А так, Дима беззастенчиво пользовался моим «финансовым потоком», ну, наверное потому, что изначально я щедро раскрыла свой карман и принялась предлагать ему помощь. От которой он не отказался. Под предлогом того, что он мало зарабатывает, я платила за все, начиная от пиццы, заказанной нам на вечер, до бритвенного станка в супермаркете, для Димы, потому что «он мелких денег с собой не носит». Я, конечно, все видела, я же не круглая дура, но была согласна платить такую, для себя небольшую сумму, за право быть «девушкой Щегла». Так Диму называли друзья и соратники по рок группе. И еще полгорода… он был весьма популярным и крутым, интересным парнем, много читал, и я подозревала, что его ай-кью гораздо выше, чем он хотел это показывать окружающим.

— Я остановлюсь на минутку? — Мы уже пятнадцать минут летели на скорости, направляясь в его районы. И тут поравнялись с крытым рынком. Небольшой, с парковкой буквально на пять мест, одно из которых занял «харлей» Димы и я, гордо восседающая на заднем сидении.

— Ага. Тебе денег дать? — Привычно спросила я, потянувшись за кошельком. Я думала, что он хочет купить нам что-то на ужин. Возможно свежей рыбы, или фруктов.

— Нет. — Дима оскорбленно отвел мою руку с банкнотой в сторону. Я пожала плечами. Его не разберёшь. То одно, то другое… и принялась ждать. Вокруг меня проходили люди, с интересом окидывая мою хрупкую фигурку, сидящую на огромном черном «звере», еще и укутанную в кожаную куртку с мужского плеча.

Ждать пришлось недолго. Из-за неплотно прикрытых дверей рынка, ярко выделяясь из людской массы в офисных костюмах (вечерело, и многие люди возвращались домой с работы, проходя через этот рынок), шел Дима с алой розой в руке. Я восторженно охнула. Роза была поистине огромная, она прямо пламенела на фоне серых костюмов и серых многоэтажек, стоящих в отдалении.

— Это тебе. Прости, что наорал. — Я только покачала головой, принимая подарок. Он никогда не брал у меня денег на цветы и подарки мне. Пусть это были дешевые сувениры, но покупал их он всегда сам. Придраться было не к чему… И сейчас я улыбнулась лукаво:

— Ты прощен. — И снова вечер, дорога, мотоцикл, дико ревущий подо мной и широкая спина Димы, обтянутая выцветшей черной футболкой.

Вообще, после моего «чудесного преображения» я привыкла к поклонению от лиц мужского пола. И не удивилась, когда Дима не стал исключением. Он ухаживал очень красиво за мной, с первого дня встречи до последнего… я же говорю, дураком его не назовешь. Его партия со мной была сыграна, как по нотам. Я купилась на красивые слова и такие вот яркие жесты. И сознательно закрывала глаза на «косяки». На сплетни, слухи за спиной. На вспышки негодования, сменяющиеся мягкостью укрощенного льва. Черный лев нубийской пустыни… и только мой. Мне льстило это. Льстило что самый крутой парень в городе встречается со мной. Его расчетливые стрелы попадали всегда точно в цель. Он — обманывал. Я хотела обмануться им… все честно. И всех все устраивало до одного момента…

Мы еще ехали по дороге, собираясь вскоре поворачивать в квартал, где жил Дима. И тут черт дернул меня шепнуть ему на ухо, не дожидаясь дома: «я беременна».

Он промолчал, но мотоцикл под нами взревел, как десяток чертей. И Дима поехал по окружной, пытаясь сбросить напряжение, тихо ругаясь себе под нос. Я же делала вид, что не слышу. Я убеждала себя в этом. Все хорошо, он просто не услышал. И плевать, что сы наматываем уже третий круг, не заехав в его двор…

Но хваленое самообладание взяло верх. Очень скоро. Дима бросил мотоцикл возле подъезда, осторожно взяв меня за локоть, провел по узкой лестнице типичной хрущевки к себе домой. Долго ковырялся ключом в замочной скважине. А потом усадил на продавленный диван и уютно устроился рядом, обняв двумя руками. Честно, когда я вспоминаю сейчас этот момент, меня начинает тошнить. Я до сих пор не могу понять, как я могла так виртуозно обманывать себя в отношении Димы. Как могла так четко и хладнокровно подмечать все нестыковки в его отношении ко мне, все «трещинки» и то, как он играл. Да, со мной он играл постоянно. Хотел казаться лучше. Но не просто так, а преследуя свою цель. Но я оправдывала его перед собой. Обеляла. За что поплатилась.

