— Лу Вар, почему сигнал от твоих маячков пропадал, а потом внезапно обнаружился в районе Паучьих пещер? — едва завидев нас, спросил Император.

— Так вы вот с ним. — советник кивнул на меня. — Решили, что космодесант должен искоренить арахнидское зло, поэтому и заслали меня туда на зачистку. Но что-то немножко пошло не по плану, и арахниды спеленали меня паутиной. Вскрыть скафандр им, конечно, не по зубам оказалось, поэтому отложили на потом, опутав паутиной. И вот тут самое интересное. Королева освоила какую-то новую методику зачарования, паутина теперь в одностороннем порядке отражает все волны обратно. Потому сигнал от маяков и пропал.

— А это что, трофей? — аккуратно, двумя пальчиками, отлепил император откуда-то с моей спины арахнидское яйцо, покрытое чем-то клейким и тягучим.

Неожиданно, с хлопком, оболочка яйца лопнула. Но личинка не упала на землю, а ловко вцепилась в пальцы Императора и принялась их усердно грызть.

— ФУ, ЧТО ЗА МЕРЗОСТЬ?! — стряхнул ее на пол арпатирский правитель.

— Арахнидская принцесса, ну или принц. — присел я возле барахтающейся личинки, переворачивающейся со спины на лапки. — Либо боевой трофей, либо новый питомец.

Зверушка оказалась одновременно и похожей на королеву, и имела отличия. Арахнид-охотник первого уровня, как идентифицировала его система. Небольшое узкое брюшко вместо огромного пузыря, какой был у Спуди. Плоский средний сегмент тела был больше похож на крабий, чем на паучий, а лапок на нем было три пары вместо четырех. Поднимающийся вверх сегмент имел форму вытянутой капли, расширяющейся вверх. На широком конце по бокам росло две пары бомольих лапок с хитиновыми саблями. Широкая плоская треугольная голова, тоже как у богомола, только спереди по середине было два загнутых вверх-назад шипа, расположенных друг за другом, как у носорога. Все тело покрыто разного размера шипами. И довершали картину растущие из сегмента с паучьими лапами три пары зачатков полупрозрачных жестких перепончатых крыльев, уложенных вдоль тела. Размеры насекомого были раза в два больше исходного яйца. Видать, степени сжатия зародышей королева училась у ВинРАРа. В длину и ширину вместе с лапами инсект был в два моих кулака.

Жалкая пародия на неповторимый оригинал Ануб’Арака. Словно китайцы взяли хороший европейский фен, налепили на него подсветку и радио, а также убрали провод, вмонтировав заместо них батареечный отсек.

Пока я разглядывал членистоногое создание, оно разглядывало меня. Только гораздо меньше времени. Хрен его знает, что там было у него в мозгах, но лично я подозреваю, что просто голые инстинкты. И скорее всего, чувство голода, поскольку чувство самосохранения или напрочь отсутствовало, или жрать арахниду хотелось сильнее, чем жить. В общем, спасла мои глаза исключительно реакция Лу Вара. Когда этот Анубарачонок скаканул на меня, пока я думал, какую для него вкусняшку сделать, советник просто выстрелил в него каким-то синим плазменным сгустком, из середины до сих пор раскрытой в боевом режиме левой руки. Вот только эффективность этого залпа была низкой. Арахниду оторвало две правые лапки с саблями да откинуло на пару метров, и все. Одна лапка валялась около меня, а вторая висела на сопельке на самом насекомыше.

— Да они раза в два живучее оригиналов. — проворчал советник и поднял руку для повторного залпа.

— Погоди. — жестом руки остановил я его и посмотрел на арахнида.

Тот ловко поднялся на ноги и быстрым движением оторвал висящую на ниточке лапку целыми конечностями и с хрустом принялся ее пожирать. Я поднял лежавшую возле меня конечность, быстренько сделал «вкусняшку» из нее и бросил в сторону насекомого. Арахнид-охотник, прижимая к телу нижней левой саблей свою закуску, верхней саблей неуловимым движением поймал угощение и принялся его пожирать.

«Ошибка. Приручаемое существо относится к разумному виду»

«Ошибка. Системные ограничения на приручение существа. Ограничения установлены способностью «Есть только одна королева» матерью существа. Возможен лишь ментальный контроль»

Ага, сразу два ограничения. Погоди. А разумность — это тоже ограничение? А как же Гарик? Хотя. Там с ним ваще все сложно было, начиная с того, что я владел его душой еще до того, как он стал питомцем, да и вообще — живым.

— Что, не приручается ментальный раб? — усмехнувшись, спросил советник, глядя на мою озадаченную рожу. — Арахниды-рабы подчиняются лишь ментальному контролю. И хорошо, что мы сейчас слишком далеко от пещеры с королевой и она не может до него дотянуться, в данный момент это просто тупое насекомое.

