— Отец всегда считал, что бог взирает с небес взглядом короля: холодным, обдуманным и беспристрастным.

— Это взгляд правителя, мой принц, а бог не правит, не повелевает, он лишь наблюдает и помогает нам, когда мы сбиваемся с пути. — Старик закончил укладывать инструменты. — С вашего позволения, я удалюсь. — Он низко поклонился. — Разумеется, если я вам больше не нужен?

Принц и канцлер молча кивнули.

— Я послал за вашим братом, — когда скульптор скрылся в темном коридоре, произнес канцлер, — другим братом — уточнил он.

— Он хоть раз появлялся в замке, после моего уезда?

Лорд-канцлер усмехнулся:

— Ему больше по нраву каюта на корабле или будка в зловонном трактире, но вам и самому это не хуже меня известно. Но не беспокойтесь, мои глаза неустанно за ним наблюдают.

— Кстати, о «ваших глазах», когда я встречусь с информатором.

— Через пару дней милорд, я уже отослал весточку.

— Жду не дождусь. А теперь пойдемте к моему непутевому братцу, Другому непутевому братцу. — Усмехнулся принц.

***

Мердок проехал со стражей до главных ворот, однако там их и оставил, пройдя через боковые ворота, через которые проходила чернь и рабочие замка. Он не любил парадный вход: слишком много зевак и слишком много внимания. Здесь же, вокруг рабочих, слуг и кучей небольших мастерских можно было легко растворится в бурлящей толпе, а затем и незаметно пробраться во внутрь замка. Дела с вороньей бандой обострили его и без того навязчивую манию преследования. Вражеские глаза виднелись ему во всех, разве что своей морской команде он доверял всецело, ну и возможно, брату, одному из них.

Пройдя во внутрь замка он снял широкополый плащ и не таясь, зашагал по светлым коридорам к своей обители. Здесь можно было передвигаться без опаски, единственные шпионы, скрывающиеся между королевскими покоями, принадлежали либо лорд-канцлеру, либо его брату-принцу. На ходу он отдал указ служанке приготовить ванну. Перед встречей с братом нужно было смыть следы пьяной ночи и еще более пьяного дня.

На улице уже смеркалось, когда в массивную дверь, вырезанную из дорогущего красного дерева, постучались. Мердок, успевший за это время прилечь и выпить из медного, посеребренного кувшина дорогого сладкого вина, совершенно не хотел отворять дверь, но услышав голос брата, нашел в себе силы подняться и отпереть дверь. Он всегда запирал дверь на две задвижки, вторую он забил в дверь самостоятельно, еще выхода в море, когда отца прихватила, терзающая его вот уже несколько лет, болезнь. Мердок всегда был уверен, что в случае убийства короля, он — королевский бастард, непременно станет следующей жертвой заговорщиков, как самый слабозащищенный член королевского рода. По этой-то причине в своей шикарно обставленной комнате он хранил пару клинков разных размеров, небольшой топорик, пару кинжалов да арбалет с дюжиной болтов.

Отворив обе задвижки, Мердок широким обхватом, захапал брата в охапку, однако так как он был меньше в плечах и ниже ростом, ему этого не удалось. Гластейну же, наоборот, не представляло трудности этого сделать, и уже через минуту Мердок не смог продохнуть, оказавшись зажатым братом.

— Ладно, ладно, перестань! — Взмолился Мердок.

— Все, все, оставьте это ребячество, — пробубнил канцлер.

Пройдя во внутрь, лорд-канцлер запер обе задвижки, прокомментировав:

— От лишних ушей, на всякий случай.

— Не знал, что здесь это возможно. — Усмехнулся Мердок, разливая вино по кубкам. — У меня здесь только два, так что я, с вашего позволения… — и, не дожидаясь ответа, опрокинул кубок, вылив в себя пару глотков вина.

— С вашего позволения, я откажусь. — Помахал руками канцлер.

— Я не позволяю — голос Мердока наигранно резко ужесточился.

Гластейн с недоумением взглянул на брата. Бастард лишь развел руками:

— Что? Я не намерен вести приватную беседу с тем, кто со мной не выпил.

