— Шассси[1], ты идешь?
Глубокий голос с едва заметными шипящими нотками окликнул ее от самого входа.
— Я тебя еле нашел, вечно ты носишься по всей технической части.
— Привет, Дин-Дин! — Катя привычно обняла высокого нага, чмокнула в немного чешуйчатую щеку.
Где-то рядом раздался металлический грохот, а потом отборный мат сразу на нескольких наречьях. Змей поморщился от громкого звука, но больше ничем не выдал свое отношение. Динара в Академии боялись. Обосновано. Все кроме Кати, но это было понятно. Ему, не им. Поэтому к такой реакции на непосредственность его малышки он привык, а иногда даже добавлял масла в огонь — или вежливо кланялся ей, или подхватывал на руки, от чего девчонка смешно визжала, брыкалась, делая вид, что ей страшно, но оба прекрасно знали, что это не так.
— Привет, шассси, я тебя заждался.
— Я уже закончила, ты очень вовремя.
Динар взял за привычку провожать Катю на общие уроки. В этом ритуале было намешано много чего: и долг перед маленькой госпожой, и потребность быть рядом, и желание защитить ее от некоторых злых взглядов и шепотков. Да, на нее косились уже в меньшей степени, эти два месяца не прошли даром, острота слухов спала и неофиту Гордеевой стало немного легче дышать.
Немного.
Происшествие на полигоне не добавляло нагу спокойствия, с причинами сбоя так и не разобрались, списав все на нарушения норм эксплуатации.
Необходимость поддерживать убеждение Кхариссы в его зависимости, тоже играло свою роль, куда без этого. Его несостоявшийся матриарх нет-нет, да пробовала границы его преданности шассси, проверяла на прочность их связь, выискивая возможную брешь. Так что быть рядом с Катей было вдвойне правильно — и приятно, и полезно.
— Ты подготовилась?
— Конечно, не хватало еще опозориться перед куратором.
Учеба шла не так чтобы тяжело, но все же с определенными усилиями. Как бы не старался Ямомото, но дать ей все нужные знания у него не получилось, многое ей приходилось наверстывать, догоняя сверстников. Из-за этого пришлось отказаться от части опциональных курсов, оставив только то, что связано с малыми кораблями и полетами.
Совершенно не помогал и Хидеки, сын Наместника, записывавший ее в личные враги и использующий любой подвернувшийся шанс, чтобы как-то ее унизить, насолить, выставить в поганом свете перед преподавателями. Не помогал и Тэкеши. Нет, он ее никак не задевал, не подстраивал каверзы. Чаще всего он ее просто не замечал, но иногда кидал те самые странные, нечитаемые взгляды, и вот они как раз напрягали.
Зато они сблизились с Дин-Дином. Наг был рядом почти всегда: в столовой, на лекциях и семинарах, в их общей с Эйни гостиной. Катя уже как-то привыкла читать очередной материал, делать домашнее задание, привалившись к теплому боку Дин-дина. К ним часто присоединялась Эйни, вот кому учеба давалась легко и непринужденно. Сильфа была ходячей энциклопедией, знала почти весь теоретический материал и на курсах скорее вспоминала, чем учила новое.
— Старший офицер в классе! — громкий крик старосты заставил рефлекторно вытянуться в струнку, вставая рядом с партой.
Естественно, что старостой группы заделался Хидеки, и это вовсе не добавляло радости Кате. Мерзкий нэко выискивал малейшую возможность влепить ей штрафные баллы за, якобы, неподобающее поведение. К сожалению, такая власть у него была, и Катя совсем не понимала Вика — почему он дал этому папенькиному сынку возможность вовсю изгаляться над ней, да и не только, теша свой «синдром вахтера».
— Садитесь, желторотики, — в своей обычной манере поприветствовал группу куратор. — Что, время подводить итоги очередного месяца?
Катя тяжело вздохнула, рейтинговая таблица ей уже снилась. В кошмарах, так как она была в самом ее конце.
— Что мы имеем? А имеем мы нерадивых курсантов, решивших, что они попали на курорт… Гордеева! — рявкнул Вик.
Девушка тут же вскочила на ноги, «поедая глазами» начальство.
— Опять в конце списка? Мне напомнить, что ваши шансы на вылет растут с каждым днем?
— Никак нет, куратор Бешан.
