Я молча кивнула, а он смотрел на меня, не менее бледный и злой.

— Я ради тебя готов перебить полмира, лишь бы оградить тебя от опасности, лишь бы суметь защитить.

— Тим, — позвала я после недолгого молчания, лечение сработало и мне стало лучше, — я действительно верю, что человека можно изменить!

— Ах, где мои семнадцать лет! – вырвалось у него, — Ксана, ну выключи же ты уже свою наивность! Сказок нет, есть много зла, и вот оно как раз реально!

— Зло такое двоякое понятие! Может он считает, что творит добро, может, верит, что действует во благо! – не сдавалась я.

— Когда-то и я был так же наивен и из-за меня погиб другой человек. Напарник, прикрывавший спину хмельному юнцу, возомнившему себя богом, способным образумить даже самую заблудшую душу, — с болью в голосе начал рассказывать он, — я не поверил напарнику. Настоял, чтобы было, по-моему. Мы ругались. Я выпил. И пришли те, кому мы успели наступить на хвост. Мы долго бились, получали ранения, а потом он упал. У меня до сих пор перед глазами стоит его тело с клинком в сердце. Меня тогда вырубили и взяли раненного в плен. Через месяц я сбежал и выполнил задание так, как предлагал он…

— Тим, но я не он! – с сочувствием в голосе напомнила я ему, — и не ты. Мы справимся. Все не будет, так как в прошлый раз. Тебе не придется защищать меня ценой своей жизни! – выпалила я закипая.

— Дура! – он схватил меня за плечи и хорошенько встряхнул, — я за тебя боюсь, а не за себя! Смерть не самое страшное, что может приключиться! Ты хоть понимаешь, что ты женщина?! Понимаешь, что с тобой будут делать, попади ты в плен?! Знаешь, чем это, в конце концов, кончается?! – кричал на меня он. Я все это понимала, но и делать все по его указке была не готова…

— Прекрати меня трясти, мне больно! — пискнула я, пытаясь вырваться.

— Извини, — взял он наконец-то себя в руки.

— Я понимаю, — хлюпнула я носом, — понимаю, что может произойти, но убийство ради защиты это одно, а ради того чтоб выполнить работу по уставу – совсем другое.

— Упертая дурочка! – он схватил и вжал меня в себя, — ладно, я не могу, так жизнь научит.

— Темнеет, — заметила я.

— В лесу всегда быстрее ночь приходит, — сказал Тим и начал осматриваться. Слева от меня между высоких кустов, виднелась узкая тропинка, — идем туда, — кивнул инспектор, — может, к деревне какой выйдем.

Мы встали и направились по едва заметной в траве дорожке. Лес сгустился на нашем пути. Отдельно торчащие веточки постоянно больно цепляли за косу, а многочисленные колючки радостно прилипали к низу платья. Тим бодро шагал впереди, а я чувствовала себя черепахой, но усердно плелась за ним, больно с тонкой подошвой бегать…

Через час пути окончательно стемнело, но, слава богам, Тим нашел подходящую для ночлега полянку.

— Переночуем здесь, — сказал он и достал клинок. Быстро соорудил небольшой шалаш из молодых побегов орешника и зеленых веток тополя. От дождя, конечно, не спасет, но с ним же маг воды!

Я не стала наблюдать за работой. Подсветив себе магическим светлячком, собрала дров и сложила кострище.

— Махмуд, поджигай! – со смешком сказала я.

— Че-го? – не понял он, но огненный шарик в аккуратно сложенный сушняк все же запустил.

— Да так, цитата из прошлой жизни, — грустно ответила я.

Боже, как же есть хочется! Внутренние часы подсказывают, что времени около десяти часов ночи. А еще в лесу холодно. Безумно. Даже с горящим костром. Но слабость показывать нельзя. И так вон Тим на меня косится недовольным взглядом.

Боже мой, не смогу я с ним и встречаться, и работать. Пора поставить точку в этих отношениях. Точнее жирный крест.

Тим подал мне руку и повел в шалаш. Раз поцелуй в руку, два в шею…

— Нет, Тим, не надо, хватит… — тихо попросила я.

— Очень устала, да? – с пониманием спросил он.

— Да так, вполне терпимо. Но важно не это, — я усердно пыталась подобрать слова. Но они застревали в горле, душили, и я не могла ничего сказать.

— Что важно, Оксана? Не бойся, я буду с тобой! – он крепко прижал меня к себе, и у меня не осталось сил возражать…

Я проснулась с рассветом. Инспектор еще тихо посапывал мне в спину. Аккуратно выбралась из объятий и вышла из шалаша.

Утро оказалось на редкость серым и туманным, как и мое настроение.

Моя сонная тушка уселась у кострища и стащила прилипшие туфельки. Растертые ноги припухли и безумно болели. Я с помощью заклинания обезболила их и немного подлечила, максимально экономя магию. Потом кое-как разожгла огонь и нагрела воды для чая, собрала трав и бросила их в кипяток. При помощи зеленой руки позвала одинокого зайца. Стащила у Тима нож и… И приготовила несоленое мясо.

От внутренней боли прорезался голос и, я сидела у огня и тихо пела…

Тим вышел из шалаша.

— Грустная песня. Зачем ты ее поешь, Оксана? Что происходит? – спросил он, заглядывая мне в глаза.

— В моем мире есть двое замечательных людей. Их музыка всегда мне нравилась, а тут под настроение попала, — со вздохом ответила я.

— Так, всё! – Тим резко встал и посерьезнел, — что происходит, Ксана? С таким настроением не работают!

— Тим, мне надо с тобой поговорить, — сухим, холодным голосом начала я. Он снова уселся и посмотрел в самую душу, слезы сами покатились из глаз, — понимаешь, то, что между нами было, это…

— Было неправильно и нам надо обо всем срочно забыть! – разозлился он, — так, Ксана? Это ты хотела сказать?

— Не кричи на меня! Я хотела сказать, что наши отношения мешают работе! Я не могу бороться с собой и постоянно одергивать себя, потому что мы вместе. Я не могу полноценно возражать тебе…

Он не дал мне продолжить. Вздохнул и встал.

— Все, хватит. Я тебя понял, — я услышала, как заурчал его желудок от запаха прожаренного мяса, но он сжал кулаки и, развернувшись, пошел делать свою работу.

Что-то оборвалось во мне этим утром. Что-то перевернулось, словно мой мир рухнул в один миг…

Сердце бешено колотилось, воздуха по-прежнему не хватало, но собрав себя в кучу, я все же смогла сказать Тиму, то для чего не хватило слов с вечера. То, что он расстроился, было видно сразу. Особого ума не требовалось, чтобы понять, что ему мое решение явно не по душе.

Я сгребла с огня зайца, и, обжигаясь, побежала догонять инспектора. Тут же загнала большой сук, сквозь тонкую подошву. Да и вчерашней прогулки мои ноги еще не забыли.

Тим на зависть легко и уверенно шагал вперед, не давая возможности догнать его, но, впрочем, и не терялся из виду.

У меня же была одна проблема – тонкая подошва легких кожаных туфелек, которая ответственно давала мне почувствовать каждый камешек и сучок, встречавшийся на пути. Естественно через полчаса я окончательно взвыла, а деревни нам так и не попалось.