— Да ладно!

— Так что в ближайшие дни ожидается нашествие разнокалиберных невест. Он выставил тебя на торги, мой дорогой невинный братец.

— Скажи ему, что у меня есть девушка.

— Какая девушка? — спросила Вика, вышедшая на веранду с подносом.

— Почему ты разносишь кофе? — удивился Адам. — Тебе заняться больше нечем?

— Устала, — она села на кресло и вытянула ноги.

— Вика, давай снова встречаться, — предложил Адам.

— Фигу, — отозвалась она. — Я тебе не дубинка, чтобы ты мной от отца отбивался. Я бросила вашего брата, — пояснила она Линару.

— А я не удивлен, — пожал тот плечами. — Внебрачные дети — это не то, чему обычно женщины радуются. Кто захочет воспитывать чужого ребенка? Все-таки, главное — это кровь и гены. В молодости, я выступал в суде по делу одной многодетной семьи, где все дети были приемными. Так вот, их родители в итоге объявили, что дети алкоголиков вырастают и тоже становятся алкоголиками. Детей преступников так и тянет к криминалитету. Воспитание — это фикция. Все, что мы можем, это научить детей говорить «спасибо» и «пожалуйста».

— Ну, не знаю, — откликнулась Вика, — по мне, так готовые дети — это удобно. Не надо на несколько лет выпадать из жизни, страдать от изжоги и тошноты, никаких растяжек и адских родовых схваток.

— И тем не менее, — заметил Линар с улыбкой, — вы бросили моего брата сразу после того, как у него объявилась дочь.

Адам пил кофе и не вмешивался в их беседу. У него редко возникало желание дискутировать и озвучивать свою точку зрения.

Калитка в саду распахнулась, и появилась Ева. В ярко-алых резиновых сапогах, желтом плаще и с веселым зонтиком над головой.

— Кажется, дождь начинается, — рассуждала она.

Адам еще немного полюбовался на чистое небо. День был сухим и теплым, и весь этот наряд к нему явно не подходил.

За ней, отдуваясь, плелась Ася с объемными пакетами. Адам встал и пошел ей навстречу, чтобы помочь с поклажей.

— Почему моя дочь похожа на гриб? — спросил он.

Ася засмеялась, убирая влажную прядку со лба.

— Потому что я не смогла заставить ее снять все это. Мы купили кучу одежды на осень, а еще настольные игры. Чеки я вам потом предоставлю.

Адам молча зашел в дом, чтобы отнести покупки на второй этаж.

Наверху у него ушло довольно много времени, чтобы найти свою банковскую карту. Он давно пользовался электронной, и не сразу вспомнил, где хранит пластик.

Спустившись вниз, он столкнулся с Асей, которая стояла у кулера со стаканчиком воды в руках и что-то говорила Сереге.

— Вот, — Адам сунул карту в кармашек оранжевого балахона, — хватит уже этой возни с чеками.

— Ого, — Ася немедленно вытащила ее и посмотрела на свет, — символ высочайшего начальственного доверия. А там много денег? Мне хватит, чтобы добраться до мексиканской границы?

Адам хмыкнул и, обняв ее за плечи, повел на веранду.

Ему нравилось, как насупленно смотрит на них Серега.

На улице Ева, вцепившись в зонтик, стояла перед Линаром, и лицо ее было предгрозовым.

— Это няня некомпетентна, — рассуждал Линар, — во что она обрядила ребенка? Я давно говорю Адаму, чтобы он уволил ее.

— Что такое — уволить? — спросила Ева.

Ася рванула вперед, чтобы вмешаться в этот диалог, но не успела.

— Прогнать, — не задумываясь, ответил Линар.

Адам услышал, как Ася смачно ругнулась и прошла вперед.

— Папа хочет прогнать Асю? — переспросила Ева.

— Никогда, — заявила его няня невозмутимо, — твой дядя просто очень глупый, и не знает, что самые лучшие няни никогда не уходят от самых лучших девочек.

— Глупый? — переспросил Линар с холодной яростью.

— Очень-очень глупый, — Ася взяла Еву за руку и повела за собой. Возле Адама девочка притормозила.

— Ты хочешь прогнать Асю? — спросила она настойчиво.

— Никогда, — повторил Адам сквозь зубы.

— Эй, — Линар вскочил с места, — вы совсем берегов не видите?

— Совсем. Вы глупый! — в третий раз повторила Ася.

Адам закрыл за ними дверь. Линар, ничего не видя от бешенства, двинулся следом, и пришлось вставать перед ним, преграждая дорогу.

— Стерва, — зарычал он. — Но ты не беспокойся. Я сам ее уволю. С твоей мягкотелостью ты будешь мямлить и путаться в словах.

