– Привет, – сказала Бобби, наклоняясь. – Что ты делаешь на полу?

Надя драматично положила руку себе на лоб, как падающая в обморок дама на викторианской картине.

– Не могу найти свой квантовый осциллятор, и это довело меня до истерического истощения. – Она закрыла глаза и отвернулась. – У меня нет шансов. Но вы должны жить дальше. Проживите хорошую жизнь. Чаще думайте обо мне.

– Ладно тебе, Ослепительная, – Джанет протянула руку. Надя приняла еще одну драматическую позу на полу, прежде чем Бобби просто подняла ее. Вновь твердо стоя на земле, Надя бросилась вперед и заключила Бобби в объятия.

– Он уже в лаборатории, – сказал Джарвис. – Я помню, как перевозил его ранее на этой неделе вместе с...

Надя хлопнула себя по лбу, внезапно вспомнив.

– Универсальные пульты. Ну конечно. Не могу поверить, что забыла об этом.

– Что ж, ты очень много работала, – сказала ВЕРА. Трое взрослых огляделись в поисках источника голоса.

– Это всего лишь ВЕРА, – дружелюбно сказала Надя, указывая на золотой кирпичик у своих ног, – она помогает мне с «Единомышленниками».

– И как продвигаются дела? – спросила Бобби, стараясь сохранять спокойствие и невозмутимость. Но Надя уловила ее тон. За беспечностью скрывались подозрительность и осторожность.

– Хорошо, – сказала Надя, сразу выключив ее. Становилось все более очевидным, что Бобби не понимала отношений между Надей и Маргарет. Надя подозревала, что Бобби могла даже завидовать их дружбе. Бобби была для Нади как любящая и поддерживающая старшая сестра, но также она была человеком. Для нее было естественно чувствовать себя некомфортно из-за успеха Нади под наставничеством Маргарет.

Но у Нади не было времени разобраться с личными конфликтами до Дня благодарения. Поэтому она исполнилась решимости как можно скорее свернуть с этой линии допроса.

– Мне правда нужен мой квантовый осциллятор. Итак, обратно в лабораторию...

– Подождите! – прервал Джарвис. – У нас есть кое-что для вас.

– Это билеты, – взволнованно выпалила Бобби. – На хоккейный матч. «Нью-Йорк Рейнджерс».

– Мы знаем, что Мария говорила о «футбольном матче», – сказала Джанет, – но футбольный сезон закончился в августе, а хоккейный сезон только начался, и никто из нас толком ничего не знает о спорте, так что мы подумали, что это почти то же...

Джанет остановилась. Надя выглядела не такой счастливой, как она ожидала.

Потому что Надя была очень, очень расстроена. Так расстроена, что в тот момент она не могла справиться со своими эмоциями. Ей просто стало жарко, везде, сразу, и ей нужно было знать, правда ли то, что она слышит.

– Ты ей рассказала? – тихо обратилась Надя к Бобби.

Надя ждала, что Бобби скажет «нет», что она не сказала Джанет того, о чем Надя просила ее не говорить. Потому что она бы этого ни за что не сделала. Семья так не поступает. Нет, не поступает.

– Я знаю, я знаю... – Бобби робко провела рукой по волосам. – Но я не хотела, чтобы ты беспокоилась о том, что Джанет не выдержит этого, потому что я знала, она с этим справится, и я хотела избавить тебя от стресса.

Но она это сделала.

– Я же просила тебя так не делать, – все еще тихо сказала Надя.

Она старалась никогда не жалеть себя. Теперь у нее действительно хорошая жизнь, и она знала, что многим людям намного хуже, чем ей. Но в тот момент, оказавшись лицом к лицу с Бобби, Надя почувствовала себя как перетянутая струна на грифе скрипки, готовая лопнуть.

Неужели двух мертвых родителей недостаточно? Разве недостаточно собрать вещи в доме мертвого отца? А как насчет попыток узнать свою покойную мать по ее дневнику, что, как выяснилось, по большей части безрезультатно? А каково быть иммигрантом в новой стране, которую она все еще пыталась понять? А биполярное расстройство и необходимость много работать, чтобы с ним справиться? А как насчет того, чтобы быть супергероем и крутым американским подростком? А как же GIRL? А как же ЦИИ? И друзей вечно нет рядом, зато есть неизвестное будущее, в котором стреляет луч смерти, и еще она пытается научиться водить машину как нормальная девушка...

