— Любишь котиков? — ухмыльнулся я.

Ганс — мускулистый, плечистый вояка, лицо которого не могли исправить даже тоненькие аккуратные усики, смутился и покраснел.

— Ну, любитель котиков, чего замолчал? — подбил его Ник. — Чем история закончилась.

Сквозь смущение Ганс продолжил:

— Он полез ко мне гладиться. Ну я его и начал гладить. Он мне руку оплёл, а потом ка-ак зашипит. Долбанул меня в лоб хвостом и улетел через окно.

Исидора рассмеялась и Ганс хихикнул с ней.

— Они глупенькие, — объяснила Исидора.

— Точь-в-точь коты.

Местность была немного холмистой. Мы переваливались с одного холмика на другой, сопровождаемые лесом. Из окна можно было увидеть горы по всему периметру горизонта. И кругом поля. Трижды мы пересекали быстротекущую речушку, но дорога не успела наскучить, как мы оказались на месте.

Такие же однообразные домики. Абсолютно такие же, как в Аннуриене. Точно такие же люди и низушки. Толпа зевак собралась около машины: кто-то смотрел во все глаза, кто-то презрительно фыркал, мол, знаем, что это за зверь такой, кто-то вообще вздыхал от негодования, мол, старьё подъехало.

Зеваки обступили нас плотным кольцом. Мо был на стрёме, Ганс положил руку на приклад автомата, Ник вначале отказался из машины вылазить.

— Люди хуже зверья всякого, — заявил он. — Никогда не знаешь, рады они тебе или на вилы поднимут.

Тут я с ним был согласен. Я вылез первым.

— Меня зовут Гарри, — объявил я во всеуслышание.

— И кто ты такой? — раздалось в толпе. — Может этот Гарри тот самый? — услышал я ещё одну реплику.

Из толпы вышел высокий и плечистый, заросший мужик с кучерявыми пышными чёрными волосами. Он шморгал красным носом размером с картофелину и глазел на нас маленькими поросячьими слезящимися глазками. К нему жалась маленькая тоненькая девочка.

— Я (шморг) староста Грувааля Айко Вольф (шморг).

— Так уже ж барон, — ухмыльнулся я.

— А (шморг), да (шморг), барон, — почесал он бороду. — А ты кто будешь? (Шморг).

— Хорошее начало, — улыбнулся я ещё шире, слыша приветствие на ты. — Гарри. Граф Аннуриена, охранник ваш.

— У-у (шморг-шморг), — протянул он и поклонился.

Аэльи вокруг загудели, но расходиться не думали.

— А ну пошли все по домам (шморг)! И не на что здесь смотреть (шморг)! Чёртова простуда, апчхи!!

— Будь здоров, — бросил я.

Айко ухмыльнулся в усы и подошёл ближе.

— Пойдёмте ко мне (шморг), буду чаем вас почивать.

Исидора всё глазела по сторонам и порывалась где-нибудь застрять ещё по пути в домик старосты, заглядывая в чужие окна. Я решил, что проще будет Мо оставить сторожить девушку. На возмущения Ганса о том, что он тоже может, я ответил однозначно:

— Потакать чужим желаниям, из-за которых в Аннуриене может разразиться самый настоящий скандал я не намерен.

Ганс быстро заткнулся и побрёл за мной вместе с Ником.

Нас поили чаем из душистых трав, рассказывали, что в деревне лишь один ополуумевший колдунишко, и бабка врачевательница. За прошлую зиму трое детишек пропали. От соплей Айко никак не избавится. Частокол стали строить, но не достроили, а то что есть уже успело сгнить и покоситься. Железа не найти, кузница только в Анаторе, наконечники для стрел втридорога заказывать. Охраняют их покой два брата охотника и из рук вон плохо.

— И что, твои двое получше моих двоих охранять будут? — пожал он могучими плечами, уже не шморгая носом, но всё ещё с красными воспалёнными глазами.

— А кто сказал, что они одни? Если условие принимаешь: десять Йенинов мне, семь Йенинов в пятерню на старшего и пять на помощника, а ещё по четыре на каждого, кто в их дружине будет — то может твои двое добавятся к моим, но вряд ли. Ты знаешь, что такое автомат?

— Это всё ваши штучки из будущего, — нахмурился Айко. — Свитки защиты да огненного шара — вот что я знаю. А ваших там автоматов. Знаю я, что такое автомат, — вдруг неожиданно согласился барон. — Бывали тут давече зелено-серые ребята: перестреляли мне больших пикусов в округе, что жизни не давали.

