На фоне более пышных соседних вилл двухэтажный дом доктора Гаяза выглядел скромно, зато интеллигентно и чисто. Сразу приходило в голову, что хозяин занимается своим домом не больше необходимого: то ли ленится, то ли экономит силы на другие дела, то ли по натуре неприязательный и беспечный человек. Светлые стены без трещин и потеков, но и без лишнего декора, если не считать наличники с растительным рисунком на окнах. Внутренний садик, который выглядывает из ограды на улицу, напоминает бурьян, растет как ему вздумается. Бурьян явно никогда не знал рук дельных садовников, и бездумно протягивал ветви, как всевышний на душу положит, во все стороны света.

Доктор Вазир Гаяз успел позвонить мне и подтвердить встречу.

Кирилл высадил меня перед домом доктора, и теперь топтался рядом, с трудом подыскивая прощальные слова.

− Если что не так, сразу звони. Сделаю все, что могу, − он бодро произносил пустые фразы, грустно разглядывая меня в свете фонаря.

Мне тоже было неспокойно и немного обидно, что все заканчивается так вдруг и навсегда. Кирилл собирался отправиться в аэропорт, а там прибиться на любой рейс в Россию, на который еще остались свободные места. Он повторял это снова и снова, будто оправдываясь.

− Ладно, − произнес он, наконец, бодрым тоном. − Все было круто, правда. Весело прокатались. Теперь будет что вспомнить. Друзья мне не поверят. Скажут, что такое бывает только в кино. Спасибо. Удачи тебе.

− И тебе удачи.

Мы глупо пожали друг другу руки, и я быстро выдернула свою. Если продолжения не будет, зачем прикипать к человеку?

Он перешел на другую сторону улицы, где припарковал автомобиль. Внезапный порыв ветра протащил по улице горсть-другую песка, должно быть, с пляжа. Почему-то защемило сердце. Кирилл с минуту постоял около дверцы, приоткрыв ее. Затем неожиданно захлопнул, бегом вернулся назад, и, опередив меня, нажал кнопку звонка на двери.

− А как же твои планы и неотложные дела? − иронично поинтересовалась я. − На самолет и в Питер, подальше отсюда?

− Ну… Я подумал, как же так? Я не узнаю, чем закончилась твоя история. Еще, если честно, не хочу тебя оставлять один на один с толпой восточных мужчин. Ты не производишь впечатления крутой, сильной женщины, которая на ходу останавливает коней и тушит горящие избы.

− Нет, произвожу, − упрямо возразила я.

− Ни разу не произвела, − улыбнулся в пространство Кирилл.

В этот момент дверь открылась.

Нас любезно приветствовал сам доктор Вазир Гаяз. Я сразу узнала его. Именно с этим импозантным щеголем я встречалась в кофейне в Москве. Похоже, доктора Гаяза поразила форма медсестры. Его ухоженные пышные брови неконтролируемо поползли вверх.

− Не знал, что вы работаете в Найл Госпитале, − заметил он, разглядывая нашивку на халатике.

− Она сегодня уволилась, − сообщил Кирилл. − Разрешите войти? Мы вместе. Кстати, я могу в Интернете заказать на ваш адрес другую одежду для дамы?

Пока Кирилл заказывал для меня в сети джинсы, джемпер и куртку, я второй раз за сутки излагала свою трагическую историю, на сей раз доктору Гаязу. Моя история заметно обогатилась соображениями и догадками Кирилла.

Мы сидели в гостиной, которую хозяин декорировал гораздо богаче, чем фасад дома. Типичная берлога творческого человека. Комнату заполняли предметы искусства, что роднило ее с антикварным магазином или музеем: стены увешаны папирусами и картинами с видами Египта, повсюду фигурки и статуи древнеегипетских богов и фараонов. Их было так много, глаза разбегались, не понять, кто здесь кто. Собранные вместе, они напоминали армию носатых и ушастых заносчивых солдатиков, как один выставивших вперед ногу в вечном марше по своим божественным делам. В середине гостиной вокруг большого деревянного стола с витиеватой резьбой хозяин расставил широкие диваны и кресла с обивкой из плотного полосатого шелка. Под столом валялись стопки журналов по искусству. Глубокие темные шкафы были забиты бумагами и рисунками. С высокого потолка свисала огромная бронзовая люстра с разноцветными стеклышками и облупившейся позолотой. В комнате стоял плотный запах старой бумаги, в него вмешивалась нота черного тмина. Не исключено, что хозяин дома верил в неограниченные целительные возможности этого масла, и поливал им все подряд − от готовки до штор и обивки мебели. Репликой из двадцать первого века одну из стен украшала огромная ЖК-панель, а в углу разместились компьютер и принтер. Видимо, доктор Гаяз объединил гостиную с кабинетом.