Но, вернемся к воспоминаниям. Я как сейчас помню ту сырую комнату, в углу, на потолке которой вечно собиралась вода. Наверное, протекала батарея у соседки сверху. А в другом углу, прямо над диваном, свил свое гнездышко паук. Дима был из разряда «засерь», поэтому у него дома всегда было много хлама, валялись бесхозные медиаторы, разбитая гитара, пучок струн, а еще, запчасти от мотоцикла. И книги, книги, целыми стопками высились прямо на полу, под окном. Но мне было все равно. Мозг отключался, когда я находилась на расстоянии вытянутой руки от Димы, попав в полную психологическую, и чего греха таить, физическую зависимость от него. Мое тело реагировало на него на все сто процентов, поэтому я боялась даже думать о том, что случится, когда я наскучу ему.

— Иди ко мне. — Дима повалил меня на скрипучий диван, который он увез из квартиры родителей, и пружины больно впились мне в бок. Я и сейчас, когда закрываю глаза, ярче всего помню, почему-то именно обивку этого дивана. Грубый жесткий гобелен неопределенного бежевого цвета в выдавленный узор, голубыми нитками. Крупные вензеля в виде корон… это то, что врезалось мне в память, возможно из-за тех слов, что мне говорил на этом диване Дима. Тех слов, из-за которых я совершила непоправимую ошибку.

— Милая, ты такая красивая… — Дима не лез с поцелуями, только обнимал крепко прижимая к себе. — Ну скажи, где ты, а где материнство? Тебе еще учиться…

Я замерла, затаила дыхание. Внезапно его объятия показались мне слишком крепкими. И мне стало нечем дышать.

— Ты так любишь бутики и дорогие классные шмотки. Мы с тобой тусуемся на крутых вечеринках, нам весело. Ну куда тебе ребенка? Ты еще так молода. Не представляю себя с малым на руках, ты же знаешь, как я нервничаю, когда мне что-то мешает писать музыку. А ты? Ты хочешь менять подгузники и не спать ночами? — Я молчала, хотя дыхание начало выравниваться. Я успокаивала дикое биение сердца усилием воли. Все хорошо. Дима заботится обо мне. Он желает мне добра…

«И себе в первую очередь! Ты ему нафиг не сдалась вместе с прицепом в виде ребёнка! Дима и примерный семьянин?! Да ты с дуба рухнула, детка! Открой глаза! И беги, беги от него, пока не стало слишком поздно!»

— Так ты не хочешь ребёнка? — Я честно попыталась выдавить хоть слезинку, чтобы выглядеть нормальной девушкой, но внутри у меня все окаменело. Я будто бы читала его, как раскрытую книгу. Сканировала холодным взглядом его нелюбовь ко мне, которая в тот момент горела большими неоновыми буквами на лбу.

НЕ-ЛЮБЛЮ.

Нет, это неправда, я просто сгущаю краски. Мы уже почти год вместе.

— Нель, ну чего ты? Не плачь! — Дима осторожно поцеловал то место, ближе к виску, куда скатилась одинокая слезинка. — Ты думаешь я брошу тебя? Боишься потерять меня? — Прислушаться бы мне в тот момент к его самодовольному тону. Он считал себя идеалом, и не зря. Но…

— Нет. Да. Я не знаю. — Я в растерянности попыталась отодвинуться, но Дима так и не разжал рук. Не пустил меня. Просто сделал по своему. Как обычно.

— Нелечка, ну посмотри правде в глаза. Мы еще не готовы стать родителями. Я же говорил тебе не раз, давай поженимся. Без ребенка, не по залету, а по моему желанию, по твоему… ты же хочешь быть со мной? Почему ты все время сопротивляешься?

— Я не знаю. — Я закрыла глаза и попыталась отвернуться. Я лукавила. В моей голове сразу завертелись предупреждения отца: «какой брак, Неля? Ты в своем уме? Вы знакомы полгода максимум, и он пролез не только в твою постель, а еще и в семью? Я ничего не имею против Димы. Гуляйте, встречайтесь, спите, если вам уж так невтерпеж, ты уже совершеннолетняя. Но никакого поспешного брака! Я не хочу потом откапывать твой хладный труп под каким-то деревцом, и отдавать твоему предприимчивому новому мужу квартиру в центре Питера и крутую тачку, которую он купит на твои деньги. Нет, нет. Если он продолжит настаивать, отправь его ко мне. Я встречу его с адвокатом и пообещаю вычеркнуть тебя из завещания, и посмотришь, как быстро «герой твоего романа» испарится с горизонта. Да ты и сама знаешь об этом, иначе не опускала глаза в пол, не прятала взгляд. Не доводи до этого, Нелли, если не уверена в нем до конца. Играй им, если он тебе нужен…»