— Эм, — Ася моргнула, — моя ножка левая или правая?

— Правая ножка на втором этаже.

— А что на первом?

— Мой офис.

— Ваш офис?

Она подошла ближе к огромным окнам и осторожно заглянула внутрь.

Опенспейс, пустой в воскресенье, со множеством компьютеров и другой техники — вот что она там увидела.

— Крууутяк, — оценил Димдим.

— Сколько у вас сотрудников? — спросила Ася.

— Шестеро.

— И все они находятся здесь по восемь часов в день?

— Иногда и больше. Вход на второй этаж пролегает через офис.

Адам стал подниматься по широкой лестнице.

— Это какое-то извращение, а не дом, — пробормотала Ася ему в спину.

— Полностью с вами согласен. Отец подарил мне его на мое восемнадцатилетие, и с тех пор я безуспешно пытаюсь привыкнуть к этому ужасному строению.

— Мне на восемнадцатилетие подарили билет в Питер. В один конец.

— И как вы возвращались обратно?

— Как попало.

Адам остановился возле дверей — стеклянных, разумеется, — поставил на каменные плиты чемоданы и достал из заднего кармана джинсов телефон.

— Дайте мне свой палец.

— Безымянный? — с нежданным кокетством спросила она. — Я согласна!

— Какой хотите, но лучше указательный.

Адам взял её руку и поднес к экрану телефона.

— Вы устанавливали отпечаток пальца как пароль?

— Конечно, — озадаченно ответила Ася. — Почему вы вносите мой отпечаток в свой телефон?

— Еще раз… еще… ну подвигайте им по монитору. Елозьте, елозьте, не стесняйтесь.

— А чем именно мы сейчас заняты? — шепотом спросила Ася, послушно елозя.

Димдим кивнул на легкую электронную панель, установленную на стекле.

— Умный дом, — подсказал он шепотом.

— Прописываю вам доступ, — согласился с ним Адам.

— То есть кольца не будет?

Он засмеялся и выпустил её руку.

— Приложите палец к панели, проверим.

Ася осторожно послушалась. С тихим «треньк» дверь приоткрылась.

— Внутри больше, чем снаружи? — тихо спросила она, с опаской заглядывая внутрь.

— Простите?

— Она считает вас чудаковатым, — перевел Димдим.

Мысленно посмеиваясь, Адам смотрел, как Ася, настороженная, как кошка, бродит по гостиной. Казалось, что она вот-вот брезгливо задергает лапой.

— Почему вы так не любите нормальные, глухие стены? — спросила она.

Димдим с Евой развалились на желто-зеленом диване и включили огромный телевизор.

Адам уж и не помнил, когда пользовался им в последний раз.

Он вообще не любил эту комнату — она была для чужих людей, с этой модной мебелью и современной техникой, и авторскими картинами молодых художников, и камином, облицованным цельным слэбом мрамора, и пушистым ковром «терраццо», и кадками с вереском.

— Ну я же вашу коробчонку не осуждаю, — весело отозвался он.

— Какую еще коробчонку?

— В которой вы раньше жили.

Ася вдруг очень потешно всполошилась.

— Я обидела вас? Вы расстроены? Простите, пожалуйста. Очень милый дом. Просто рай эксгбициониста.

Адам закашлялся.

— Детей надо накормить обедом, — сказала Ася деловито. — И уложить спать. Ева же еще маленькая, она спит после обеда?

— Не знаю.

— Все дети должны спать днем, — наставительно сказала она и тихонько зевнула.

У неё получилось это так заразительно, что Адама тоже немедленно поклонило в сон.

Кухню от гостиной отделяла бронзовая стена-ширма со сложным геометрическим узором. Адам поначалу хотел снести это безобразие, но для этого пришлось бы вскрывать и пол, и потолок, и чудовищная конструкция осталась.

— Ого, — сказала Ася, оглядываясь по сторонам. — Любите готовить?

— Готовка меня успокаивает, — пояснил Адам, ныряя в холодильник. — Что мы хотим на обед?

— Какой-нибудь суп, — пожала она плечами, — говорят, что суп надо есть ежедневно.