— С учебой понятно, подтягиваетесь, преподаватели отмечают старания и хорошую базу, но почему столько штрафных по дисциплине?! Или вы с Уставом плохо знакомы? — задал закономерный вопрос Вик.
— Куратор Бешан, я не нарушаю Устав МВА.
— Вот как? Баллы сами появляются тут?
— Никак нет, куратор Бешан. Их выставляет староста.
Вик перевел тяжелый взгляд на Хидеки:
— Встать, курсант Ясухиро. Что можете сказать по поводу штрафных курсанта Гордеевой?
— Курсант Гордеева ведет себя неподобающе, куратор Бешан, — уверенным голосом отрапортовал Хидеки, дождавшийся, наконец, своего звездного часа.
Как он думал.
— «Неподобающе» — это как? Грубит преподавателям, есть жалобы? — Вик потихоньку начал звереть.
— Никак нет, куратор Бешан.
— Не выполняет распоряжение старших офицеров?
— Нет, но…
— Что «но»? Четко по форме — «да» или «нет»?
— Никак нет, куратор Бешан, — уже менее уверено ответил Ясухиро.
Как бы ему ни хотелось соврать, но о том, что за ними постоянно наблюдают и записывают все действия он прекрасно знал, поэтому лгать было нельзя, но вот подать информацию правильно…
— Куратор Бешан, курсант Гордеева постоянно уходит из личного блока, ошивается у старшекурсников, часто возвращается после отбоя. Есть подозрения, что она оказывает определенные услуги…
— Вы что, следили за курсантом Гордеевой?
Катя стояла красная, но вовсе не от смущения, а от распирающей ее злости. Звезданутый Хидеки совсем головой двинулся, опустился до откровенной клеветы. Нет, она не боялась гнева Вика, в конце концов, он как раз-то был в курсе, где и почему «ошивается» Катя, но что подумают остальные? Дин-Дин тоже знает о ее дополнительных, нигде неучтенных занятиях, просто потому, что однажды нашел ее в Ангаре и она была вынуждена объясниться, но больше никто не знал о ее совсем немаленькой проблемке. Даже Эйни.
— Это входит в мои обязанности, куратор Бешан, отслеживать поведение и отмечать нарушения, — надменно процедил Хидеки.
Наглый человек его раздражал. С какого перепугу его назначили замдеканом Летящих? Военный герой? Да таких полно. Намного более достойных… нэко. То, что он вынужден отчитываться перед жалким человеком, выводило из себя, но даже этот выскочка не спасет блондинистую подстилку от расправы.
— Нарушения чего? — переспросил Вик, постепенно впадая в то состояние, за которое его окрестили бешеным.
— Моих распоряжений. Я не раз запрещал курсанту Гордеевой покидать периметр общежития без разрешения, она столь же упорно игнорировала мой приказ и продолжала где-то шляться, покрывая позором всю группу.
— Распоряжения? — вычленил главное Вик. — Кто дал вам право распоряжаться моими курсантами?!
— Куратор, данной мне властью…
— Чего?! — округлил глаза Вик, волна холодной ярости затопила всю аудиторию, слабонервные прижались к полу, Вик был близок к своей личной версии Большого взрыва, от которого все прятались, включая ректора и декана, в его голове билась всего одна мысль: «Тварюшка мелкая — сейчас убью, и всем жить станет легче!»
— Вик, пожалуйста, нет! — голос разноглазой перезвоном колокольчиков раздался в голове.
Вик повернулся и в очередной раз залип на невозможные разноцветные глаза. Рыжий кошмар продолжал сидеть за первой партой, а колокольчики все звенели и звенели в голове, потихоньку гася его злость, пока, наконец, не удалось почти спокойно выдохнуть:
— Властью? Ясухиро, Вы припухли? Какой властью? Староста — это обязанности и ответственность перед одногруппниками, куратором и МВА в целом. Это не привилегия! Это адова работа! Вы думаете, что вам оказали честь?! Да никто не хотел быть старостой, вы единственный вызвались! Так что ходатайства Ваших прихлебателей были явно лишними!
Вик не орал на Хидеки, а просто давил, почти всей своей энергией на это говнецо, понявшее, что все пойдет далеко не по плану. Сын Наместника Устав прочитал по диагонали, отметив для себя лишь важные пункты — права старосты, а именно «прочие нарушения, на усмотрение и согласно принятым правилам в группе». Правила он разработал и принял сам, разослал всем, и на этом посчитал работу по обоснованию своих действий законченной.
