Жилец, которому хватало мужества посетовать на собак, моментально из обвинителя превращался в обвиняемого.

Всех нас есть в чем упрекнуть. Но больше половины обвинений Влады Андреевны носили абсурдный характер, что не мешало им, будучи озвученными, тут же распространяться по дому со скоростью вируса лихорадки Эбола и навечно прилипать к имиджу обвиняемого.

Влада Андреевна не бедствовала. Ее быт и гражданскую активность щедро спонсировали взрослые, отлично устроенные дети, которые, как только представилась возможность, разбежались от любимой мамы в разные стороны, на ПМЖ за границы нашей родины — кто в Израиль, кто в Канаду, кто в Словению, а один и вовсе удрал в Таиланд, где жил в будке на пляже, умудряясь неплохо зарабатывать в интернете. Я давно вынашивала планы выспросить у Влады Андреевны, как ему это удается?

Бабуля − долгие ей лета − посещала фитнес и бассейн, салон красоты, пользовалась отличным медицинским пакетом, выезжала на море за границу и каждый сезон приобретала новую шубу. Но это еще не все. Площадку перед своей дверью (жители подозревали, что и лифт тоже, возможно, и весь подъезд) бабушка Влада Андреевна оснастила новейшими камерами видеонаблюдения. И Бог весть, что она делала с теми записями, в какие архивы складировала свои сокровища. Кстати, и милейшая консьержка получала у бабы Влады Андреевны дополнительный паек за то, что стучала на нас. Это хорошо, что в подъезде есть такой зоркий человек, у которого все записано и учтено, вдруг пригодится, утешали друг друга жители, когда от активности Влады Андреевны становилось совсем тоскливо.

Можно решить, что бабушка когда-то работала в компетентных органах − это наветы. В прошлой жизни она была начальником отдела кадров на швейной фабрике. На новый уровень профессионализма Влада Андреевна поднялась уже после выхода на пенсию. Из планов − на нашу голову баба Влада Андреевна прочитала в Интернете про военные беспилотники. Теперь мечтала закупить партию оснащенных мобильными камерами дронов, чтобы напустить их в подъезде и вокруг дома.

Выйдя из квартиры, я первым делом наткнулась на Прошу и Дуню.

Увидев меня, таксы тут же сошли с ума и принялись драть глотку. Я давно перестала обращать внимание на их лай, да и не до того было. В моей сумке лежали пантера и скарабей с птицей, а на руке болтался браслет − я решила более не расставаться с сувенирами, которые так нужны лже-советнику из посольства Египта. Мысли были заняты исключительно событиями последних суток. К тому же я опаздывала на работу.

А Дуня и Проша погавкают − и устанут.

− Доброе утро, Влада Андреевна, − сказала я, копаясь ключом в двери.

Я знала, что таксы не перемещаются по подъезду без хозяйки. Она поблизости, в засаде. Облаяв меня, таксы умолкли. И настал черед бабули.

− Какое утро? День уже. Припозднились вы сегодня, Полина. Вас уволили? − откликнулась Влада Андреевна. Они принципиально никогда и ни с кем не здоровалась. − Куда это ваш супруг сегодня ночью побежал? Без тринадцати минут полночь было.

Я обернулась на вопрос.

Влада Андреевна то ли собралась на прогулку, то ли возвращалась с нее. На бабушке была дубленка, бобровая кепка, густо намотанный белый шарф, который скрывал морщинистую шею. Бабушка охотно демонстрировала гладкое, ухоженное лицо, а вот шею от народа прятала.

− Меня не уволили. А муж ушел по делу, по работе. Так надо, − я не собиралась надолго зависать с бабушкой на лестничной площадке. Чем дольше с ней рядом стоишь, тем больше в голове Влады Андреевны рождается тем для продолжения общения.

− Что же за работа такая − целый день за компьютером просидел, а к полуночи вдруг из квартиры вон? До сих пор его нет. Я бы на вашем месте задумалась.

Я сделала вид, что очень спешу. Я на самом деле спешила.

− Вы собаку завели? В два часа сорок две минуты к вашей двери откуда-то собачка пришла. Гладкошерстная, темненькая. Вроде как пинчер. Только ушки как у зайца. Прямо не пойму, откуда она взялась? Лопоухая такая.

− Мы не держим животных. Собака могла забежать в подъезд с улицы. Дворовая, − я предпочитала изъясняться с Владой Андреевной лаконично, без деталей, рублеными фразами.