Канцлер вздохнул и демонстративно поднес кубок ко рту. Выпив все содержимое одним глотком, он приподнял пустой стакан над головой, как будто бы произносил тост и громко поставил его обратно.

— Ну, вот теперь можем и поговорить! — Мердок сделал еще пару больших глотков из кувшина и присел на широкую мягкую перину. — Как твое путешествие по северу?

— Это пока не важно, — отмахнулся Гластейн, усаживаясь на удобное кресло в углу. — Здесь все куда интереснее.

— Ты про погромы? — Улыбка сошла с лица Мердока.

— Да.

— Морякив них не участвовали, капитаны внимательно следили за этим.

— Да, я слышал. Насколько я знаю, портовые районы остались в целости и обитавших там Даннан не тронули. С этим ты справился, и я не могу тебя не поблагодарить…

— Я бы не спешил меня расхваливать. Погромов, может, и не было, но одну данку все же повесили — старуху-целительницу, полукровку. Еще пару ребят из какой-то там секты сильно поколотили и ограбили. Но это так, по пьяни, пяток наших моряков по пути в бордель. Но такое в принципе, и без погромов частенько происходит.

— Могло быть и намного хуже. — Гластейн уставился взглядом куда-то в сторону. — Что ты мне можешь рассказать про неких «воронят»?

Мердок присел на край кровати, отставил кувшин в сторону. Он отвел взгляд от брата на канцлера, которому в качестве сидения досталась простенькая деревянная табуретка. Лорд Гис своим немигающим пронзительным взглядом пронизывал Мердока насквозь. Он понял, что канцлер в курсе всего, что случилось. Ну а как же иначе, на то он и правая рука трона, серый плащ, укутывающий спокойный сон короля.

— Ничего особенного, просто банда, сколоченная, в основном из беженцев с восточных степей.

— Что у тебя с ними? И почему с ней еще не разобрались?

— Трудно выявить, — Мердок взглянул на лорда-канцлера. — Да и появились они не давно, во время войны, видимо. Это даже не банда, больше секта. Наподобие приверженцев серого короля или северян. — Он поправился, — ну, про северян я это так, к слову.

— Час от часу не легче.

— После погромов они осмелели и вышли на свет. Несколько их во главе с лысым таким, с татуировкой в виде птичьего крыла на пол рожи. Ну тогда, я ими и занялся. Хочу сам прихлопнуть гадов.

— Что у тебя с ними за дела?

Мердок понял, чертов Гис все уже вызнал, и доложил, отпираться не было смысла.

— Мой друг, Ангус, ты его знаешь…

— Да, тот усатый здоровяк, который отказался принимать рыцарство из моих рук.

— Да, он. Он просто не знал, что рыцарям больше платят. Он, кажется знаком с семьей одного паренька, которого воронята к себе забрали. Пытается найти его, вызволить.

— И все?

— Ну и в своих поисках, он проломил пару черепов.

И теперь они хотят его убить?

— Возможно.

Гластейн перевел взгляд на канцлера:

— Эти «воронята», что вам вообще них известно, господин канцлер.

— Достаточно много: первые зачатки появились около двадцати лет назад, кстати, тогда же в столице и обосновался культ серого короля. Банда росла, ее членами стали в основном беженцы с восточных степей и туманного хребта, тогда они знатно заполонили столицу, принеся с собой эпидемии и болезни, большинство от них тогда и погибло. Вы тогда только родились, мой принц…

— Это когда часть города была заперта на карантин?

— Да.

— Я читал отчеты, это ужасно.

— Да, вы правы, вот среди выживших в этой изоляции и зародились вороны. Однако… — канцлер замешкался, — у меня есть люди в их банде, несколько человек приближено, к ток называемому «правому крылу», довольно большая часть к «левому», тому, что пришел вас бить сегодня на пляже… — Улыбнувшись, Эревард Гис взглянул на Мердока, тот пожал плечами в ответ, мол «я и ни капельки не впечатлен». — Но, — продолжил канцлер — мне так и не удалось добраться до центра, до лидера. И я пришел к выводу, что его либо просто-напросто нет, либо это кто-то из вышестоящей знати, возможно, даже из совета. Второе мне кажется больше правдоподобным.