Так называемых островных королевств, которые на карте можно было рассмотреть разве что в микроскоп, на севере Шотландии находилось аж четыре, и, несмотря на свои микроскопические размеры, хлопот Вильгельму они доставляли изрядно, привечая у себя всех пиратов и прочую сволочь. А тут как раз удобный момент, скоро спустят на воду как раз четыре галеона. Каждый с двумя орудийными палубами новых (морских) пушек в общем счёте по восемьдесят на каждом корабле, плюс возможностью взять на борт по пять сотен воинов десанта (на коротком плече, но там оно было суперкороткое). В случае согласия Ричарда, Вильгельм был готов прибыть в Рим для принятия оммажа. Ричард, разумеется, на это согласился. Причём с прибытием в Рим посоветовал венценосному брату особо не торопиться, а сначала уничтожить пиратские королевства.

После приведения к присяге Новгорода, Спящий Леопард с войском в конце августа 1195 года вернулся в Смоленск. Разведка, отправленная им в устье Невы, не обнаружила ничего интересного – местность болотистая, строить там город возможно, но получится очень дорого, сначала нужно будет осушить болото, прокопав десяток каналов. Предварительные расчёты показывали, что дешевле получится завоевание всей Скандинавии и южного берега Балтики до устья Одера, то есть до границ со Священной Римской империей. Устье Западной Двины в этом плане было перспективнее, но место было малозаселённое, причём совсем дикими племенами, так что и работников, строительные материалы и продовольственное снабжение придётся завозить из Новгородских земель через Невские пороги. Тоже в принципе возможно, но тоже получится очень дорого, тем более что Новгород продовольствие и сам закупал в южных княжествах.

Поразмыслив, сеньор Сидона и Великий Магистр ордена Героев, Кеннет Маккинли по прозвищу Спящий Леопард решил, что торопиться осваивать северные земли пока не стоит, и отправил всех выделенных ему Новгородом работников обживать Дикое поле в междуречье Днепра и Дона, к этому времени полностью зачищенное от кочевников, а сам отправился в Смоленск, ждать реакции взбешённых вторжением Рюриковичей. О том, что князья русов готовятся к зимней компании, было известно. Купцы, которым идея создания единой державы сулила немалые прибыли, и которые не испытывали к раздробившим на мелкие уделы даже прежде единые княжества расплодившимся потомками пришлого варяга никакого сочувствия, информацию поставляли регулярно. Косвенную, конечно, никто из купцов планов военной компании знать не мог, но то, что к ней готовятся и западнее, и восточнее Днепра, можно было понять по закупкам и заказам. Было ли это предательством со стороны купцов? Рюриковичи сказали бы да, но к этому предательству они торговых людей подталкивали сами, когда взымали мыто[53] в каждом городке, где был посажен на кормление князь, или имелся княжеский посадник, не только за торговлю, но и за право прохода. При этом развивать вверенные им уделы князья не стремились, ведь сегодня ты кормишься с этого города, а уже завтра переедешь в другой, поэтому они только грабили, разоряя население и обдирая купцов. Династия Рюрика к концу двенадцатого века переродилось в преступное сообщество, рэкетиров на захваченных территориях, и ничего хорошего от них уже никто не ждал.

Спящий Леопард в свою очередь установил во всех контролируемых городах единый налог, который взымался только с продаж. Налог высокий, в две пятых от суммы проданного товара, но он был единственный, понятный и временный. После объединения всех русских земель под своей рукой, он обещал снижение до трёх десятых. По сравнению с тем, что сейчас совокупно у торговцев изымалось от половины до двух третей – это была просто мана небесная. Кроме того, только во владениях «Сонного Пардуса» теперь можно было приобрести восточные товары: пряности, шёлковые и хлопковые ткани, дамаскские доспехи и оружие (а ведь каждый купец имел собственный отряд охраны), керосин и керосиновые лампы, драгоценные камни и золото, бумагу, красители и много чего ещё. Да, цены на них были выше, чем раньше в Константинополе, а закупочные на меха, пеньковые канаты, дёготь, воск, мёд и прочую продукцию местного производства ниже, но везти то их теперь нужно было не в Царь-Град, а всего лишь до Киева, Новгорода, или Смоленска.

