— Ну, типа да. Я же красавчик? Еще и послал ее первым.

— Еще и ради меня! Это трындец… — Я уже открыто смеюсь. Егор вторит мне.

— А помнишь? «Правильно посланная девушка…»

— «Возвращается, как бумеранг!» — Заканчивает он за меня мысль. Все как в юности, словно нам по пятнадцать лет, и вся жизнь впереди.

— Так ты простишь меня? — Егор заглядывает мне в глаза, словно преданная собачонка. Никогда не припомню его таким… раздавленным. — Мне очень важна наша дружба.

— Думать надо было головой, а не тем, что ниже. — Но я ворчала больше «для порядка». В действительности, я никогда не могла долго дуться на Егора. Даже в юности, когда он обзывал меня «пончиком» и показывал мне язык.

— Обаятельный гад! — Высказываю я ему свое «фе», а он только смеется. С облегчением.

— Я в курсе! Но, ты не ответила…

— А что отвечать? — Фыркаю я и протягиваю ему мизинчик. — Мирись, мирись, и больше не дерись?

— Я не об этом. — Егор мгновенно становится серьёзным. То, рядом со мной сидел весёлый парень, а сейчас уже мужчина. Мрачный и надменный. Властный, как тех книгах и фильмах, что я смотрела взахлеб в мои восемнадцать, мечтая о таком. Но я — не в фильме, я в реальности, и под маской надменности проступает предательская неуверенность. Я считываю Егора, как лазером, чувствуя его страх на запах. Он жутко боится отказа, и маскирует свои настоящие эмоции под маской. И я почти-вижу, как он стоит на краю саморазрушения. И я могу обманывать себя сколько угодно, но от моего ответа зависит будущее не только моего ребёнка, но и этого замечательного, однажды оступившегося человека. Как я могу не подать ему руку?

— Я согласна. — Со стороны слышу свой голос. Даже не голос, а тихий шелест. Но и этого достаточно. В глазах Егора разгорается нешуточное пламя, он порывисто обнимает меня, стискивает в медвежьих обьятиях, прижимая к себе с такой силой, словно я — его единственное спасение. От чего? От кого? От самого себя? Я не знаю, я уже ничего не знаю, и отмахиваясь от горького ощущения, что совершила страшную ошибку, уклоняюсь от его поцелуя. Как жаль, что Егор не обратил внимания на мою неуверенность, пульсом стучащую в голосе, когда я давала ему ответ. Или обратил, но не счел нужным заострять на этом внимание? Голова кружилась от тонкого аромата его парфюма, а сам Егор находился так неправильно-близко от меня, что я толкнула его в плечо, чтобы получить хоть глоток личного пространства.

— Поехали? Мы уже опаздываем. — Я тряхнула запястьем, поймав сверкание мельчайших частичек камней. Бриллиантовая пыль покрывала белое золото браслета, ставшего предвестником моего заточения. Ой, я сказала заточения? А хотела сказать — обручения. Оговорка по Фрейду какая-то вышла…

Старейшее здание Петербурга, очень похожее на «Гостиный двор» в Москве, готовилось встречать гостей. Величавые арки и колонны, высокие потолки, расписанные великими художниками прошлых веков, золотая лепнина на стенах поражала взгляды даже самых привычных к роскоши гостей торжества. Майбах Егора не был самым-самым в подземном паркинге для элитных гостей. Тут собрались птицы высокого полета, которые съехались не только со всего города, а, некоторые, и из отдаленных уголков страны. Я, даже с закрытыми глазами, могла бы процитировать список «Форбс» из раздела «Россия», и не ошиблась бы. Многие находились тут, на этом ежегодном благотворительном балу. Егор взял меня под руку и повел вперёд, его манеры, отточенные в лучших частных школах Европы, были безупречны. Хотя, и за меня ему краснеть не придётся. Я — истинная дочь своих родителей, я впитывала знания «как вести себя в приличном обществе» с самого младенчества. Я улыбнулась, вспомнив, как сияла на балу дебютанток Москвы, как отец гордился мной. Вспомнила, как Егор в своем нежном возрасте выпускника школы, ругался, как последний сапожник, когда отец заставил его ходить на танцы. Весь этот опыт мы с ним пронесли через года, а здесь и сейчас чувствовали себя не пришлыми, не залетными, а полноправными членами общества. Может, Егор и прав? Мы идеальная пара? Вон, как мы смотримся вместе, на зависть другим. Не-кукольная блондинка, в меру ухоженная и симпатичная. И мужественный красавец брюнет, чье обаяние исчислялось как минимум тысячей ватт.

