— Ретт, подожди!

Конечно, она знает мое имя.

Она называет его с такой фамильярностью, что у меня внутри все сжимается; на все вопросы, которые она мне задавала, она уже знала чертовы ответы.

Mon Dieu je suis bête. Боже, я идиот.

Я продолжаю идти. Следую в сторону кампуса, обратно к своему дому.

Предательский звук ее каблуков, стучащих по асфальту, подталкивает меня вперед, ускоряет шаг, чтобы уйти как можно дальше от этой девушки.

Чертова лгунья.

Эта красивая чертова лгунья — я ее уже ненавижу.

Боже она великолепна.

— Ретт, подожди. Пожалуйста! — Она умоляет, когда звук ее шагов замедляется, не в силах идти со мной в ногу. — Пожалуйста! Пожалуйста, остановись, просто позволь мне… ой! Черт возьми! Ой. Подожди!

Я слышу, как она спотыкается на тротуаре, и постепенно замедляю шаг, стою на тротуаре, не оборачиваясь. Даю ей шанс догнать меня, скрестив руки на груди в ожидании.

Потому что я, бл*дь, хороший парень с совестью и не могу оставить ее одну в темноте теперь, когда мы зашли так далеко, и не тогда, когда кажется, что она бежала и растянула свою проклятую лодыжку.

Я слышу тяжелое дыхание, сопение и пыхтение, когда она подходит сзади, и отчетливый звук хромоты.

Лорел останавливается на некотором расстоянии позади, достаточно близко, чтобы я мог видеть пар, поднимающийся от ее рта, когда она вдыхает и выдыхает, теплые выдохи смешиваются с холодом.

Мы стоим в тишине, пока она сверлит взглядом мою грудь, и я вижу, как она решает, что сказать, глядя на те же широкие плечи, которые уже несли столько бремени в этом году.

Она делает еще одну попытку.

— Прости, что солгала. — Когда я не отвечаю, она продолжает: — Нам это показалось забавным.

Мое тело напрягается.

— Забавным?

— Я видела тебя и твоих товарищей по команде в блинной в тот день, когда они кинули тебя со счетом. Была там со своим соседом Донованом, наблюдала. — Она выпаливает это очень быстро: — Затем моя кузина принесла один из этих ужасных плакатов на обед, который мы устраиваем каждую неделю, и практически подначила меня написать тебе.

— Подначила? — невозмутимо отвечаю я.

— Да, но это звучит хуже, чем есть на самом деле, потому что, как только мы начали разговаривать и поняла, что ты действительно хороший парень, я почувствовала себя ужасно.

— Потому что я хороший? Что, если бы действительно был мудаком? Ты бы оправдала это по-другому?

— Я совсем не это имела в виду.

Смотрю на улицу, мимо нее, в темноту.

— Что ж, я рад, что все смогли посмеяться. Ха-ха.

— Знаешь, Ретт, тебе не обязательно всегда быть таким милым с девушками. Некоторые из нас этого не заслуживают.

— Это самая тупая, бл*дь, вещь, которую я когда-либо слышал.

Она делает еще одну попытку, переминаясь с ноги на ногу и дрожа от холода.

— Некоторым девушкам нравятся засранцы.

— Неужели?

— Да.

— Тогда, может быть, тебе стоит вернуться на вечеринку, чтобы найти его, и позволить мне уйти, не заставляя меня чувствовать, что здесь кретин я, а не ты.

— Это не то, что я пытаюсь сделать! Почему бы тебе просто не принять мои извинения?

— Потому что ты так говоришь? — Я фыркаю еще противнее, чем намеревался. — Потому что ты красивая?

— Нет, потому что мне очень жаль!

— Я не хочу принимать твои гребаные извинения, поняла? Для меня это ни хрена не значит.

— Не думаю, что ты стоял бы здесь, если бы это ничего не значило, Ретт.

— Ты ничего обо мне не знаешь, — тихо бормочу я.

— Может, я и хочу. Тебе это не приходило в голову?

Мне нечего на это ответить, потому что я ей не верю. Она просто красивая, избалованная девочка, которая хочет добиться своего, и не могу поверить, что все еще стою здесь и слушаю ее нытье. Я удивлен, что она не пустила слезу.

