– О, господи! Надо срочно прекратить разговор! Должно быть, вы уже и так все обо мне узнали: выведали все секреты, поняли все пороки. Психологи умеют читать человека, как книгу, правда?
Стелла рассмеялась.
– Нет, на самом деле все иначе, поверьте! Да я и не психолог. Только получила диплом по этой дисциплине.
– Хм… что же, допустим. Но все равно, пока не приземлимся в Бостоне, лучше держаться настороже. – Кассандра снова затянулась и взглянула на пассажирку с откровенным любопытством. – И чему же будет посвящена докторская диссертация? Вы наверняка выбрали какую-нибудь потрясающую тему. Сумасшедшие? Убийцы? Знаете, как тот парень в фильме «Психо», вышедшем пару лет назад. Как его звали?
– Норман Бейтс.
– Да, точно! – Кассандра хлопнула в ладоши, и пепел попал на блузку. – Черт… так вот, – продолжила она, осторожно отряхивая одежду, – изучаете что-нибудь подобное?
Стелла неохотно кивнула.
– Вроде того. Да, наверное, так и есть. Собираюсь заняться психопатией. Вот только большинство реальных психопатов совсем не похожи на Нормана Бейтса. К тому же он вдобавок страдал раздвоением личности. Но в жизни психопаты редко убивают. Их определяют по… – Стелла не договорила. – Простите, не хочется вдаваться в терминологию.
Кассандра холодно улыбнулась.
– Не беспокойтесь. Пусть я всего лишь вожу по проходу тележки с едой, однако не безнадежно глупа.
Стелла покраснела.
– Простите, – повторила она смущенно. – Дело в том, что психопаты, как правило, не способны сопереживать – проникать в проблемы другого человека, вступать в эмоциональную связь. Поэтому часто кажутся бесчувственными, даже жестокими.
– Возможно, потому, что они действительно бесчувственны и жестоки, – сухо заметила Кассандра. – На мой взгляд, довольно точное описание Нормана Бейтса. Но почему вас заинтересовала именно эта тема?
Толстый серый занавес, отделяющий салон первого класса от остальной части самолета, быстро раздвинулся. Вошла стюардесса постарше и строго взглянула на коллегу.
– А, вот ты где, Кассандра, – произнесла она деловито. – Нужно срочно идти на кухню. Командир приказал подать обед как можно раньше: через пару часов мы попадем в зону турбулентности. Заметив тревогу Стеллы, она с улыбкой покачала головой. – Повода для волнений нет, мадам. Турбулентность – обычное воздушное явление. Такое же, как качка на море. Мы всего лишь не хотим, чтобы пассажиры расплескали соус и испачкались.
Кассандра уже успела незаметно погасить сигарету во встроенной в подлокотник пепельнице и быстро встала.
– Долг зовет. Не желаете ли что-нибудь выпить перед обедом, мадам? – В присутствии старшей коллеги ее голос зазвучал официально. Видимо, та доводилась Кассандре начальницей.
– Непременно. И если в первом в жизни полете меня ожидает беспокойный вечер, пусть это будет двойная порция джина с тоником.
– Разумеется, мадам.
Стелле показалось, что Кассандра едва заметно ей подмигнула.
Как только стюардессы вышли, она снова посмотрела в иллюминатор.
Теперь уже летели над морем.
После обеда она заснула, а когда открыла глаза, самолет углубился в бескрайнее пространство над Атлантическим океаном. Казалось, он пытался догнать заходящее солнце – почти неподвижный, бледно-красный диск, лениво повисший над горизонтом и неспешно, незаметно погружавшийся в воду. Такого неохотного заката Стелла еще не видела.
Обещанной турбулентности пока ничто не предвещало.
Двое других пассажиров первого класса – средних лет американец со стрижкой «ежик» и в ярком клетчатом пиджаке, а также сидящая через проход от него пожилая дама в экстравагантных очках и шляпке с искусственными вишнями – уже проснулись и что-то старательно писали на обычной в самолетах до прозрачности тонкой голубой бумаге. Стелла открыла сумочку и достала полученное три дня назад письмо из Нортгемптона.
«Дорогая Стелла!
Мечтаем наконец-то встретиться с тобой в четверг. Кажется, что по письмам успели хорошо тебя узнать! Конечно, когда твоя мама жила у нас в прошлом году, во время работы в колледже Смит, она постоянно рассказывала нам о тебе и показывала фотографии. Вы с ней так похожи, что вполне могли бы быть сестрами!
