Кроме рабства в Горгане царил жесткий и деспотичный авторитарный режим, устанавливающий попрание любых прав и свобод женщин. Казалось, что женщины здесь имеют прав не больше чем рабы. Все редко встречающиеся на улице женщины были одеты как я в полностью скрывающие тело одежды и не поднимая головы пробирались по улицам с таким видом, будто ожидая удара или какой другой неприятности в любой момент.

Спустя пару часов мы наконец-то въехали в большой город. Он являлся одним из крупных центров пересечения торговых путей в Горгане и здесь мужчины решили начать поиски Риднанда.

На меня возлагались большие надежды, которые я пока никак не могла оправдать. Если будучи в Сельвии меня четко тянуло на юг в сторону этой страны, то перейдя границу, мой компас замолк. Нет, я не перестала чувствовать Риднанда, не перестала мучатся от редких приступов точечной боли или выматывающей мигрени, но вот ощущения присутствия мужа стало каким-то приглушенным. Я знала, что он жив, чувствовала, что он где-то здесь, но ничего конкретного выдать не могла. Мужчины дружно меня подбадривали, объясняя это общей усталостью, потрясением от вида уклада жизни этой негостеприимной страны и обещали, что вскоре все наладится. Но я-то знала, сколько надежды на меня возлагалось и что мое участие в поисках было полностью обязано открывшимся способностям.

Сняв небольшой дом на окраине города, мы решили передохнуть после дальней дороги, а с утра отправится на поиски.

Поздно вечером мужчины, сидя на кухне, обсуждали завтрашние планы. Я, примостившись с краю, тихонечко их слушала и думала о своем. Встрепенуться меня заставило упоминание короля, и я решилась встрять с вопросом

— Скажите мне, почему король Сельвии пытается вести мирные переговоры с ТАКИМ соседом? — в очередной раз, насмотревшись на будничную жизнь одного из поселений, спросила я попутчиков — Ведь это как бомба замедленного действия под боком. Взорвется однозначно. Вопрос только во времени. Да и действительно жалко женщин и детей, они ни в чем не виноваты.

— Не все так просто — вздохнул сидевший подле меня Луис — В последней войне с Горганом погибло много наших, но все что мы смогли, так это прогнать захватчиков с наших земель. После огромных потерь, не могло быть и речи о продолжении войны на чужих землях.

— Местные мужчины, кажется, рождаются в седле и с саблей в руках — присоединился к разговору Риз, еще один из бывших сослуживцев Риднанда, смогший присоединиться к нашей поисковой компании — Плюс огромное количество магов.

— У них рождается много магов? — заинтересовано спросила я.

— Нет. Рождается магов у них, как и везде, даже меньше, поскольку в таких нечеловеческих условиях, многие женщины просто не успевают дожить до момента произведения потомства — покачал головой Луис — Магов они находят в соседних странах. Подкупают, шантажируют или просто похищают, заставляя работать на себя.

— Это ужасно — вздохнула я — А дети? Бедные дети. Сколько голодных глаз смотрели на нас пока мы проезжали через деревни. Сколько тощих рук тянулось в надежде получить хоть кусок хлеба… Я не представляю, как они выживают в этом аду. Ведь человек прошедший через такое навсегда оставляет в своей душе отпечаток этого адского места. И я уже не говорю о рабах, которых не то что за людей не считают, а даже относятся хуже, чем к скоту.

— Да — задумчиво протянул Барг — Такие впечатления потом на всю жизнь.

— Поскорей бы найти Риднанда. Он уже месяц в этом ужасе и я не представляю, как держится до сих пор — вздохнула я и в недоумении осмотрелась, ловя на себе задумчивые взгляды мужчин

— Он справится — уверенно произнес Барг — Десять лет тут в рабстве выжил. Выживет и сейчас.

— Это не моя история, Элинель — в ответ на просьбу рассказать о прошлом мужа, устало проговорил Александр, стоя у окна моей комнаты, куда кто-то из мужчин меня перенес, после обморока на кухне.

