Папа протянул руку и похлопал меня по ноге. – Все образуется, Портер. Имей немного веры. Ты хороший отец. Трэвис любит тебя. Судья это увидит.

- А если нет?

- Эй! – прервал его Таннер. – Не превращайся там в Портера-нытика. Это должно произойти. Конец истории. Помнишь, как мы впервые узнали о его сердце? Был только один выход. Это ничем не отличается.

Я кивнул и снова уставился в окно. Оптимизм больше не был моей сильной стороной.

Остаток пути до здания суда мы ехали молча. Это было не то уютное молчание, которое мы с Шарлоттой разделяли. Это было всего лишь обманчивое затишье перед бурей.

Сунув руку в карман, я нащупал сморщенные края знакомой салфетки, которую засунул туда перед уходом. Той самой, на которой я рисовал, как мне показалось, целую вечность назад – ту дурацкую карту, которая показала Шарлотте, как сбежать из ресторана на нашем первом свидании. И вот, спустя несколько недель, я готовился встретиться с ней лицом к лицу по поводу опеки над моим сыном.

Ее сыном.

Но не нашим сыном.

Чего бы я только не отдал за то, чтобы кто-нибудь нарисовал мне карту, чтобы я мог сбежать из этого ада.

Двадцать минут спустя, когда мы припарковались, миновали металлодетекторы и вошли в здание суда, Марк, Курт и еще два крутых адвоката, которых я мысленно называл Труляля и Траляля, встретили нас снаружи зала суда, который был недостаточно велик для принятия решения внутри него.

- Как ты держишься, Портер? – спросил Марк.

Я пожал его протянутую руку и честно ответил. – Никак.

- Ну что ж, посмотрим, сможем ли мы это исправить. Ты готов?

Мои нервы воспламенились. – Совсем нет. Но, полагаю, сейчас или никогда.

Папа похлопал меня по плечу, а Таннер похлопал по спине.

Раскинув руки, я приготовился к войне.

Марк открыл дверь в зал заседаний «С», и затем, на ногах, которые, казалось, были наполнены свинцом, я вошел внутрь в сопровождении моей юридической команды.

Я не успел сделать и двух шагов, как мой отчаянный взгляд нашел ее.

Мое тело замерло, но мне каким-то образом удалось заставить ноги двигаться.

Я не видел ее лица. Она сидела за столом в передней части комнаты, рядом с ней Брэди. Шарлотта склонилась вперед, а его пальцы – все, что я хотел сломать – лежали на ее спине.

Словно прочитав мои мысли, она грубо оттолкнула его руку.

Прошла всего неделя с тех пор, как я видел ее в последний раз, но она почему-то выглядела по-другому.

На ней была шелковая блузка персикового цвета с короткими рукавами. Персикового цвета. Чертовски смешно. Мою Шарлотту нельзя было увидеть ни в чем, кроме черного. Но мне пришлось напомнить себе, что ее мечты сбылись. Может быть, теперь она стала другой женщиной.

Ее волосы были распущены, длинные и прямые. По крайней мере, это осталось прежним. И я почти улыбнулся, когда она нервно стянула волосы в конский хвост, только чтобы выпустить их. Она часто так делала.

Так я понял, что она сама себя накручивает.

Так же, как я знал, когда нужно вмешаться и взять ее за руку, давая ей возможность сосредоточиться на чем-то другом.

Мои руки дернулись, чтобы сделать именно это.

Я двигался на автопилоте, пока мои адвокаты вели меня к столу в передней части комнаты, мой пристальный взгляд был прикован к ее спине, умоляя посмотреть на меня.

Мой отец и Таннер заняли ряд стульев позади нас, а я продолжал наблюдать за ней.

Несмотря на все это, комната продолжала вращаться вокруг нас. Люди поднимаются. Входит судья. Люди садятся. Наши адвокаты говорили на непонятном мне жаргоне. Ее адвокат прошептал ей что-то на ухо. Брэди написал что-то в блокноте и показал ей. Она оттолкнула его, даже не прочитав.

Но она вообще не смотрела в мою сторону.

- Мистер Риз, - позвал судья, отвлекая мое внимание от нее.

- Да. Здесь. – Я вскочил на ноги. Почему? Я сам не знал. Мне просто казалось, что я должен стоять, когда они выбивали землю из-под моих ног.