Гостеприимный хозяин накрыл для нас импровизированный ужин. Прежде он извинился, что не может накормить гостей до отвала местными специалитетами, так как отправил кухарку в отпуск. Стол был завален продукцией известного фаст-фуда. После сумасшедшего дня я была рада и этой отраве.

Доктор Гаяз выслушал меня с невероятным вниманием. Я видела, что он ловит и записывает в память каждую мелочь. Потом доктор взял небольшой тайм-аут на раздумье. Пока Вазир Гаяз размышлял, переворачивая желтые страницы каких-то старых книг, сверяясь с некоторыми отрывками из них, к нам присоединился Кирилл. Он без стеснения выбрал для себя самый пухлый гамбургер, и с удовольствием принялся его пережевывать, закусывая картошечкой.

− Вот что, молодые люди, − заявил доктор Гаяз, хотя возрастом недалеко ушел от нас, и стариком отнюдь не выглядел. − Теперь я вас никуда не отпущу. Дело гораздо серьезнее, чем показалось поначалу. Я примерно понимаю, что происходит. Однако разбираться в этой истории будем все вместе. Такую проблему я один не потяну. Когда имеешь дело с Древним Египтом, надо уяснить − в Египте, раз возникнув, ничто не исчезает навсегда. Боги Древнего Египта столь же реальны, как и мы с вами, только проживают в другом измерении. Они игривы и жестоки как дети. И главное, что надо помнить: наши обаятельные боги несовершенны. Именно несовершенство − основа их привлекательности и живучести в памяти людей. Несовершенство роднит людей и богов Древнего Египта. Поэтому боги, хоть и существуют в другой реальности, легко и при первой необходимости входят в земную жизнь людей. Все битвы богов немедленно отражаются на поведении людей здесь и сейчас, в нашем с вами мире. Посмотрите на наши улицы − люди приходят в волнение, их ненависть друг к другу растет. В их душах забродили страсти. Они даже не понимают, что с ними происходит. Скоро они, не задумываясь, начнут убивать друг друга, если не прекратить распри между богами. Я готов все сделать для того, чтобы восстановить спокойствие и в мире людей, и в мире богов. Вы правы, Кирилл: иной раз боги ведут себя друг с другом не лучшим образом. Предают, подсиживают, идут по головам, делая карьеру, покушаются на жизнь друг друга, мстят. При этом они не испытывают никаких комплексов, втягивая людей в свои свары. Однако во всей этой бурной жизни − как у богов, так и людей − должно быть единое основание, позволяющее во всех сражениях сохранять целостность мира. Маат − истина и справедливость − вот та самая основа всего. Вот что объединяет всех и создает крепкую почву под ногами. Древние египтяне трепетали перед Маат.

− Ага, это заметно, − сказала я. − Трепетали, как же. Ни одного храма в честь этой богини не возвели. Прямо таяли от благодарности к ней.

− Нет, почему же, есть немного.

− Ни одного не припомню.

− Зато изображение богини повсюду, практически в каждом доме, − вышел из положения Вазир Гаяз. − Знаете, почему? Практичные жители Древнего Египта безусловно чтили Маат. Однако знали, что просить Маат о чем-либо почти бессмысленно. Поэтому и храмов в ее честь маловато. Это другие боги, если их хорошо попросить, вмешивались в жизнь египтян, помогали им или мешали, уж как повезет. Но другие боги в принципе могли действовать с людьми рука об руку. А Истина этим не занимается. Она просто есть. Вы можете представить себе Истину, которая участвует во всех малых и больших ссорах? Нет. Истина стоит над схваткой. Тем не менее, люди и боги оглядываются на нее, соизмеряют с ней свои поступки. Все живут и знают, что Истина где-то есть, она наблюдает, и возмездие за наши грехи обязательно наступит. Всем придется заплатить по счетам, которые истина предъявит в нужный момент. Древние египтяне хорошо знали об этом часе возмездия − суд в Зале Двух Истин.