Похоже, она из таких.

— Скажи что-нибудь, Ретт, — раздраженно требует Лорел, топая ногой. — Ретт.

Но я не хочу. Мое имя на ее губах бесит меня еще больше, и я отказываюсь доставить этой девушке удовольствие.

— Это была просто шутка, — напоминает она мне, вздергивая подбородок.

— У меня достаточно людей, которым насрать на меня прямо сейчас, ясно? Мне не нужен еще один.

— У меня не было намерения вводить тебя в заблуждение.

— Это красивые слова. Ты слышала их в женском клубе?

— Не будь таким злым. Я не в женском обществе.

— Что, они не хотели тебя?

Ее раненый взгляд фокусируется на мне, голова наклонена в сторону, изучая мое лицо.

— Оскорблять меня — ниже твоего достоинства.

Я знаю, и не могу поверить, что эти слова сорвались с моих губ. Это было мелочно, и теперь чувствую себя гребаным мудаком.

Проезжает машина, замедляя ход, все в ней смотрят в окно, когда проползают мимо. Мы смотрим, пока задние фонари не скрываются за углом улицы.

— Лорел? — Шепчу я.

— Да? — В ее голосе звучит надежда.

— Почему ты не могла оставить меня в покое, когда я сказал тебе отвалить?

— Мне очень жаль. — У нее тихий голос.

— Как насчет такого: пошла ты. — Я прохожу десять футов, прежде чем показать средний палец в ночной воздух. — Пошла ты, Лорел.

Первое сообщение приходит через час.

Лорел: Ретт, прости меня. Это правда.

Лорел: Ретт, я знаю, что ты не заблокировал мой номер. Вижу точки разговора, движущиеся в нижней части экрана.

Лорел: Пожалуйста, скажи что-нибудь. Все, что угодно.

Наконец с меня хватит. Я беру телефон и сердито набираю ответ.

Я: Почему? Так ТЫ почувствуешь себя лучше? Ты же не из тех, кто получает дерьмо неделю за неделей, не так ли?

Лорел: Нет.

Я: Правильно. По крайней мере, мы хоть в чем-то согласны. Сделай мне одолжение: ты и твои стервозные маленькие друзья можете оставить меня в покое.

Лорел: Мы так и сделаем. Извини…

«Он снял с меня нижнее белье зубами, а потом решил, что хочет только пообниматься. Господи, это женская версия "синих шаров"?»

Лорел

Ретт сидит за столиком в дальнем углу библиотеки, когда я замечаю его, входя в помещение. Его трудно не заметить — в фиолетовой Луизианской футболке в море черного и желтого, с широкими плечами и волнистыми спутанными волосами.

Он сутулится, сгорбившись над столом.

Побежденный. Уставший.

Я смотрю на него и мой желудок скручивает от вины, которая приковывает меня к месту в дверном проеме.

Просто наблюдаю.

Все четыре минуты, что я стою здесь, он сидит неподвижно, изучая свой ноутбук; его глаза бегают по экрану, полностью завороженный тем, что он читает.

Изучает.

— Просто иди туда, — шепчу я себе, выдыхая задержанный воздух.

Я переставляю ноги и иду к нему, выпрямив спину, собравшись с духом, готовясь к очередному спору.

Двадцать футов.

Пятнадцать.

Восемь.

Два.

— Привет.

Нет ответа.

— Ты не возражаешь, если я посижу здесь? — Кладу руку на спинку деревянного стула напротив него, намереваясь вытащить его.

Ретт напрягается, но головы не поднимает.

— Да, возражаю.

— Тогда ты не возражаешь, если я сяду за стол рядом с тобой? — Я нажимаю на его кнопки, ожидая реакции, но он лишь бросает на меня короткий взгляд.

Пожимает плечами.

— Это свободная страна.

Я прикусываю губу, чтобы скрыть улыбку, радуясь, что он не сказал мне уйти.

— Думаю, я заслужила этот отказ.

Одна бровь взлетает вверх.

— Отказ?

— Да, это когда ты…

Ретт фыркает, но по-прежнему не смотрит на меня.