- Присаживайся, сынок, - сказал он, и его круглый живот показался из-под черной мантии.

- Верно. – Я взглянул на Шарлотту, но она смотрела прямо перед собой, ее профиль был непроницаем.

- Похоже, у нас здесь уникальная ситуация, - констатировал он.

Я уделил судье все свое внимание. – Да, сэр.

- Тогда ты знаешь, что потребуется некоторое время, чтобы все это выяснить.

Я молча кивнул. – Я действительно понимаю это. И не против этого, пока мне позволено проводить время с моим сыном, пока идет разбирательство.

- Вот тут-то у нас и будут неприятности. Простите, Мистер Риз…

Ледяная паника пронзила мои конечности и проникла в грудь. – Это не его вина, - перебил я. – Трэвис. Он не виноват, что Кэтрин похитила его. Он не виноват, что вырос без родителей. – Я махнул рукой в сторону Шарлотты. – Но я действительно считаю, что это должен быть его выбор, с кем он хочет жить.

Брэди вскочил на ноги, наклонился вперед, опершись на костяшки пальцев, и воскликнул. – Он не имеет права решать.

- Мистер Бойд, - предупредил судья.

Я проигнорировал его вспышку гнева. – Он выберет меня, сэр. Каждый раз. Я люблю своего сына. Я сделал все, что в моих силах, чтобы он жил, несмотря на проблемы со здоровьем и травму, которую трусливо нанесла нам всем женщина, которую он считал свое матерью.

- Чушь собачья, - прорычал Брэди. – Ты ни хрена не сделал. Где, черт возьми, ты был, когда эта психопатка съезжала с моим сыном с гребаного моста?

- Брэди! – выругалась Шарлотта.

Судья стукнул молотком и призвал к порядку.

Но ничего не вышло.

Только не в такой ситуации.

Не тогда, когда трое родителей готовы были драться насмерть за одного невинного ребенка.

Я хлопнул себя твердой рукой по груди, стиснув зубы, и закипел. – Я был в этой гребаной воде, спасая его!

Марк встал передо мной. – Заткнись. Ты не поможешь делу этим.

- Его могли убить! – продолжал Брэди.

- Я – единственная причина, по которой он жив! И я хочу, чтобы он вернулся! – взревел я.

- Ты никогда его больше не увидишь! – он выругался, когда один из полицейских в форме попытался заставить его сесть, а другой встал передо мной.

Я неохотно успокоился, но Таннер занял мое место.

- Ты хочешь кого-то обвинить? Где, черт возьми, ты был в тот день, когда его похитили?

- Нет! – крикнул я Таннеру, вскакивая на ноги. Я перевел взгляд на Шарлотту. Она все еще смотрела вперед, но ее тело было напряжено, а рот приоткрыт. – В этом никто не виноват. Только Кэтрин.

- Успокойтесь, или вы все проведете ночь в камере! – приказал судья.

Но я никак не мог успокоиться. Он собирался забрать Трэвиса у меня навсегда. Я чувствовал это всем своим существом. Я терял его. Машина тонула. Его сердце отказывало. И я снова боролся с невозможным.

Я посмотрел на Брэди. – Не делай этого. Это безумная ситуация, в которую нас всех втянули. Эмоции зашкаливают. Но я клянусь, если мне представится такая возможность, я уверен, что мы втроем сможем сделать что-нибудь в интересах нашего сына. 

- Моего сына! – взревел Брэди. – Он не твой сын.

- А кого он называет папой, придурок? – Крикнул Таннер.

Судья ударил молотком, и этот звук эхом отозвался в моем сердце.

- Нет. Нет. Нет. – Я вытянул руки по бокам, ладонями вверх, отчаянно пытаясь остановить хаос, пока не стало слишком поздно. – Стойте! Пожалуйста, просто… - я закрыл глаза, крушение надежд парализовало меня.

Молоток продолжал стучать.

Брэди продолжал кричать.

Таннер продолжал отвечать.

Мое сердце продолжало биться.

И мир просто продолжал вращаться.

Открыв глаза, я обнаружил единственного человека в комнате, который мог меня понять. Наконец, она смотрела прямо на меня, ее мягкие губы были приоткрыты, в то время как вина и прощение задержались на ее прекрасных чертах.

И тогда я произнес знакомые слова, которые она когда-то просила у меня. – Мне нужно, чтобы это прекратилось.