— Орки заходили? — переспросил я.

— Они самые. Мы вначале перепугались, а потом они сказали, что им пожрать нужно, а они работать могут. Дрова нарубили, воды натаскали, потом самый здоровый, Мсебишем кличут которого, нашёл на краю опушки Гнилого Кабана. Хах, кабана, представляешь! Сказал, мол, «тут одного Мсебиша хватит, так Гарри сказал». Парни рассказывали, как он бил кабана голыми ручищами, сломал тому бивень и бивнем раскроил черепушку!

Восхищению Айко не было предела.

— Так это ты Гарри? — придирчиво окинул он меня взглядом.

— Да. И то были мои ребята. Ганс с Мо не хуже будут. Ну что, идёт? Я ж цену не деру, сам понимаешь.

— А куда ж тебе эти деньги-то?

— Железо, порох, пули, броня, коней закупить, школу построить, — стал перечислять я, загибая пальцы.

— И что, не капли себе? — удивился Айко. — Да брешешь ты.

— А куда мне? Где я их тратить буду и на что. Мне ни еды, ни воды не надо, я ж бессмертный.

Айко громко рассмеялся.

— Да какой же ты бессмертный. Вот хоть ножом тебя ткну в глаз, ты и откинешься. И не будет больше графа.

— А хоть и ткни, — с вызовом бросил я, а сам уже плёл сложные чары, взламывая их ментальную защиту. Всех, даже Ника. Дело сложное, вновь заныла правая рука. Особенно когда я пытался вломиться в сознание тощей девочке.

Я достал кинжал с пояса, протянул его Айко.

Тот отказался.

— Тогда я сам. Дорогуша, отвернись, — бросил я девочке и та зажмурилась, спрятавшись за спину старосте, а я вздохнул с облегчением, так и не взломав её сознание.

Все видели, как я со всей силы всаживаю себе кинжал в глаз. Как брызнула алая кровь, как лезвие вышло из затылка, как я скривился от боли, как после дрожащей рукой принялся за рукоять вытаскивать кинжал. Видели, как восстанавливается глаз на месте пустой и уродливой глазницы.

Айко вскрикнул и вскочил со стула, не зная, куда податься, Ганс дёрнулся и побледнел, Ник заулыбался во весь рот.

На самом же деле не произошло ничего, но все охнули, метались.

— Видишь?

— Ну ты (шморг) даёшь, — у Айко снова потекли сопли. Он тяжело опустился в кресло. — Давай сюда бумаги. Но чтоб охраняли исправно (шморг)! — погрозил он мне пальцем.

Вереница заданий не иссякала.

Вечером я выдохнул и отправился к Микелю. Я заранее настраивал себя, что разговор может оказаться сложным. Дом его был похож на все остальные, но стоял на отшибе. На самом деле это был хутор в несколько домов, но рядом с алхимиком никто не селился, поэтому он занял все четыре. Ни в один дом меня Микель не пустил, сказал прогуляться вокруг деревни.

Мы шли и разговаривали, не повышая голос, но и с некой неприязнью друг к другу.

— Силами и законами Порядка нельзя взломать подобный барьер, — втирал он мне. — В Порядке есть Законы, которые даже Боги, великие Аэну и Аэти не могут нарушить. Не тебе их нарушать.

— Законы, выведенные такими же магами, как и мы? Беквех, Мари, Йонханг и Модо на сколько я смог запомнить их имена, верно?

— Они не такие же маги. Они величайшие маги своего времени, сумевшие прикоснуться к великому замыслу Творца и понять его.

— Скорее уж описать.

— Что суть одно и то же, — тут же оспорил Микель.

— Тебе рассказать, как я это сделал? — спросил я у него напрямую. — Ты считаешь себя сильным магом. Скажи мне, можно ли создать заклятие вне ауры мага? В ауре мага собирать силы можно — это никто не отрицает. Начало портала всегда строится в ауре мага. Боевые заклятья структурируются в ауре мага. Можно ли создать молнию на расстоянии километра, например, от себя?

Микель задумался и ответ ему не нравился, слишком сильным аргументом он был.

— Законы не запрещают подчинять частицы, до которых дотягивается сознание. Так работает телепатическая связь, — подтвердил он. — Значит можно.

— Почему тогда я не могу создать заклятье внутри закольцованности?