я прикусила язык, чтобы отвлечься, и встряхнула ингалятор. – Вот.

Его хрупкое тело покачивалось, когда он шел ко мне. Я старалась не смотреть на него, но мне отчаянно хотелось запомнить каждое его движение. Чтобы заполнить даже самые глубокие тайники моего сознания воспоминаниями о десяти годах, из страха, что этот момент – все, что я когда-либо получу.

Наши пальцы соприкоснулись, когда он взял ингалятор из моей руки, и я снова проигнорировала свое непреодолимое желание заплакать.

С трудом втянув воздух, он с привычной легкостью втянул лекарство в легкие. Он тут же закашлялся, и я отодвинула стул, чтобы он сел рядом со мной. Лукас не замедлил принять предложение.

- Вот так, - успокоила я, мои пальцы дернулись, чтобы прикоснуться к нему. Но мне как-то удавалось держать их на коленях.

Его карие глаза метнулись к моим, но он ничего не сказал.

- Лучше? – спросила я с натянутой улыбкой.

Он кивнул и спросил. – Когда я смогу увидеть своего отца?

Мой желудок сжался, но я честно ответила ему. – Я не знаю.

Его подбородок задрожал, а глаза наполнились слезами. – Я хочу домой.

Боже.

Не было ничего, что я не сделала бы, чтобы облегчить эту боль для него.

Даже если это означало поджечь мою собственную.

Порывшись в заднем кармане, я достала сотовый телефон. Потом я открыла свои сообщения от Портера.

Последним сообщением была фотография, которую он сделал накануне вечером. Я смеялась, закрыв глаза и широко раскрыв рот. Он целовал меня в щеку, уткнувшись носом в мое лицо, и, несмотря на то, что его губы были сморщены, он все еще улыбался. Мы лежали в постели, когда он сказал мне, что нам нужно сфотографироваться вместе. Я спорила, потому что, ну… это то, что я делала с Портером. Поэтому он прижал меня к себе, пощекотал, а потом сделал селфи, когда я была слишком погружена в истерику, чтобы остановить его. Когда я успокоилась, он показал мне фото, и это было самое безумное. Я и сама себя не узнала. Эта женщина была прекрасна. И не в обычном стиле, где ее прическа и макияж были сделаны идеально, а скорее потому, что женщина на этой фотографии выглядела по-настоящему счастливой.

И мужчина, целовавший ее, тоже.

Правда заключалась в том, что, хотя я не могла думать о своих отношениях с Портером, не осознавая темноты, я также не могла думать о нас, не вспоминая ошеломляющее, изменяющее жизнь счастье, которое я чувствовала, когда мы были вместе.

Я никогда не забуду его гордую улыбку, когда я использовала его телефон, чтобы отправить фотографию себе.

Все мое тело болело, когда я мельком взглянул на эту женщину на экране. Ее не было всего несколько часов, а я уже скучала по ней. У меня не хватило смелости взглянуть на Портера. Я и так едва сдерживала свои эмоции. Добавьте его великолепное, улыбающееся лицо в этот микс, и я бы лишилась и этого.

Передав телефон Лукасу, я сказала. – Это было снято вчера вечером.

Он смотрел на нее всего секунду, как будто это была просто картинка, а не самая потрясающее фото, когда-либо снятое, что было именно так, как мне показалось.

- Ты его девушка? – спросил сын.

Я пожала плечами. – Думаю, да. Но сегодняшний день был довольно сумасшедшим для всех нас. Слушай, я хотела показать тебе это, потому что ты знаешь своего отца. Он бы так никого не поцеловал. Он доверял мне… - буква «Л» в имени Лукаса вертелась на кончике языка, но я успела остановиться, прежде чем она слетела. – Трэвис. – Я изобразила улыбку. – Он даже попросил меня стать твоим врачом, когда мы впервые встретились. И мне хотелось бы думать, что он все еще доверяет мне делать то, что лучше для тебя в этой ситуации. – В горле застрял комок, а в носу стало щипать. Я понятия не имела, вру я ему или нет.

Я надеялась, что нет.