Мне и сейчас было дурно просто от мысли, что Риднанд был рабом, да еще и в этом забытом богом месте. С учетом разговора о продаже его в рабство собственной матерью, так вообще мое мнение о советнике подлежало полному пересмотру. С такими психологическими травмами и потрясениями жить нормальной жизнью не представляется реальным. И если первоначально информация о рабстве, которое имело место быть в жизни мужа, просто не укладывалась в моей голове, то после слов Барга, все будто встало на свои места, и перегруженный мозг потребовал передых, в который я и отправилась, погружаясь в обморок.

Мои обиды на невнимание, игнорирование и грубость мужа теперь казались детскими капризами по сравнению с тем, что ему выпало пережить. Наверно и правда не мудрено возненавидеть женщин и ждать от них только всего плохого.

— Баргу вообще не стоило тебе этого говорить — продолжил задумавшийся на время мужчина

— Нет, нет! Хорошо, что сказал. Я должна знать. Не думаю, что Риднанд мне когда-нибудь сам об этом поведал — с грустью закончила я.

Кивнув в ответ, Александр пожелав мне спокойной ночи, вышел из комнаты, прикрывая дверь.

Дни наших безрезультатных поисков проходили друг за другом. Меня уже стало накрывать отчаяние, которое я старательно скрывала от попутчиков, но, кажется даже они, уже теряли надежду.

Мы были в Горгане уже месяц, и я к своему ужасу начала привыкать к окружающей обстановке. И если после первого посещения рынка рабов я несколько раз прочистила желудок, согнувшись пополам в первом попавшемся переулке, куда меня оттащил, внимательно следивший за мной Александр, то сейчас я будто абстрагировалась от действительности и нестройные ряды рабов на очередном рынке не трогали мою душу. Внимательно вглядываясь в бесконечную череду лиц, я желала только одного — поскорей найти Риднанда.

Мужчинам удалось выяснить, что кто-то кроме нас также занимается поиском советника. Проведенное расследование и внушительная куча золота, перетекшая в карманы различных людей дали нам понять, что нападение на отряд было делом рук господина Шейда, одного из приближенных короля Горгана, по интересному стечению обстоятельств бывшего главой последнего посольства в Сельвию.

Вспоминая этот масленый взгляд и бесцеремонное отношение, я старалась гнать мысль о возможной причастности меня к охоте за Риднандом. Ведь, по сути, я малодушно никак не ответила на притязания мужчины, сообщив лишь свой статус замужней дамы и сбежав при первой возможности.

Хотя, кто я такая чтоб за мной гонялись мужчины соседнего королевства. В зеркало на меня смотрела красивая кукла, но не более, таких везде хватает.

Решив не надумывать того чего и быть не может, я в сотый раз сосредоточилась на своем внутреннем состоянии в надежде все же почувствовать присутствие мужа. Но все было тщетно, несмотря на то, что мы находились в нескольких часах пути от места нападения на отряд советника.

Ближайших поселений здесь не было, и мы остановились на ночлег в полуразрушенном сооружении, к моему удивлению оказавшимся храмом Праматери.

— Храм Праматери на территории радикального притеснения женщин? — скептично спросила я у Александра, пока другие мужчины занимались обустройством ночлега.

Александр вообще оказался отличным собеседником, и я с наслаждением проводила время в пути, беседуя с мужчиной. Конечно, стоит признать, что большая часть нашей беседы состояла из моих вопросов и его ответов на них. Но надо отдать должное, до сегодняшнего дня Александр терпеливо и обстоятельно относился к роли моего просветителя.

— Конечно, в это сложно поверить, но еще несколько столетий назад Горган был вовсе не таким, как сейчас — вздохнув, ответил мужчина, а потом, нахмурившись, спросил — Элинель, кто занимался твоим обучением в доме отца?

— Ммм…ну много кто, уж и не помню — расплывчато ответила я, начиная судорожно понимать, к чему могло все-таки привести мое любопытство и неосторожность в поведении.

— Твой отец, очень неосмотрительно подошел к подбору для тебя учителей. Если бы до тебя донесли все положенные для лои знания, то таких вопросов у тебя не возникало — задумчиво проговорил Александр, внимательно вглядываясь в меня.