Сверху раздался задорный детский смех, приближающийся по мере уменьшения высоты долбанутой парочки. Только вот арпатирцы были не в курсе их увлечения высотными прыжками, поэтому это явление привлекло их внимание.

— Все в порядке, эта черная хуйня — Циперон, он ебнутый, но забавный. — поспешил я пояснить, что это за незнакомая горилла.

— А, ты этого уже не помнишь? — спросил император?

— Чего именно? — поморгал я.

— Нашего с ним знакомства. — пояснил правитель империи. — Он с дерева свалился в разгар гулянки. Мы его сначала расстрелять хотели с Лу, но ты нас остановил и познакомил, а Циперон потом еще нас развлекал.

— Не, этого я уже не помню. — вздохнул я.

Вот блин, а я то уж было подумал, что амнезии прошли. Арахнид, к слову, пока мы за этой шизопарочкой следили, дохрустел собственными лапками и принялся чиститься. Ну, знаете, как муха лапками себя обтирает, типа такого.

— Ой, какая прелесть! — едва оказавшись на земле, уставилась на арахнида Миюффт. — А это вы его так искалечили?

— Ага, кусаться вздумал. — кивнул я. — Хочешь — полечи.

— А мы его оставим? — подбежала к раненному насекомышу мелкая, на бегу врубая лечилку.

Что самое интересное, арахнид на нее отреагировал благожелательно. По крайней мере, кидаться или убегать не стал. Просто прекратил гигиенические процедуры и внимательно принялся наблюдать за целительницей. Особенно за ее рукой, испускающей целебное сияние.

Я посмотрел на арпатирцев, и те равнодушно пожали стальными плечами. Мол, нам похуй.

— Ну, если сможешь его приручить, то попробуй оставить. — посмотрел я на мелкую. — Дрессировщиком его не приручить, да и ваще ограничений куча. Его только менталь… А, ну да, ты ж к ментальной магии склонна…

У арахнида тем временем из почти мгновенно заживших ранок проклюнулись новые конечности, на глазах отраставшие и ничем не отличавшиеся от оригиналов. Когда лапки восстановились полностью, насекомыш медленно поднял свои сабельки навстречу целебной ладошке. Арпатирцы тут же вскинули пушки, пришлось их тормозить. Вот как дети, ей богу! Им лишь бы пострелять. А арахнидчонок осторожно коснулся руки Миюффт, после чего плашмя, чтоб не порезать, ухватился верхними конечностями, и подтянулся, забираясь ей на руку и переползая на верхнюю поверхность предплечья.

— А откуда он взялся? А почему он к ментальному контролю открыт? А что это вообще такое? — восхищенно глядя на мутанта, выдала ворох вопросов Миюффт.

Ну, пришлось рассказывать.

— А где эти Паучьи пещеры находятся? — настала пора новых вопросов от мелкой после услышанной истории. — И почему этих самых арахнидов не уничтожат под ноль?

— Паучьи пещеры расположены на западе центральной части арпатира. — начал объяснять император. — А не уничтожаем мы их по той простой причине, что на них тренируется и получает боевой и духовный опыт наша армия. Пусть протесты и попытки революций периодически и вспыхивают в разных регионах империи, но это тоже не повод вырезать собственных сограждан.

— А зачем вам вообще армия? — заинтересовал меня уже этот вопрос. — Армию роботов построили, да и пускай вас охраняют от мифической угрозы. Или Архимага боитесь?

— А тут очень простая причина. — даже с какой-то грустью вздохнул правитель Арпатира. — И кроется она просто в человеческой ДНК. Социологи выявили этот фактор раньше других ученых, а генетики потом выявили его связь с базовыми поведенческими генами. И фактором этим является то, что индивиды с повышенной агрессивностью должны рождаться, и без вреда эти гены не отключить. Когда предки человека жили в дикой среде, эти агрессоры выполняли функцию воинов. Оборона, расширение подконтрольной племени территории. Процент генетических воинов зависит от конкретной расы и даже народности, но не рождаться воины попросту не могут. Этот процесс можно лишь контролировать, создав для народа общего врага. Иначе воинские инстинкты найдут выход, и они сами создадут себе противника. Зачастую — в лице правительства. У Арпатирской империи идеальный враг — Арахниды максимально не похожи на людей. И вот так мы уже сосуществуем сотни лет. Люди прореживают арахнидскую популяцию, не позволяя той бесконтрольно захватывать окружающие земли, не уничтожая ее, однако, полностью. Воины получают контролируемый канал выплеска врожденной агрессии. В обществе царит атмосфера максимального единства и сплочения, расизм минимален, потому что расовая ненависть, так же кроющаяся в тех же воинских генах, в самой человеческой природе заложена. И у нашего народа есть идеальный, максимально не похожий на нас враг.