Она постучала пальцем по висящим в ряд блестящим сковородкам — от крохотной к огромной. У Аси совсем не было маникюра, и Адаму с непривычки показалось, что в этом есть что-то неприличное. Он миллион лет не видел женщин с голыми ногтями.

— Мне же теперь надо правильно питаться, да? — рассеянно произнесла она, сдвигая густые и даже немного лохматые брови.

— Вы удивительно спокойны для женщины, узнавшей с утра о своем материнстве, — заметил Адам, приглядываясь к ней.

Вторая татуировка обнаружилась на её левой ноге. Змейкой непонятных символов она обхватывала щиколотку. Интересно, где была третья.

— Мне кажется, я просто еще не до конца осознала, — призналась Ася.

Он кинул ей яблоко, но она вместо того, чтобы слопать самой, аккуратно почистила его, порезала на дольки и отнесла детям.

Больше всего ему нравилось в ней, что она не задала ни единого вопроса о матери Евы или о причинах, по которым они с дочерью оказались в столь плачевном состоянии.

Пока Адам готовил обед, Ася оттащила детей от телевизора и отправилась разглядывать их с Евой территорию.

Две просторные комнаты с чудовищными панорамными окнами вместе стен. Первая была игровой, наверное, потому что здесь горами были навалены игрушки, многие в коробках. Как будто Адам скупал все подряд в панике.

Димдим тихо охнул и нырнул в развалы невиданного богатства.

Второй комнатой оказалась спальня — огромная кровать и платяной шкаф.

Кровать была завалена плюшевыми медведями разных размеров.

Открыв шкаф, Ася увидела на его дне мятую одежду, как будто кто-то пытался создать себе гнездышко.

— О, детка, — она опустилась на колени перед следовавшей за ней по пятам Евой, — ты здесь прячешься? Тебя тоже пугают эти окна?

Ева смотрела на неё своими бездонными черными глазами и молчала. Ася обняла её и прижала к себе.

— Все будет хорошо, — пообещала она, — вот увидишь, как нам весело будет вместе. Я тебя не оставлю одну в этом музее.

С Евой на руках она вернулась на кухню.

— Нам надо купить занавески, — сказала она, — если это, конечно, не противоречит вашим принципам дизайна интерьера. Какая здесь высота потолков?

Адам поднес к её губам ложку с супом.

— Нормально посолено?

— Нормально. Ой, даже вкусно.

Он засмеялся её удивлению, и это было очень приятное зрелище.

Красивый, молодой и вежливый.

Мужчины восточного типа всегда казались Асе опасными, темпераментными, непредсказуемыми.

Но Адам не внушал ей никакого трепета. Он был слишком декоративным.

Мягким. Спокойным. Бесплатное приложение к Еве.

Довольно высокий, узкие бедра, широкие плечи. Наверняка любитель качалки.

Может, он даже бегает — гадость какая! — по утрам.

— Зовите вашего племянника на обед, — сказал он, все еще улыбаясь. — Завтра съездим с вами в торговый центр за этими портьерами, без которых вы жить не можете.

— Ева, позови Димдима, — попросила Ася, отпуская девочку на пол. Та посмотрела на неё вопросительно, потом развернулась и побежала в свою комнату. — Это не мне нужны портьеры, — сказала Ася, — это ваша дочь спит в шкафу, потому что её пугает собственная спальня.

Адам даже застыл от потрясения с половником в руках.

— Как — в шкафу? — переспросил он, охрипнув.

— Так, в шкафу. Соорудила там себе кроватку из одежды. Не знали?

— Конечно не знал, — совершенно расстроенный, он взъерошил свои волосы, — я ужасный отец, меня надо лишить родительских прав. Понимаете, я укладывал её в кроватку, целовал и уходил к себе.

— И не заглядывали больше к ней?

— Я же думал, она спит.

Адам выглядел таким несчастным и удрученным, что Ася не удержалась и потрепала его по плечу, как лабрадора.

— Всё наладится, — заверила она его.

После обеда Ася с детьми ушла спать, и стоя возле окна своей спальни, Адам долго смотрел в окна спальни напротив.

Ему было тревожно и стыдно.

Напрасно Лена так беззаботно сбросила на него Еву, вряд ли он справится с этим отцовством.

Возможно, придется звать на помощь маму, а это будет слишком унизительно.