Сеамни вошла, дверь за ней закрылась.

— Мне пора, — бросила Сильфида и исчезла.

Дни сменялись днями. Гарри смог наладить отопление замка, превратив его в тёплый и уютный уголок. Вместо тьмы и мрака в воздухе летали маленькие светлячки, давая света больше, чем электрические лампочки. Магии этого места хватало чтоб беспрепятственно тренироваться. Некоторые комнаты сохранили свой холод, и в такие места носили еду и питьё, чтобы те дольше оставались свежими.

Ещё через пятерню Гарри сделал первую партию оберегов и в замок перебралось некоторое количество народу. В общем-то после того, как Гарри отправил некоторых вояк, которые, как он считал, смогут эффективно охранять другие деревни, людей поубавилось, особенно из тех, кто пришёл сюда вместе с Гарри.

Первыми и в самое ближайшее время переехала Сеамни с Леголасом, посчитав, что так ближе к заклинательной. Кирилл уехал с ними, но настоял на собственной комнате, сказав, что он уже достаточно взрослый, «чтобы всё решить самому и не читать книжки». Из штурмовой бригады все решили жить поближе к лидеру, а их и так осталось немного: Майклсон, Курт, Нинтр и Ник с Валькрой. К Гарри попросился ещё Вальтер Барго с женой. Он, кивая, выслушал, что здесь ему не полагается земли, что жить они будут на одно лишь жалование и что это не лучшее место для детей. Он кивал, но настоял на своём. Луанна решила остаться у себя, не объясняя причин, сказав только, что в гости заглядывать будет.

Кто-то говорил, что видел, как Марьяна просилась в Нуриен Юндил, однако по какой-то причине они с Френком всё же остались жить в своём домике. Поговаривали, что всё чаще и чаще из этого домика доносились крики и взрывы, и Гарри вслух выражал опасения за Марьяну. Почему он переживал за неё, а не за Френка, Сеамни не знала.

Френк

13-ый день Белой ханты

Вечер в таверне в обилии пива, которое успело настояться к холодам. Френк искренне думал, что сумеет отвлечься, однако мысли о ссоре возвращались и возвращались. Он так больше не мог. Марьяна кидала претензии, закатывала истерики, хотела чего-то, чего Френк просто не понимал. Она сама не знала, чего хотела. То она кричала и верещала на него, кидая в стену огнешары, то уже зажималась и трахалась до третьего оргазма, после чего тут же начинала рыдать. Ощущение было, что живёшь с сумасшедшей…

А Гарри предупреждал. Он всегда, сука, прав! И всё вот он увидит, всё усмотрит. А что, если такая штучка как Марьяна была ему очень даже по душе и вначале даже по нраву? Он неплохо проводил с ней время, они ходили к реке, гуляли по осеннему лесу, не боясь встретить там гноллов или каких других тварей, любовались закатами. Но всегда и во всём Марьяна оставалась Марьяной — слегка заносчивой, игривой, своенравной. До поры это даже забавляло его. Да и сейчас эти качества не кажутся какими-то очень уж плохими. Однако если раньше Марьяна могла просто сидеть, обняв колени, рыдать и посылать его, Френка, нахер, то сейчас это переросло во вспышки буйства. Ощущение было так же такое, что Марьяна впадала в буйство только когда видела его — Френка.

Она им играла, и он вначале поддавался. Дать пощёчину — пожалуйста. Целовать ей пятки — пожалуйста. Голым мыть пол после очередного скандала — даже это не было большой проблемой для привыкшего к маразму армии Френка. Иглоукалывание — тут уж подождите, зачем это делать? Кандалы… Чем-то начинало напоминать ритуал.

С каждым витком, с каждым наездом Френк понимал, что граница дозволенного постепенно отодвигается всё дальше и дальше и вскоре от человека-Френка останется только раб-Френк. И когда он сказал «хватит» её будто сорвало. Да ты меня не ценишь, да я для тебя всё делаю… И ещё виноватым остался.

Он осушил очередную деревянную кружку. Кто-то проставлялся, Френк пытался понять кто же этот щедряк и по какому поводу. В общем кто-то проставляться щедряк начал только сейчас, Френк же пил начиная с обеда, когда ему разодрал плечо очередной огнешар, а озлобленные и колкие фразы выставили его на мороз в одних штанах. Пришлось идти и побираться, выискивая тёплый плащ. Как ни странно, но помог Дима. Приютил, обогрел, порекомендовал напиться до беспамятства. Этот парень явно что-то знал.

