– Это настоящая причина?

– Да нет, просто люблю водить. Люблю дорогу, скрип колес. Мне нравится бывать в новых местах и смотреть на другие города. Должна же быть от работы еще какая-то польза, кроме денег?

Вскоре Валерий докуривает, а дядя с сестрой выходят к нам. Мы забираемся в кабину и едем. Вглядываюсь в мелькающие за окнами пейзажи, и проникаюсь странным умиротворением. Если бы не Тихон, увидела бы я когда-нибудь что-то подобное?

# # #

Дальнобойщик высаживает нас неподалеку от поста ДПС. Он больше не кажется подозрительным или чужим. Чувство, будто прощаемся со старым знакомым.

– Спасибо, что подвез, – Тихон пожимает Валерию руку.

– Спасибо, дядя Валела, – улыбается Мила.

Добавляю пару слов от себя, чтобы не выглядеть на их фоне неблагодарной ледышкой. Дальнобойщик уезжает, махнув на прощание. Провожаем его, пока фура не скрывается за поворотом.

Через несколько часов нас ждет долгожданный закат.

– Где будем ночевать в этот раз? – интересуюсь я.

– Есть еще одна гостиница, только до нее нужно спуститься вот отсюда, – Тихон указывает на перекошенную лестницу, уходящую куда-то в овраг, – и пройти пешком несколько километров. Она довольно… специфическая.

Сигнал тревоги вспыхивает в голове, и я уточняю:

– То есть?

– Не волнуйся, – успокаивает дядя, – это не совсем гостиница. Я забронировал для нас небольшой коттедж на ночь.

– Ты заранее все это спланировал?

– Конечно.

– А если бы… если бы что-то пошло не так?

– Деньги всегда можно вернуть.

– А что такое коттедж? – встревает Мила.

– Скоро придем и ты сама все увидишь, – обещает ей дядя. – А пока нам предстоит пройти через кукурузное поле.

– А початок сорвать можно? Никогда не пробовала такую, – при мысли о еде текут слюнки.

И вроде бы я не сильно голодна, но целое поле кукурузы…

– Это все же чья-то собственность, – дипломатично замечает Тихон, – если найдем владельца и заплатим, тогда можно.

– Вряд ли они продают початки поштучно.

– Вот и выясним.

– А початок это что?

– Пупырчатая штука такая, лень объяснять. Сама увидишь, – повторяю за дядей.

– Вечно ты мне ничего не объясняешь, – ворчит сестра.

# # #

От непрерывной ходьбы горят пятки. Сестра просится к дяде на руки. Вопреки моим ожиданиям он поднимает ее и идет так, будто она совсем не тяжелая. Как же я ей завидую!Сейчас бы поменяться местами и не думать каждую секунду об агонизирующих ногах.

– Устроим привал, – заявляет Тихон посреди кукурузного поля. – Подкрепимся и наберемся сил, тогда успеем дойти до коттеджа сразу после заката.

Мы с сестрой одновременно испускаем уставшие стоны.

– Сколько можно… почему бы нам просто не поймать еще пару фур и не доехать автостопом? – ворчу я.

– Обещаю, когда мы доберемся до дома, больше походов не будет.

Дядя разводит костер, предварительно разложив кострище так, чтобы огонь не перекинулся на кукурузу. Вскоре у нас в руках оказывается горячая картошка в фольге. Дядя предупредил, что будет горячо, но я не представляла, что настолько; теперь мы с Милой перекидываем картошку из руки в руку, чтобы хоть как-то остудить и ее, и пострадавшую кожу.

– Мама ненавидела походы, – откусываю часть картошки.

– Еще как, – отзывается Тихон.

– А почему? – интересуется Мила.

– Ей в них не везло. Постоянно случалось что-нибудь забавное для окружающих, но смущающее для нее.

– Расскажи, – одновременно произносим мы с сестрой.

Дядя потирает подбородок с пробивающейся щетиной.

– Однажды она вместе с классом поплыла на пароме в лес. Они должны были заниматься примерно тем же, что и мы: веселиться, готовить еду на костре, петь и так далее. И у Нади была миссия – признаться мальчику, который ей нравился. Она написала письмо, спрятала его в конверт и стала дожидаться удобного момента. Поскольку одежда у всех была спортивной, она сунула письмо в задний карман штанов и прикрыла футболкой. Тот мальчик сидел у костра и она присела рядом, надеясь подложить ему любовное послание… Но она не заметила, как огонь перекинулся на конверт. Конечно, его очень быстро потушили, но на штанах осталась дырка, и весь класс видел часть ее ягодицы.