«Как бы выглядел Влад на фоне этого общества? Если бы и он попал на бал?»

Я знала, что мои фантазии смешны и нелепы. Откуда Влад мог достать приглашение, если они на вес золота и распределяются организаторами мероприятия? Их девиз — никого чужих, и раньше я считала, что это правильно. А кроме того… ну, буду честна сама с собой. Влад прислал письмо, в котором дал исчерпывающий ответ на мой вопрос. Все кончено. Уже третий месяц на исходе, а он и не пытался меня отыскать. Хотя мог бы, если бы захотел. Я знала Влада, и его невероятное упорство. Но нет, он предпочел поставить точку. И как бы мне не было больно, я приняла с уважением его решение. Но, господи, если бы кто знал, как сильно, до крика, до ломоты в костях, мне сейчас хотелось, чтобы Влад вошел в здание, и остановился в дверях. Оглядывая потемневшим серым взглядом, цвета осеннего грозового неба, всех гостей, в поисках меня.

Никакого Влада, естественно, не было и в помине. Только длинные коридоры и огромный бальный зал, мгновенно переносящий меня в атмосферу старинного Петербурга. Мне казалось, если выглянуть в широкое арочное окно, то можно было увидеть брусчатку мостовой, и лошадей с каретами и извозчиками, что медленно шли, звонко стуча копытами о камни. И людей, женщин в длинных серых платьях и передниках, с чепцами на головах. И бравых офицеров с саблями, в начищенных до блеска сапогах и белых мундирах с эполетами. Кстати, а вот и один из таких офицеров…

— Госпожа Красовская, рад приветствовать вас… — Незнакомый молодой офицер склонился над моей рукой, вежливо целуя тыльную сторону ладони. Я недовольно огляделась, в поисках Егора, и он буквально материализовался из воздуха, оттесняя «офицера от меня». Егору хватило одного взгляда на холеного хлыща. Этот взгляд пригвоздил «офицера» к паркету, как бабочку. О, не хотелось бы мне быть мужчиной и схлестнуться с таким противником на дуэли! Но к счастью, я слабая и хрупкая женщина, и похоже, мое платье слишком удачно скрывает округлившуюся фигуру и небольшой животик, который явственно намекает на то, что внутри меня растет новая жизнь.

— Вечно к тебе клеятся всякие идиоты! — Радостно сообщил Егор.

— А ты вечно их отшиваешь, мой рыцарь печального образа. — Не менее радостно ответила я.

— Это мой долг перед отчизной. — Хмыкнул Егор и кивнул в сторону пробегающих мимо нас официантов. — Может, перекусить или водички выпить? Или посидеть?

— Егор, не начинай свою волынку. — Скривилась я. — Я беременна, но не немощна. Я пришла сюда веселиться, а не в уголке отсиживаться.

— Ладно, не злись. — Егор наклонился и смешно подул мне на кончик носа. — Тогда давай танцевать!

— С удовольствием! — Я расплылась в улыбке чеширского кота. — Что ты, зря целый год перед выпускным тренировался у лучшего учителя? Помнишь, он пророчил тебе карьеру в балете… ну, а что? Тебе подошли бы лосинки!

— Ах ты вредина! — Егор прямо во время танца подергал меня за вечно сваливающуюся на лоб прядь волос. — Какие у тебя пошлые ассоциации. Я не думал, что ты можешь так низко пасть.

— В чем заключается мое падение? — Не унималась я, легко кружась с Егором под звуки музыки. — В моем горячем желании увидеть тебя в лосинках?

— Желание женщины — закон. — Пожал плечами Егор, изображая серьёзность, хотя на самом деле, в кончике его губ дрожала улыбка. — Могу устроить в любое время. Хоть сегодня ночью. Только у меня будет ответное условие.

— Это еще какое? — Мило надула губки я, чувствуя себя настоящей девочкой.

— Только ты, ночь и ожерелье на тебе. — В греховно-черных глазах Егора полыхнуло пламя. — Или браслет. По твоему выбору.