В таверне уже было полно народу. Вся знать, собранная у одного длинного стола: Луизы, Бжегович со своим протеже Лампортом, граф-староста Йен, ещё пара, которых Френк не знал, Луанна со своим толи учеником, толи женихом, уже не понятно было, ведь больше они не ругались, а мило беседовали. Столов свободных почти не было. Тут были и ему знакомые лица Нинтра, Курта, Мумбы, Сиси и прочих, однако не все. Всех бы это скромное заведение просто не вместило. Леголас с Сеамни материализовались совсем рядом, за соседним столиком.

— Вы давно тут? — спросил он эльфов.

— Одну часть уже как, — достав часы и посмотрев на время ответил Леголас и отпил из свой кружки.

Сеамни рассматривала толпу. Рядом лежала закрытая книга с названием на эльфийском. Наверное на эльфийском. Она могла быть с равным успехом на любом языке, но эти закорючки вроде называются эльфийскими письменами, на сколько разбирался Френк.

Дверь распахнулась и вошла эльфийка с тёмной кожей, отдающей синевой. Вот до чего странная личность, Френк понять не мог. Она откинула капюшон и Френк всё же признался себе, что кожа кожей, а личико красивое, только уши больно длинные, похожие на кроличьи, особенно если ты пьяный.

— Киая! — крикнула Сеамни, помахав рукой. Вернее как крикнула, скорее громко сказала. Но эльфийка с тёмной кожей мгновенно повернула голову в их сторону, зрачки её сузились, она улыбнулась и отправилась к эльфам и, соответственно, к Френку. Грациозная походка, гордая осанка.

Френк заглянул в пустую кружку, ляпнул по столу и подозвал трактирщика. К боли Марьяны, глядя на серую кожу тёмной эльфийки, добавилась боль Майваны. Блять, они даже на одну букву начинаются!

— Френк, что с тобой? — погладила его Сеамни.

— Отстань… — хныкнул он и навалился на пиво. — Обязательно всем меня трогать?

Дверь открылась ещё раз и на пороге возник Гарри.

Лицо уже не столь безобразно, лишь огромный красный след от ожога и не желающая расти правая бровь. Маг мог бы скрыть своё лицо под личиной любого красавчика, но вместо этого просто ходил и пугал народ. Народ, между прочим, привык, а тут он хорошеет с каждым днём, девок на себя приманивает. Приманивать-то приманивает, да ни одну так и не увёл.

— Гарри, айда к нам! — просипел граф-староста и закашлялся.

Гарри подумал и отправился за стол к знати.

— Чего такой могучий воин грустит? — поинтересовалась тёмная эльфийка у Френка, заглядывая своими огромными чёрными (каких нет у людей и быть не может) глазами с серыми зрачками в его мутные от хмеля.

— Все бабы — дуры, — декламировал он и бухнулся лбом о стол.

По его волосам прошлась лёгкая ладонь. Мурашки побежали по спине.

Он поднял голову, пытаясь сфокусировать на красивом лице взгляд.

— Марьяновый отходняк? — ухмыльнулась эльфийка. — Жалеть не буду. Когда идёшь на войну понимаешь, что можешь и без ноги вернуться, и без золота.

— О-о, не думаю что он без золота вернулся, — хохотнула Сеамни.

— Да что вы знаете… — в сердцах расстроенно начал было Френк, но его остановили, погладили по плечу.

— Тише-тише, мне Сеамни рассказывала. Не везёт тебе просто.

— А ты будто знаешь. Знаю вас эльфов, вам бы лишь как… как… как хлеб в масле кататься. Что вам до людских страданий? — Френк подпёр голову ладонью. И что он тут толкует с этими… этими бездонными глазами и красивыми губами…

— Знаю, много знаю, — улыбнулась в ответ Киая. — Люди слабенькие, живут мало, как мышки. О них нужно заботиться, нужно их любить пока они не умерли. А как умерли — хоронить и заводить новых, — она задорно хохотнула и подозвала трактирщика, чтоб тот налил пива и ей.

— А как же любовь до смерти? Чтоб полюбил и по оазисам бахруна искать… — Френк аж икнул от неожиданно сделанного им самим умозаключения.