Все здесь очень рады появлению английской студентки. Мы уже придумали, чем тебя занять, но несколько дней на отдых все-таки дадим. Джеб говорит, что во время последнего перелета из Лондона самолет из-за сильного встречного ветра совершил вынужденную посадку в Исландии для заправки. Он утверждает, что ты полетишь на DC7 или чем-то подобном, чтобы пересечь Атлантику. А я ответила, что не способна отличить Дуглас DC7 от вертолета H20!
В любом случае, до начала твоего первого семестра в колледже Смит остается еще пара недель. Можешь жить у нас, сколько захочешь; не спеши переезжать в общежитие. Наш дом на Бэнкрофт-Роуд расположен в двух минутах ходьбы от колледжа, практически через дорогу. Будем рады, если ты останешься у нас на все время учебы.
Стелла, я знаю, ты хочешь сразу начать заниматься, но нужно и немного отдохнуть. Мы с Джебом распрощались с преподаванием на все лето и не намерены возвращаться к работе до последней минуты. Джеб постоянно повторяет, что Смит еще на каникулах. Так и есть, хотя на календаре уже сентябрь. Мы и Сильвия, которая всего лишь на год моложе тебя, с радостью покажем Массачусетс, Мэн и Новую Англию в целом. Продлим лето для дорогой гостьи!
А в это воскресенье собираемся поехать на остров Мартас-Винъярд, где по-прежнему продолжается летний сезон. Все мы приглашены на барбекю на пляже – разумеется, частном. Из авторитетных источников слышала, что среди гостей будут…»
Уже в сотый раз Стелла прочитала перечисленные имена. Голова слегка закружилась. Мысль, что ей удастся встретиться, поздороваться, а может быть, даже поговорить счленами семьи, так небрежно упомянутыми гостеприимной хозяйкой из Нортгемптона… одна лишь мысль об этом волновала и тревожила больше, чем недавний взлет.
В соседнем кресле материализовалась Кассандра.
– Довольны обедом? Что заказали?
– Бефстроганов. Да, очень вкусно. Спасибо.
Стюардесса кивнула на письмо.
– Пишете или читаете?
– Читаю. Это от Рокферов – той семьи, где я буду жить в первое время. И муж, и жена преподают в колледже Смит. В прошлом году мама приезжала читать лекции и останавливалась у них. – Стелла перевернула листок. – Рассказывают о планах на выходные. – Она немного помолчала, словно сомневаясь, но все-таки продолжила: – Кажется, в воскресенье поедем на остров Мартас-Винъярд; приглашены на барбекю на частном пляже.
– Мартас-Винъярд? – переспросила Кассандра изумленно. – Боже мой, дорогая, вы же встретитесь с самыми влиятельными людьми Америки! Это курорт для миллионеров и сильных мира сего. Вот повезло! Уже известно, кто там будет? Из тех, о ком пишут в газетах?
Стелла кивнула.
– Да, моя хозяйка перечислила гостей. О большинстве из них пресса упоминает едва ли не каждый день.
Стюардесса не скрывала откровенного любопытства:
– Так кто же? Кто?
Стелла глубоко вздохнула.
– Наверное, не стоит говорить, но… семья Кеннеди. Роберт Кеннеди, его жена Этель и дети. А если верить письму, – она помахала тонким листком, – вполне возможно, что приедет и брат Бобби, Джон Кеннеди. Сам президент! Вместе с Джеки! Даже не знаю, кого мечтаю увидеть больше – его или ее.
Кассандра долго смотрела неподвижно, не находя слов, и, наконец, восторженно пролепетала:
– С вами я готова лететь даже в Тимбукту!
Глава 2
Стелла жалела, что не успела объяснить Кассандре, почему решила изучать именно психопатию. Хотелось поделиться с молодой стюардессой сокровенными мыслями.
Почти все знакомые удивлялись ее выбору столь сложного пути, особенно для девушки. Психология и психиатрия все еще оставались привилегией мужчин. Однако ситуация менялась, пусть и медленно, а наука о сознании постепенно становилась все более модной. В новом просвещенном десятилетии привычная подозрительность по отношению к «трюкачам» медленно, но верно отступала. Многие молодые люди уже принимали и даже признавали ту самую дисциплину, которую их родители называли не иначе, как колдовством.