– О-о-о, так вот, откуда у нее то пятно, – прикрываю рот, чтобы не засмеяться.

Мила гаденько хихикает.

# # #

Пока дядя убирает кострище, а Мила сидит на корточках и внимательно наблюдает за процессом, расхаживаю вдоль кукурузных рядов. Они намного выше меня и кажется, что среди них легко можно потеряться.

Тело наливается вдохновением. Кончики пальцев зудят, беспокойные зубы елозят по губам. Возвращаюсь к рюкзаку и достаю блокнот с маркером, которые мне дал дядя. Надеюсь, на такой жаре маркер не высохнет слишком быстро.

Отхожу подальше от родни, но так, чтобы ни я, ни они не потеряли друг друга из виду, и сажусь на землю. Дядя подводит Милу к кукурузе. Наклоняет одну, показывает ей и объясняет строение. Как же я ненавидела биологию, когда мы проходили растения.

Штрих за штрихом листок заполняется рисунком. Ни о чем не думаю, не пытаюсь ни на чем сосредоточиться, только поднимаю и опускаю голову, разглядывая то, что нужно запечатлеть в памяти. Получается набросок любопытной Милы, изучающей кукурузу. Дядю не рисую, и на это есть две причины: 1) я еще не умею рисовать юношей и мужчин, женские тела мне даются намного легче, и 2) пока не вижу смысла изображать его частью семьи. Мы слишком мало знакомы.

– Рисуешь? – задает дядя самый идиотский вопрос из списка идиотских вопросов, которые обычно интересуют взрослых.

– Нет, еду готовлю, – захлопываю блокнот и прячу в рюкзак.

Мила возится в земле. Принцесса-грязнуля, лишь бы пальцы в рот не совала. От этого мне пришлось отучивать ее долго и мучительно. Однажды я отвернулась на минуту, а она набила полный рот значков с острыми булавками. Кажется, в тот момент часть моей души изрядно постарела. Еще и мама была на работе…

– Не хочешь поговорить? У нас есть несколько минут до того, как отправимся в путь, – предлагает Тихон.

Раздумываю, хочется ли мне, и качаю головой.

– Хорошо. Я подожду, пока ты будешь готова, – дядя уходит к сестре.

Смотрю ему вслед. Внутри пустота. Совесть начинает обгладывать меня, как собака кость, но я трясу головой и поднимаюсь. Время покажет, достоин дядя моего доверия, или нет.

Когда дядя упоминал коттедж, я думала, что нас ждет покосившаяся старая изба. Но увидели мы крепко сложенный дом в деревенском стиле. Может, подвох кроется внутри?

Дядя достает мобильник и кому-то звонит. Из дома выходит сотрудник и приглашает нас войти.

– Чувствуйте себя как дома, – говорит молодой человек. Заметив Милу, схватившую вазу с колосьями пшеницы и полевыми цветами, он вскидывает подборок и чопорно добавляет: – Все поломки или загрязнения оплачиваются проживающими отдельно.

Отнимаю у сестры вазу, ставлю на место и беру Милу за руку. Не хочу, чтобы какой-то сноб кричал на нее. Да и вообще, будь я смелее, сказала бы ему: «Расслабься и не напрягай булки до такой степени!». Он половину ягодиц втянул в себя.

– Спасибо. Я сообщу, когда мы соберемся уходить.

– Доброй ночи, – парень с недобрым прищуром косится на Милу, проходя мимо меня.

Щурюсь и так же злобно провожаю его взглядом. Когда дверь закрывается, отпускаю сестру и осматриваюсь.

Гостиница по сравнению с этим дворцом была просто дырой!

– Надо же, как чисто, – бормочу, касаясь пальцем покрывала на кровати.

– Здесь есть просторная ванная комната, – говорит дядя.

– О-о-о, хочу в душ! – Мила восторженно хлопает в ладоши. Миг спустя она тянет меня за собой.

– Что, как по туалетам на заправках ходить, так ты самостоятельная, а как помыться, так я тебе стала нужна? – усмехаюсь.

Сестра останавливается, смотрит на меня и произносит очень серьезным тоном: