Тишина.

― Ретт, милый, любой, у кого есть глаза, видит, что она любит тебя, даже если девушка сама этого еще не знает.

Я качаю головой, чего мама не видит.

― Она знает. Она сказала мне.

― Когда? ― У мамы перехватывает дыхание.

― Сегодня.

― Ты поэтому звонишь?

― Да. Она сказала мне, и я…

― Что ты ей сказал? ― Мама мягко понижает голос.

― Ничего. ― Пауза. ― Это плохо?

Короткий вдох мамы ― не та реакция, на которую я надеялся.

Дерьмо.

― О, милый. Что она сделала?

― Она немного расстроилась, встала и оставила меня сидеть в библиотеке.

― Как ты относишься к Лорел?

― Она мне нравится.

― И это все?

Так ли это?

― Нет.

― Ты любишь ее?

― Возможно.

Наверное.

― Но ты не готов произнести эти слова?

Я готов, просто чертовски боюсь.

― Не знаю, мам. Я никогда не говорил этого никому, кроме вас.

― Извини, дорогой, но мне бы хотелось, чтобы все было просто. Хотела бы я дать тебе ответ и сказать, что делать, но не могу. В этом тебе придется разобраться самому — это твое сердце. ― Она делает паузу. ― И, Ретт, дорогой?

― Хмм?

― Не заставляй ее ждать слишком долго, не заставляй ее задаваться вопросами. Возможно, она и так уже расстроена и смущена. Поговори с ней и скажи, что ты чувствуешь.

― Хорошо.

Но я не уверен, что сделаю.

Потому что не уверен, что смогу.

«Если ты не мой парикмахер или не занимаешься со мной сексом, не трогай мои чертовы волосы».

Ретт

― Лорел, много думал об этом, и вчера вечером, когда разговаривал с мамой, она сказала, что я не должен заставлять тебя ждать, пока скажу тебе, что на самом деле чувствую.

Стоп, черт. Не могу сказать Лорел, что говорил о ней с мамой, — я буду выглядеть идиотом, маменькиным сынком.

Начинаю свою речь сначала, говорю в пустоту — в пустой двор Лорел, где никого нет, не с кем поговорить, кроме белки, которая скептически глядит на меня с большого дуба.

Я смотрю ей прямо в глаза.

― Перестань осуждать меня, маленький засранец, это и так тяжело. Я пытаюсь… я пытаюсь…

Господи, что, черт возьми, я пытаюсь сделать? Говорю, как сумасшедший. Выгляжу еще безумнее, расхаживая по двору Лорел взад и вперед перед ее чертовой дверью, легкий моросящий дождь, идущий от темных облаков, добавляет мрака к моему настроению.

― Дерьмо. Что я делаю?

С неба падает дождевая капля. Потом еще одна, пока небо не разверзается, и я буквально не оказываюсь под ливнем.

Внезапно она появляется на подъездной дорожке, босая, в футболке и обтягивающих черных леггинсах, на цыпочках бежит к своей машине. Рывком открывает дверь, её задница высовывается из кабины, когда Лорел наклоняется, выхватывая невидимый объект из центральной консоли. Хлопает дверью и поворачивается к дому.

Она не видит, что я стою здесь.

― Лорел, ― достаточно громко зову ее под проливным дождем. Она поворачивается ко мне, подняв брови, удивленная, что я нахожусь у нее во дворе.

Вообще-то, шокированная.

― Ретт? ― Она подходит ко мне, сжимая в руке зарядное устройство. ― Что ты здесь делаешь?

Щурит голубые глаза к небу, и капли воды покрывают ее волосы и кожу.

― Я пришел повидаться с тобой.

― Окей, ― она улыбается и бросает быстрый взгляд на небо. ― Хочешь зайти внутрь?

― Нет. ― Я качаю головой, козырек моей бейсболки защищает только мое лицо. ― Нет, мне нужно сказать то, зачем пришел.

Лорел медленно кивает, её волосы уже полностью промокли. Она туго наматывает телефонный шнур и засовывает его в задний карман джинсов.

― Хорошо.

Я делаю шаг вперед, потом еще один, пока не пересекаю лужайку. Пока не оказываюсь в двух футах от нее.

― Я собирался прийти с флаером; помнишь зеленые листовки, которые развешивали в кампусе? Те, «Завалить Рэтта»? Собирался сделать новый, для тебя.

Боже, я звучу глупо.

― Ах, вот как? ― Она сокращает расстояние между нами, голубые глаза практически мерцают, у неё такой необыкновенный взгляд. ― И что было бы на этой листовке?

Я смахиваю воду с ее лба, бровей.

― У меня уже была одна. В ней говорится, — я прочищаю горло, нервно собираясь с духом, ― Ретт обрел любовь. ― Пауза. ― Господи Иисусе, неужели это прозвучало так же глупо, как у меня в голове?

Лорел смеется, откидывая голову назад, черная тушь начинает немного течь. Я смахиваю грязь большим пальцем, затем беру ее лицо в свои огромные ладони. Наклоняюсь ближе, когда Лорел обхватывает мои запястья своими руками, крепко держа меня.

― Звучит совсем не глупо. Звучит романтично.

― Вот как?

― Да. ― Мокрые от дождя волосы прилипают к губам. ― Ты собираешься меня поцеловать? ― спрашивает она.

― Пока нет. ― Наши лбы соприкасаются. ― Сначала я должен кое-что сказать.

Она терпеливо ждет меня под дождем, тяжело дыша, рубашка промокла насквозь, соски напряглись под тканью. Босые ноги утопают на залитой водой лужайке.

― Прости, что позволил тебе выйти из библиотеки. Я испугался.

― Я знаю, ― бормочет она. ― Я тоже.

― Не хочу все испортить.

― Ты не испортишь. ― Ее губы украдкой целуют кончик моего носа. ― Обещаю.

Мне нечего терять, и я решаюсь.

― Je suis en train de tomber amoureux de toi. (перев с фран.: Я влюбляюсь в тебя). Je t'aime, Лорел.

Она пытается отстраниться, чтобы посмотреть на меня.

― Что ты только что сказал?

― Я сказал…

― Я знаю, что такое je t'aime, малыш. Не могу поверить, что ты это сказал. ― Ее рука скользит по моему подбородку, смахивая капли дождя. ― Повтори еще раз ― по-английски.

― Я люблю тебя.

Ее щеки пылают то ли от холода, то ли от моего признания, не знаю.

― Ты любишь меня, ― она говорит это, задыхаясь. В эйфории.

― Да. ― Я обхватываю ладонями ее лицо, губы нависают над её влажными губами. ― Да, черт возьми.

― Теперь ты поцелуешь меня?

― Я думал, ты хочешь зайти внутрь? ― не могу удержаться, чтобы не поддразнить ее. ― Укрыться от дождя?

― Нет, я больше не могу терпеть. Хочу ощутить твои губы.

― Тогда да, сейчас я тебя поцелую.

Как будто в такт идеальному ритму наши губы встречаются, дыхание, дождь и языки ― все в одном легком хореографическом движении. Склонив голову, я слизываю воду с ее губ.

― Ты чувствуешься так тепло. Настолько хорошо. ― Руки Лорел оставляют мои запястья, скользят вниз по грудной клетке. Она прижимается к моей груди. ― Пойдем внутрь. Давай убираться с холода.

Мой рот скользит от ее губ к шее.

― Хочешь раздеться? ― Черт возьми, эти слова только что сорвались с моих губ?

Лорел стонет у меня в руках.

― Мне нравится, когда ты напорист. Меня заводит, когда ты говоришь, чего хочешь.

Я отступаю, беру ее за руку и веду к входу.

― Давай снимем эту мокрую одежду.

― Я определенно промокла, ― она хихикает рядом со мной, спотыкаясь о землю. Останавливаюсь. И когда подхватываю ее одним движением, она задыхается. Обнимает меня за шею и прижимается губами к моим губам. ― Ты такой сексуальный.

Я ухитряюсь пронести ее через дверь, не убив нас обоих на шатких деревянных ступеньках, сбрасываю туфли на кухне, и дверь за мной закрывается.

Ее сосед по комнате — кажется, она назвала его Донован ― сидит за стойкой, когда мы врываемся, целуясь друг с другом, и в следующее мгновение он сидит с открытым ртом при виде нас, мокрых от дождя.

― Эм, привет?

― Донован, ― выдыхает Лорел, все еще краснея. ― Это Ретт. Ретт, это мой сосед Донован.

― Эй, парень. ― Я киваю ему. ― Мы просто собираемся… ― Моя голова дергается в сторону коридора.

― И не думал тебя останавливать.

Это хорошо, потому что я уже на полпути по коридору иду боком, чтобы не врезаться с Лорел в стену, все еще держа эту сексуальную, мокрую девушку, пока не нахожу ванную. Она чувствуется так чертовски хорошо в моих руках, я мог бы носить ее целый день и не устать.