— Я иду спать, — объявил Адам и не тронулся с места, глядя на то, как Ася вгрызается крупными зубами в бутерброд. Ему вдруг тоже захотелось есть.

— И что? На планете внутри тебя мильон мильонов людей? — с вызовом спросила Ева.

— Моя планета сама человек, — пробормотала Ася с набитым ртом.

— Хватить морочить голову моей дочери!

— Йес, сэр!

С бутербродом в руке и Евой подмышкой, Ася направилась в спальню.

— Не ешьте в кровати, — следуя за ней, наставлял её Адам. — Я не хочу спать среди крошек.

— А я вообще не понимаю, почему вы спите вместе с нами. У вас же где-то была своя спальня, — независимо ответила Ася, ловко подцепила с полки какую-то книжку и продолжила свое движение.

Адам забрал у нее и книжку, и Еву, но на бутерброд решил не покушаться.

«Кто в животике живет», — было написано на обложке.

— Ни одной приличной книжки про беременных нянь, — скорчила гримаску Ася, забираясь под одеяло.

Все еще насупленная Ева вывернулась из рук Адама и устроилась на свое место подальше от отца.

— А вы спите, — велела ему Ася, — вам уже скоро на работу вставать.

И она нацепила ему на глаза свою маску с единорогами.

Ася проснулась поздно и, не открывая глаз, пошарила по кровати, нащупывая Еву.

Не нащупала.

Села на кровати, оглядываясь.

Девочка, сосредоточенно пыхтя, пыталась натянуть на ногу носочек.

— Ты куда-то собралась, детка? — спросила её Ася.

— В Канаду, — сообщила Ева. — К маме.

— Понятно.

Чего еще было ожидать, если все утро они читали о том, как мамы растят в животе малышей? Как можно было так капитально лопухнуться?

— Тогда тебе надо собрать вещи, — заметила Ася, вставая. Она нырнула в шкаф, достала оттуда пестрый чемодан Евы, с которым она прибыла в этот дом, и положила его на кровать. — Дай-ка подумать. Что ты возмешь с собой? Это платье?

Ева молча смотрела на неё, соображая.

— И, наверное, свои новые куклы для театра, да? Или нет? А книжки?

— И книжки, — медленно кивнула Ева. — Положи в чемодан всё.

— Это будет очень тяжелый чемодан. Как ты его поднимешь?

— Разве ты не полетишь в Канаду со мной?

— Нет. Я буду очень занята — мне придется все время носить туда-сюда тазики и ведра.

— Какие тазики? — удивилась Ева.

— Тазики слез, которые будут литься из твоего папы. Да он же затопит весь мир!

Ася кинула какое-то платье в чемодан и села на пол рядом с Евой. Девочка обняла её за шею.

— Мой папа будет плакать? Из-за меня?

— Конечно, — кивнула Ася. — Наверное, мне придется купить ему щеночка, чтобы хоть немножко утешить.

— Я тоже хочу щеночка! — воскликнула Ева.

— Но ты же будешь в Канаде.

— А щенок?

— А щенок будет здесь.

— Это же нечестно.

— Да, — согласилась с ней Ася, приглаживая растрепанные кудряшки. — Есть такое. Но посмотри сама: мне надо будет спасать человечество от слезного потопа, а тут уж все средства хороши.

— Но если я останусь, то папа не будет плакать, и ты не купишь ему щенка.

— Логичная ты моя, — развеселилась Ася. — Но если ты останешься, то сможешь повелеть папе, чтобы он купил тебе щенка.

— Повелеть?

— Точно. На сегодня я назначаю тебя повелителем твоего папы. Обещаю, он будет делать все, что, ты прикажешь. Но только до восхода солнца! Потом твоя карета превратится в тыкву. И помни: чтобы твои приказы были исполнены, необходимо начинать их со слова «папа». Это самое волшебное слово в мире.

Ева вскочила на ноги.

— Пошли скорее!

— А умываться? А зубы? А хвостики?

— Но я же сегодня главная, — нетерпеливо подпрыгивая на месте, напомнила Ева.

— Ты главная по папе, а я главная по тебе, — объяснила ей Ася. — Няня как божество, как президент земного шара, как супер-босс…

Но Ева её уже не слушала, она убежала в ванную, чтобы как можно быстрее почистить зубы.

Адам целовался.

Он давно не оставался с Викой наедине и почти забыл, как это приятно.

