— Последняя книга, которую я прочел, была детективным романом. Я…

Колеблюсь, не желая, чтобы это прозвучало глупо.

— Ты что?

— Я много времени провожу в публичной библиотеке.

— В публичной библиотеке?

— Ну, знаешь, в городской библиотеке, где больше литературы, чем в колледже. Я там иногда учусь. В основном по выходным.

Лорел издает тихий гудящий звук.

— Мне никогда не приходило в голову учиться там — может быть, в следующий раз я поеду с тобой, если ты не против компании. — Она снова дразнит меня, слегка толкая бедром.

Мое бедро опаляется от контакта.

— Там тихо. Я слышу свои мысли.

— Ты скучаешь по своим друзьям из Луизианы?

Я пожимаю плечами.

— Не думаю, что это то же самое для парней, что и для девушек. Большинство моих друзей были товарищами по команде, и они злились, что я покинул их. С большинством я давно не разговаривал.

— Держу пари.

Мы подходим к «Луиджи». Открываю дверь и держу ее открытой, чтобы она вошла первой.

Когда Лорел проходит мимо меня, я снова чувствую ее запах. Чем бы она ни обрызгала себя или волосы, пахнет это охренительно.

Она переступает порог и бросает на меня взгляд через плечо.

— Может, сядем здесь, у окна, чтобы наблюдать за людьми?

— Конечно. Мы можем наблюдать за пьяницами, направляющимися к барам.

— Это будет весело. Я посижу, пока ты возьмешь меню?

Хватаю одно и возвращаюсь к столу.

Она окидывает меня взглядом с головы до ног, морщинки собираются в уголках глаз. Наблюдает. Всегда улыбается мне, как будто у нее есть маленький озорной секрет. Я борюсь с первым инстинктом отвести взгляд.

Положив подбородок на руки, Лорел пристально смотрит на кончики моих черных кроссовок. Приземляется взглядом и задерживается на моей промежности. Скользит по груди, плечам, приятная улыбка не покидает ее лица.

Озорная.

Игривая.

Сексуальная, даже с ее огненно-рыжими волосами, собранными на макушке, как крысиное гнездо. В волосах у нее симпатичная серебряная повязка.

Я присоединяюсь к ней за столом и наблюдаю, как она достает тюбик клубничного бальзама для губ, покрывает верхнюю губу, затем нижнюю. Массирует друг о друга, морща, прежде чем убрать тюбик, удовлетворенная.

Снова трет их, наблюдая за мной.

Когда я прочищаю горло, ее глаза скользят по моей шее.

— На что ты настроена? — спрашиваю я.

Лорел напевает, легкая улыбка играет на ее губах, когда она выбирает в меню.

— На что я настроена? Хороший вопрос. — Пауза. — Побольше сыра? И чего еще ты хочешь? — Ее улыбка, по всем признакам, совершенно невинна. — Я люблю пиццу. Могла бы есть ее каждый день.

Она протягивает меню через стол.

Я разворачиваю его, делая вид, что изучаю чертову штуку, но мысленно подсчитывая деньги в бумажнике. Думаю, есть двадцатка, возможно, десятка и немного мелких купюр, чтобы покрыть большую часть?

Одно можно сказать наверняка: я не могу списать этот обед с моей кредитной карты, хотя вполне возможно, что ужин с хорошенькой девушкой станет экстренным платежом, по крайней мере, для моей матери.

— Давай сделаем больше начинки? Со всем?

— Не забудь про дополнительный сыр. — Сияет Лорел, ее ровные белые зубы как будто подмигивают мне.

Иисус. Я никогда не был так близко к кому-то настолько чертовски красивому за всю мою удручающую жизнь — это так тревожно, что качаю головой, чтобы перестать таращиться на нее.

Подходит официант, чтобы принять заказ: большая пицца со всем, дополнительный сыр, две воды. Он забирает наше меню, прежде чем уйти, стреляя через плечо в сторону Лорел, натыкаясь на стол по пути на кухню.

Через несколько секунд возвращается с водой.

— Когда у тебя следующая встреча по борьбе? — Она пьет воду через соломинку, розовые губы сморщены.

— Взвешивание в пятницу рано утром.

— Взвешивание, означает ли это, что у тебя скоро встреча?

— Послезавтра.

Ясные глаза расширяются.

— Когда ты уезжаешь?