Вика продолжала пить кофе, насмешливо изогнув брови.

— Послушай, — сказал Адам очень спокойно. — Ты езжай сейчас домой и больше не лезь в дела моей семьи, ладно? Ты как слон в посудной лавке. Ничего не понимаешь.

— Чего тут понимать? — окончательно разозлился Линар. — Беременная наглая тетка присосалась к тебе, как пиявка. Она просто села тебе на шею, а ты позволяешь ей тут командовать. Оставь это на меня, я сам разберусь.

Адам положил руку ему на плечо, не давая войти в дом.

— Просто уезжай. Я позвоню тебе позже.

— Придурок бесхарактерный. Когда ты собираешься взрослеть? Все кому не лень помыкают тобой!

— Я провожу тебя до машины.

— Ты такой мямля.

Вика встала, громко отодвинув стул. Прошла меж ними, оттолкнув братьев в разные стороны.

— Величайший секрет Адама в том, — сказала она между делом, — что чем сильнее он злится, тем спокойнее становится. На пике бешенства вообще превращается в робота. Многое становится понятным, когда знаешь об этом, — и ушла себе, невозмутимая, как английская королева.

Ева сидела на полу под зонтом, и только подошвы ее алых сапожек выглядывали наружу.

Ася яростно орудовала шваброй.

Плохо дело, если дошло до уборки.

Адам лег на пол рядом с зонтом, стянув с дивана подушку и положив себе под голову.

Помолчал, собирая мысли в порядок.

Злость пульсировала в нем, как нарыв.

Он был уже взрослым, наверное, во втором классе, когда мама переборщила со снотворным, и он позвонил отцу, поскольку от ужаса не смог вспомнить номер Скорой. Было воскресенье, а по выходным отцу звонить было категорически запрещено, это были специальные дни, которые предназначались только его семье.

А Адам взял и позвонил.

Там, в больнице, Адам не утерпел и расплакался, потому что мама выглядела ну совсем как мертвая, и ему было очень страшно. Отец сильно, до боли, сжал его плечи и все заставлял повторять: «телефон Скорой 003. Телефон Скорой 003».

Никогда больше не звони мне по воскресеньям, говорил отец. Телефон Скорой 003. Перестань рыдать, как девчонка. Возьми себя в руки, ты же мальчик. Телефон Скорой 003.

Очнувшись, мама не разговаривала с Адамом три недели. Лучше бы я умерла, говорила она, чем приняла помощь этого мерзавца. Как ты посмел позвонить ему. Неужели так сложно запомнить три цифры.

Тогда его и отправили в первый раз в психологу. Мальчик отстает в развитии, объяснял отец, и он слишком плаксив. Это же ненормально.

Психолог заверила его, что как раз абсолютно нормально, любой ребенок заплакал бы, когда его мама заболела. Тогда отец менял психолога за психологом, пока не нашел старенького немногословного муллу, которому и препоручил заботы о духовном воспитании сына.

В крошечной тихой мечети Адам проводил все свободное время. Ему нравилось, что здесь никто не ругался и не кричал, нравилось разучивать суры Корана, нравилась размеренность ритуалов.

Примерно через полгода отец неожиданно приехал к нему в школу и повез в дорогой ресторан. У него было прекрасное настроение, потому что Ильдар в тот день выиграл какие-то крупные соревнования по дзюдо, и Адаму все время ставили брата в пример. Стараясь произвести на отца хорошее впечатление, он благонравно произнес «бисмилля» перед принятием пищи, а отец вдруг совершенно взбесился. Ему не нужен чрезмерно религиозный ребенок, сказал он и забрал его от муллы.

И это был единственный его поступок, с которым согласилась православная мама.

Сейчас, лежа на полу в своем стеклянном доме возле дочери, которая пряталась от взрослых под зонтиком, Адам дышал ровно и спокойно, потому что знал, как опасно давать волю своим эмоциям.

— Ева, — наконец, сказал он, — ты помнишь тот день, когда мы с тобой гуляли по парку и нашли там Асю? Тогда ты совсем со мной не разговаривала, а я не знал, что с тобой делать. Ты сразу вцепилась в Асю и не выпускала из рук ее штанину. А Ася сразу вцепилась в тебя и без секунды колебания стала твоей няней. Ева, ты еще маленькая и не знаешь, что взрослые так не делают. Обычно они очень долго думают, прежде чем принять решение. Но вы с Асей выбрали друг друга сразу, с первого взгляда. Поэтому не думаю, что все монстры этого мира смогут вас с ней разлучить. И позволь уже снять с тебя эти сапоги, тебе, наверное, очень жарко.