Вторым сословием, поддержавшим захватчика, хоть и тайно, было духовенство. Спящий Леопард был ближником легендарного Ричарда Львиное Сердце и лично принимал участие в освобождении Иерусалима и Святой земли от агарян, а ещё под его началом когда-то служил нынешний Патриарх Константинополя. Свой, русский, хоть и непростой судьбы, но на всё воля Божья. К тому-же, местным митрополитам очень понравилась идея расширения Русского ордена воинов-монахов и возможность создания таких замков-монастырей в их епархиях. Кроме того, святые отцы отлично понимали – какую выгоду получат от объединения земель под рукой знаменитого крестоносца. Они её уже получали, несмотря на то что до объединения было пока далеко. Две новые русские митрополии, основанные в Саркеле и Херсонесе, ясно давали понять, что это только начало. Дальше возможно расширение пределов их влияния и на запад, и на восток. И наоборот, если победят Рюриковичи. объединив Европу, на Русь двинется сам Ричард, а он, в отличии от «Сонного Пардуса», церемониться не будет. О том, что произошло в Константинополе, отлично знали все влиятельные фигуры в русской церкви. Да и не верилось иерархам, что Рюриковичи смогут победить. За одно лето Пардус прошёл от устьев Днепра и Дона до Новгорода, походя разогнав и ограбив язычников-кочевников, с которыми их собственные князья не могли справиться больше трёх сотен лет. Да, печенегов истребили половцы и заняли их место, но хрен редьки не слаще, а тут вдруг явился из-за моря витязь, разогнавший эту погань без особых усилий. Он их даже истреблять не стал, отобрал скот и велел убираться за Итиль[54]. И ведь убрались, грозные владыки степей, не осмелились собрать большую орду и выйти на битву. Рюриковичам убираться некуда, драться им придётся, но исход этой драки был очевиден. Крестоносец специально осел в Смоленске, чтобы приманить к себе все силы Рюриковичей и покончить с ними разом. На кого нужно делать ставки в этом противостоянии, умные люди, а среди духовных владык глупых не было, понимали прекрасно. Они и составили вторую сеть агентурной разведки.

Третьим сословием, безоговорочно поддержавшим Спящего Леопарда, были смерды. Слова они не имели, но выражали свою поддержку массовым бегством на контролируемые им земли. Прибывших Пардус не холопил, как поступил бы на его месте любой князь, или боярин, наоборот, каждой семье бесплатно выделялся надел, с которого можно было не только сытно прокормиться (всё таки земля в Диком поле была гораздо урожайнее, чем на севере), но и жить свободными, уплачивая всего две пятых от собранного урожая. Кроме того, можно было получить пахотных лошадей, стальные плуги и прочий необходимый в быту инвентарь, семена, с рассрочкой выплаты за них на пять лет. И всё это в собственность, которые просто так, по произволу, отобрать никто не мог. Было правда и новшество, которое нравились далеко не всем – закон майората, при котором всё хозяйство наследует старший сын, а младшие обрекались на дальнейшее странствование в поисках своей судьбы, но однажды бежавшие от родных погостов крестьяне приняли его с пониманием. Кто землю выделил, тот имеет право ставить любые условия, а майорат, хоть и был чуждым для воспитанных в общине мужиков укладом, но с этим они были готовы смириться. Хоть наследовал всё только старший сын, но это был их старший сын. А младшие? Говорят, что земли ещё много, хватит на всех. К тому-же их активно сманивали в Африку. И не простыми крестьянами, а колонизаторами. В колонии, где каждый землепашец был ещё и воином. Рядовым пехотинцем в строю, но лиха беда начало. Проявившие себя становились десятниками, а проявившие себя десятники сотниками, то есть получали возможность стать из крестьян дворянами. Всем было понятно, что большинство этого никогда не добьётся, но свой шанс давался каждому, к тому-же силком никого не забирали. Мало того, почти половину соискателей отсеивали за непригодность. Хуже было то, что и старшие сыновья хотели поиграть с удачей, но это случалось не часто, к тому-же у вербовщиков к ним были завышенные требования.