— Автобус отправляется завтра утром.

— Куда ты идешь?

— Штат Огайо.

— Штат Огайо, — повторяет она с благоговейным трепетом в голосе. — Вау. Сколько раз вы с ними играли? Это правильное слово? Играли? Понятия не имею, как это называется в борьбе. — Она что-то лепечет, смеется легко и игриво.

— Я понял, о чем ты спрашиваешь. Да, у меня были матчи против них раньше.

— Погоди, если ты взвешиваешься в пятницу, разве сейчас есть пиццу не плохая идея?

Да, это действительно чертовски ужасная идея, но я не говорю слова вслух, потому что не хочу, чтобы она чувствовала себя плохо из-за того, что привела меня сюда. Вместо этого я уклончиво пожимаю плечами.

— Эй! — Лорел оживляется. — Как сказать пицца по-французски?

— Pizza.

— О. — Она выглядит восхитительно разочарованной. — А как насчет этого?

Она держит вилку.

— Fourchette.

— Как сказать… — Ее глаза обшаривают комнату в поисках других предметов для перевода. Чашка. Стол. Ванная комната.

— Скажи мне, как сказать: «Я ненавижу эти рыжие волосы».

— Tes cheveux roux sont beau. — Твои рыжие волосы прекрасны, я говорю с серьезным лицом. — Tu es belle. — Ты прекрасна.

Лорел щурит на меня свои странные голубые глаза.

— Это было ужасно много слов для: «Я ненавижу эти рыжие волосы».

Я смеюсь. Пожимаю плечами.

— Не я устанавливаю правила.

Когда она скрещивает руки вздымающейся груди.

— Ты смеялся надо мной? Будь честным.

— Ты серьезно? Нет, я не смеялся над тобой. Зачем мне это делать?

— Хммм. — Она не сводит с меня глаз. — Просто хочу убедиться.

— Все девушки такие?

— Какие, например?

— Подозрительные.

Ее смех — нежная мелодия, льющаяся через стол.

— Наверное. Я постараюсь не звучать такой нуждающейся.

Пицца прибывает — дымящийся сыр и начинка, установленные в центре нашего стола на металлической стойке. Сыр сочится сверху, когда отрываю кусочек, и я не могу мысленно не подсчитать калории, которые мне придется пробежать с каждого кусочка.

Возможно, несколько кругов вокруг квартала сегодня вечером и несколько миль на рассвете, на всякий случай.

Черт.

Каждый кусочек получается легким, теплым и сырным, и я со стоном закрываю глаза. Жую. Глотаю.

— Боже, это так хорошо. — Издаю долгий стон, закрывая глаза. — Боже всемогущий, как давно это было.

Лорел безучастно смотрит на меня через стол, губы приоткрыты, глаза широко раскрыты, все лицо раскраснелось. Она хрипит:

— Неужели?

Почему она так на меня смотрит?

— Черт, да. Я уже целую вечность не ел пиццу. Определенно не во время сезона.

— Ясно. — Она медленно поднимает свой кусок, откусывает кусочек за кусочком, задумчиво жует. — Сколько времени потребуется, чтобы сжечь его?

Я снова кусаю. Стону. Глотаю.

— Тебе лучше не знать.

— Ты собираешься дома приседать? — дразнится она.

— Нет. Я, наверное, пойду на пробежку.

Пицца застывает на полпути к её рту.

— Серьезно? Но на улице темно.

— Неужели? — дразню я.

Она хмурит брови.

— Это не совсем безопасно.

Лорел действительно чертовски очаровательна.

— Никто на меня не нападет, если ты об этом беспокоишься, — я смеюсь. — Все время бегаю по ночам.

Ее голубые глаза оценивающе оглядывают верхнюю часть моего торса, поднимаясь и опускаясь по груди. Мои плечи. Взгляд устремляется на мои бицепсы.

Остается там.

— Наверное, это правда — я знаю, что не хочу связываться с тобой.

— Ты когда-нибудь посещала занятия по самообороне?

— Нет.

— У тебя есть газовый или перцовый баллончик?

— Нет. — Она с улыбкой откусывает кусочек пиццы.

— Ты действительно должна приобрести, особенно если собираешься гулять ночью одна.

— Ты можешь научить меня самообороне?

— Борьба не то же самое, что самозащита, но я мог бы научить тебя нескольким трюкам.

— О, правда?