Видимо, всего этого мало. Теперь Наде придется добавить в эту кучу и «предана старшей сестрой».

Это было уже слишком. В ее жизни, полной постоянного беспокойства обо всем, была единственная вещь, о которой, как Надя думала, ей не стоит волноваться. Бобби была рядом с ней. Бобби не подведет.

Ivsesche. И все же.

Бобби начала нервничать, что неудивительно; Надя нечасто расстраивалась, а когда расстраивалась, это значило, что ситуация серьезная. И теперь все действительно было серьезно. Dedushka это знал. Краем глаза Надя увидела, как Джарвис заламывает руки.

– Надя, все в порядке, – вмешалась Джанет. – Я очень рада, что ты обрела связь с Марией. Это здорово и захватывающе, и, если хочешь, я была бы счастлива стать частью...

– Я сейчас работаю над «Единомышленниками», а не над списком Марии, – отрезала Надя. Она чувствовала, как разваливается. Она пыталась сдерживать свои эмоции, но в тот момент слишком расстроилась, чтобы думать о докторе Синклер, о своих упражнениях или о здоровых привычках, которым она научилась. Она доверилась Бобби в этом... в этом единственном деле, а Бобби ее предала.

Надя чувствовала себя более одинокой, чем за все последние годы. Никто не понимал ее отношений с Маргарет или почему для Нади было так важно привлечь ее в GIRL – ведь Маргарет не боялась рисковать и нарушать правила, как и сама Надя. Никто не хотел понять проект Нади для «Единомышленников» или понять, почему он может иметь такое огромное значение – для всего мира, а не для местной научной ярмарки. Никого не было даже в лаборатории GIRL в последнее время, чтобы поговорить об этих вещах. Единственные люди, которые сейчас постоянно рядом с ней, – это доктор Синклер и Маргарет. И одному из них она платит.

– Прости меня. – Бобби подняла руки, извиняясь. – Знаю, что у тебя много дел, и просто пыталась помочь...

– Сделав то, что я просила тебя не делать? – Надя с трудом могла поверить в то, что слышала. Оправдания? Да Бобби даже не старается. – Почему ты мне не помогла, не поддержала меня? Потому что тебе не нравится Маргарет? Потому что ты завидуешь, что я провожу с ней время?

– Надя... – предупредительным тоном произнесла Джанет.

Бобби молча стояла. Для Нади этого было достаточно.

– Надя, пожалуйста, не расстраивайся из-за Бобби.

Джанет сделала несколько шагов вперед, громко ступая каблуками на твердую древесину. Надя сделала такое же количество шагов назад. Она не хотела сейчас ни с кем быть рядом. Она сейчас ни с кем не чувствовала себя близкой.

– Она рассказала мне о Марии и Маргарет, потому что беспокоилась за тебя. Ты на себя слишком много берешь...

– И я со многим могу справиться, – парировала Надя. Она была сильной и способной; с ней не нужно было обращаться как с малым ребенком. Это приводило в ярость.

– Все беспокоятся обо мне и о моем биполярном расстройстве, но когда я пытаюсь сказать вам, чего я хочу или что мне нужно, меня как будто никто не слышит!

– Надя... – Бобби провела пальцами по волосам. – Я разговаривала с Таиной и не думаю, что проект «ВЕРА» – хорошая идея.

Надя открыла рот, чтобы возразить, но Бобби продолжала говорить.

– Проект ВЕРА выходит за рамки «Единомышленников» – да и вообще опасен.

Она сделала шаг вперед. Надя не двигалась.

– Я знаю, ты думаешь, что можешь решить все неотъемлемые проблемы с конфиденциальностью и информационной безопасностью, и однажды ты сможешь! Но я не думаю, что ты сможешь сделать это на следующей неделе. И я считаю, что это не соответствует параметрам задания.

– И я считаю, что тебе не следует так тесно общаться с Маргарет Хофф, – добавила Джанет.

Вот оно. Именно этого и боялась Надя.

Надя повернулась к ней.

– Правильно. И ты туда же?

– Я нашла ее старые кадровые файлы, – мягко сказала Джанет. – Хэнк беспокоился о ней. Она была слишком одержима. Это его даже немного напугало. А уж это о чем-то да говорит. Если Хэнк был напуган, значит, она была действительно ужасна.