Но я боялась, что это так.

Том и Брэди по-прежнему были непреклонны насчет причастности Портера к этому делу.

Но чем дольше я думала об этом, тем больше у меня оставалось сомнений. Хотя я понимала, что это, скорее всего, просто надежды и мечты женщины с фото, а не реальность.

Прочистив горло, я продолжила. – Я знаю, что ты напуган и потрясен. Потому что я тоже. Но клянусь своей жизнью, я здесь ради тебя, Трэвис. И, несмотря на то, что произошло сегодня в твоем доме, за что я еще раз приношу извинения, я думаю, твоему отцу тоже понравится, что я здесь с тобой.

Он моргнул, глядя на меня, его густые черные ресницы затрепетали, когда он попытался сдержать свои эмоции. – Вы не знаете, где он?

Я отрицательно покачал головой. – Мне очень жаль. Я так же потеряна, как и ты во всем этом. Я не знаю, что происходит за пределами этой комнаты прямо сейчас или что произойдет, когда мы с тобой уйдем, но я обещаю тебе, что все будет хорошо. Что бы это ни значило. Все, что я должна сделать. Я все улажу. – По моей щеке скатилась слеза, и я быстро смахнула ее. – Я не позволю, чтобы с тобой снова что-нибудь случилось. Клянусь.

Его выражение лицо смягчилось, а в его легких хрипы все еще слышались гораздо сильнее, чем мне бы хотелось, но страх, к счастью, начал исчезать из его глаз. – Можно я ему напишу?

У меня перехватило дыхание, и я нервно перевела взгляд на социального работника в углу.

Она пристально смотрела на нас, но на ее лице не было никаких ответов. Ни намека конечно, пусть мальчик сделает это или даже ни за что, черт возьми. Она просто смотрела на меня так, будто я должна была знать, как с этим справиться.

- Пожалуйста, - прошептал он, снова притягивая мой взгляд к себе.

Брэди сошел бы с ума.

Но речь шла не о нем.

Дело было не во мне.

Дело было даже не в Портере.

Речь шла о маленьком испуганном мальчике. О том, чья жизнь за несколько часов перевернулась с ног на голову.

И он был моим испуганным маленьким мальчиком, так что не было ничего, включая гнев Брэди Бойда, что могло бы остановить меня от того, чтобы сказать. – Конечно.

Его глаза загорелись. – Серьезно?

- Конечно. Ну же. Я не уверена, есть ли у него телефон прямо сейчас, но он прочтет его, когда получит его обратно.

Он улыбнулся, большой и широченной улыбкой. Совсем как его отец. И я не имела в виду Брэди.

Одним пальцем он печатал сообщение. Его рот расширялся каждый раз, когда он смотрел на меня.

Я могла бы провести остаток своей жизни в этом кресле, наблюдая, как он ухмыляется, смотря на экране.

В эти секунды он был очень похож на женщину, смеющуюся на фотографии, и это заполняло меня во всех нужных местах. Я не была уверена, ушла эта женщина или нет, но я никогда не забуду, что она чувствовала.

И тогда я поняла, что мой ребенок тоже это чувствует.

Я услышала свист кнопки отправки, а затем он вернул мне мой телефон, яркая улыбка все еще танцевала на его лице, медленные и ровные вдохи вырывались из его легких.

- Моей сестре Ханне нужен твой телефон.

Моя внутренняя улыбка исчезла, но та, что была на моих губах, осталась сильной. Засовывая свой телефон обратно в карман, я спросил. – Да?

- Он фиолетовый. Она любит фиолетовый цвет.

- Какой цвет ты любишь? – Я спросила, чтобы сменить тему.

- Эм. – Его глаза скользили по комнате, пока он думал. – Наверное, зеленый. Или, может быть, синий. Подождите… нет. Определенно зеленый. Но синий… тьфу… я не знаю.

Боже, он был таким милым.

- Оба цвета хороши.

- Мой папа любит синий цвет.

Мое сердце екнуло, но я продолжала улыбаться, как будто мой рот не знал, как сделать что-то еще. – Ты прав. Ему он нравится.