− В том-то и дело, что вряд ли дворовая. Я почему так подумала. Ошейник на ней был золотой, с бирюзовой камеей. На камее изображено перо.

У меня перехватило дыхание.

Влада Андреевна, почуяв, что зацепила меня, удовлетворенно прищурила глаза.

− Псина всю ночь скакала по подъезду. Консьержка Наташа ее тоже видела. В шесть утра, когда Коноплев из восьмой квартиры, который охранник в Госдуме и вчера из Монако вернулся, пошел машину заводить, собака вместе с ним выскочила на улицу. Так и побежала по улице к французской пекарне, где владелец наркоман, а там уж не знаю куда. Ваша собачка-то?

Это око никогда не дремлет.

Я выдохнула, поставила сумку, сняла с руки браслет и продемонстрировала бабуле анкх, в нижней части которого было изображено перо.

− Взгляните, Влада Андреевна. На камее с ошейника было такое же перо?

− Подожди, очки достану, − подобрела она. Бабуля всегда добрела и переходила на ты, когда с ней устанавливали деловой контакт.

Водрузив очки на нос, Влада Андреевна подробно рассмотрела анкх и, могу поклясться, навечно вписала его в свою неувядаемую память.

− Точно такое, − важно пожевала губами она. − Один в один. Собачка, получается, ваша. Нехорошо.

Я вернула браслет на руку, приложив массу усилий, чтобы Влада Андреевна не заметила, как дрожат пальцы.

− Если на собачьем ошейнике такое же перо, как на моем браслете, вовсе не следует, что собака принадлежит мне. Только у меня просьба. Когда опять заметите здесь эту собаку, обязательно скажите мне.

− Уу, как у вас все запущено, милая, − протянула бабуля, укладывая очки в кожаный футляр. − Я давно замечаю, что у вас в семье не все в порядке.

На улице правила бал одна из самых неприятных ипостасей зимы − слякоть и мелкая морось. Не исключено, как утверждает Ира, что ночью было ясно. Однако сейчас небеса затягивала сплошная мутная пленка без единого окошка для солнышка. Дома, улицы, машины, люди − все стало унылым, серым. Кое-где совершенно обнажился асфальт, будто на пороге стояла весна.

Мобильник полнился «пропущенными» звонками с работы, а я все не могла успокоиться. В таком состоянии, да еще в слякоть опасно садиться за руль. Я оставила машину во дворе и побежала к метро.

Метро давилось от толп людей, словно час пик все еще не миновал. Подпирая спиной дверь с надписью «Не прислоняться», я выудила из кармана мобильник, и полезла в Интернет. Набрала в поисковике «Анубис». В ответ поисковик щедро насыпал мне два миллиона ответов. Я решила изучить все подряд. Успела прочитать, что Анубис − «таинственный древний бог», «покровитель царства мертвых», а также некрополей и кладбищ, создатель погребальных обрядов и бог бальзамирования, «проводник умерших в загробный мир», который изображался в виде человека с головой шакала. Или собаки.

Больше из Интернета выудить не удалось. Вайфай вдруг стал сбоить, да и время до нужной станции пролетело быстрее обычного.

Купив статуэтку Анубиса, я выбрала опасный сувенир. Интернет доложил, что, как полагают некоторые исследователи, изображения Анубиса нельзя хранить дома. Почему нельзя? И что за исследователи это полагают? «Некоторые исследователи» − это которые исследователи? Чьи они, чем занимаются? На основании каких данных «полагают»? Если нельзя хранить в доме, в Египте не выпускали бы Анубиса такими безумными тиражами. На всех полках толпы Анубисов. Либо это такая скрытая диверсия против человечества, а сами египтяне изображений Анубиса не покупают? Это же смешно.

Однако сейчас мне было не до смеха. Покупая нефритовую статуэтку в «Сувенирах Шенти», я догадывалась, что приобретаю необычную вещь. Именно поэтому я в нее вцепилась. Фигурка отличалась от тех, которые я видела в других магазинах. Возможно, это и есть одна из тех фигурок, к которым относится вычитанное в Интернете предупреждение? Продавец Александр также меня предупреждал. Он был со мной честен, а я не захотела услышать. Что еще он говорил? Он рассказывал мне правила обращения с Анубисом − нечто очень простое, вызвавшее у меня улыбку.