Наверное, нужно пригласить её на свидание, а потом снять какой-нибудь шикарный номер.

Или даже уехать на выходные.

Пока его не бросили к едрене-фене.

— Папа!

Голос Евы был властным и требовательным. От изумления Адам едва не укусил Вику и торопливо отпрянул от неё, оборачиваясь.

Они стояли у порога, и Ася закрывала ладонью Еве глаза.

— Папа, — твердо продолжила малышка, и это обращение бросало то в жар, то в холод. Как будто его окатывали ледяной водой и поджигали одновременно. — Папа, иди со мной, — продолжала шмокодявка.

Адам изумленно взметнул взгляд на Асю и увидел, как она широко ухмыляется. «Да-да, — говорил ей взгляд, — делайте, как вам говорят».

— Ладно, — согласился Адам, — а куда мы пойдем?

— У тебя встреча, — вздохнула Вика, подумала и добавила: — была.

Благодарно ей улыбнувшись, Адам последовал за девицами.

— Чем именно мы сейчас заняты? — спросил он, придержав дверь машины перед Асей.

— Учим вашу дочь капризничать, — шепнула она. — Это ужасно, если ребенок не умеет этого делать.

— Разве дети не должны быть послушными и скромными?

— Дети должны быть счастливыми и свободными. Взрослые, впрочем, тоже.

— Свобода — выдуманное слово, — возразил Адам, обошел машину и сел за руль. Ася повернулась назад, проверяя ремень безопасности на Еве.

— Да ладно? — насмешливо фыркнула она.

— Никто из нас не свободен, у каждого свои обязательства и свои узы…

— Блаблабла!

— Как непочтительно, — покачал головой Адам, — как наемный служащий вы обязаны проявлять уважение…

— Как скажете, Адамур Фаридович, — весело кивнула Ася, роясь в своем рюкзаке. Она извлекла оттуда мандаринку и принялась её чистить.

— Если вам захочется уволиться, — продолжал он, — то вы не сможете себе этого позволить, потому что вам нужны деньги для своего ребенка. Видите, вы не свободны.

— Вы совершенно правы, Адамур Фаридович, — снова согласилась с ним Ася и сунула ему в рот кусочек мандарина. Он вынужден был замолчать, а она опять повернулась назад, чтобы покормить Еву. — Но пока у меня есть ноутбук, интернет и я сама, то я останусь свободной даже на необитаемом острове.

— Это всего лишь слова.

— И вы как всегда зрите в корень, Адамур Фаридович. Пока у меня есть слова и буквы, я всегда могу написать про вас фанфик, где заставлю вас раскаяться и пасть ниц перед моим всемогущим мери-сьюшным обаянием. «Ах, — вскричите вы, прижимая руки к сердцу, — Ася, вы совершено потрясающи, неповторимы, уникальны…» И скорее всего, заплачете от восторга, — закончила она скромно.

— И Ася будет носить тазики для твоих слез, — поддакнула Ева.

— Дамы, меня пугают ваши фантазии, — потрясенно пробормотал он.

— То-то же, — Ася сунула ему еще один кисло-сладкий кусочек. — Бойтесь нас.

Ева захихикала.

— А куда мы, собственно, едем? — опомнился Адам.

— За щеночком, — торопливо сказала Ева.

Он удивился — кажется, Ася не разрешала никаких щеночков, пока его дочь самостоятельно не озвучит такую просьбу — но послушно повернул ключ зажигания. Теплая ладонь вдруг легла на его запястье, а Ася мотнула головой, призывая не быть таким послушным.

— Детка, — сказала она, — ты забыла сказать волшебное слово.

— Папа, — выпалила Ева, — мы едем за щеночком.

Ася кивнула.

— Ладно, — послушно проговорил Адам, ощущая себя змеей, зачарованной факиром.

— Ну так езжайте, Адамур Фаридович, — разрешила Ася, убирая свою ладонь. — Я буду очень уважительно сидеть в этом кресле. Проявляя максимальную почтительность.

— Вы же не пишете про меня всякие глупости в интернете на самом деле?

— Как знать, — отозвалась она глубокомысленно. — И вам еще крупно повезет, если вы не попадете в слеш!

— Ничего не хочу об этом знать.

— Ваша мудрость выше звезд, Адамур Фаридович!

В приюте Ева так растерялась, что разревелась.

Она никак не могла выбрать из множества разнообразных собак ту самую.