Действительно, вышедший в 1960 году фильм Хичкока «Психо» во многом изменил восприятие. Два года назад, когда он появился в кинотеатрах, Стелла оказалась первой в очереди.

Грубое, сумбурное, сенсационное изображение определенных, клинически установленных ментальных состояний показалось ей ложным и даже глупым. Но сейчас, сидя в упрямо прорывающемся сквозь атлантическую тьму самолете, она размышляла о том, что своим спорным фильмом Хичкок коренным образом изменил отношение общества к психиатрии.

Ее собственный интерес к этому сумрачному уголку человеческого сознания не имел ничего общего с модой. С самого детства – а если говорить точнее, то с десяти лет – Стеллу притягивали темные глубины психики.

Задолго до представленного Хичкоком хозяина мотеля, ставшего символом кровавой одержимости, она встретилась с реальным психопатом.

Подобно Бейтсу тот казался обаятельным, вызывал расположение и доверие.

Подобно Бейтсу таил невероятную опасность.

Он был отцом Стеллы.

– Осталось лететь три часа!

Стелла вздрогнула: стюардесса плюхнулась в соседнее кресло.

– Простите, дорогая. Испугала?

– Немного, – призналась Стелла. – Задумалась о своем.

– Расскажете?

Стелла сомневалась. Недавно она где-то читала, что некоторые люди испытывают потребность излить душу совершенно незнакомому человеку во время долгого путешествия, особенно ночью. Кассандра отличалась умом и дружелюбием. К тому же казалась ровесницей. Форма придавала ей некоторую важность, и даже имя звучало символично. Неожиданно Стелла рассмеялась и пробормотала:

– Пророчица и экстренный психоаналитик.

– Еще раз?

– Экстренный психоаналитик, – повторила Стелла более внятно. – Недавно прочитала статью о том, как незнакомые люди в самолетах рассказывают друг другу о самом личном. Так влияет путешествие в неизвестность и то обстоятельство, что в воздухе вы… нигде. Кажется, статья называлась «Экстренная психотерапия во время полета» или что-то в этом роде. Вот я и подумала…

– Что я – ваш доктор! Забавно, если вспомнить, какой у вас диплом… но так и есть: между континентами, на высоте в двадцать тысяч футов люди действительно многое о себе рассказывают. – Кассандра наклонилась и, словно по секрету, пояснила: – Совершенно незнакомые люди нередко открывают душу. Недавно по пути из Нью-Йорка мне пришлось выслушать настоящую исповедь пассажира, который признался, что изменяет жене.

Стелла улыбнулась.

– О, я на такие откровения не способна. У меня даже парня нет, так что изменять некому.

– В таком случае, вся надежда на Джона Кеннеди и воскресное барбекю на пляже. – Девушки дружно рассмеялись.

Стюардесса зажгла две сигареты и одну отдала Стелле.

– Так о чем же вы хотите мне рассказать? Не бойтесь, я умею хранить секреты. Тем более что моим словам все равно никто не верит. Я ведь Кассандра, не забыли? – Она покачала головой.

Стелла молчала. Нет, этого нельзя делать… решение пришло неожиданно.

– Хорошо, – наконец заговорила она. – Вы ведь спросили, почему меня заинтересовала тема именно человеческого сознания… но продолжению беседы помешала начальница. Она ведь начальница, правда?

– Злая ведьма с запада? Еще бы! Всю ночь меня грызет. Говорит, что я нарочно забыла удобные туфли, чтобы щеголять по самолету на каблуках. А мне теперь несколько дней хромать! Но продолжайте. Впервые в жизни я разговариваю с женщиной – психологом или психиатром… не знаю, как это у вас называется.

Стелла вздохнула.

– Я же сказала, что не то и не другое… по крайней мере, пока. Я всего лишь учусь. Но что касается выбора, то, честно говоря, его определил страх.

Стюардесса удобно устроилась в кресле и уютно поджала ноги.

– Правда? И кто же вас так напугал?

– Отец. Точнее, то, каким он был… что делал. – Стелла снова умолкла, сомневаясь. Может быть, все-таки не стоило начинать рассказ?

Однако следующая фраза Кассандры послужила бесспорным сигналом к продолжению.

– А я своего никогда не знала. Он погиб на войне. Еще до моего рождения ушел в море топить германские подводные лодки, но они его потопили раньше.

Стелла взглянула на стюардессу.

– Невероятно! Мой отец тоже погиб на фронте до моего рождения. Служил пилотом истребителя и был сбит над Францией.

Кассандра вскинула тщательно подведенные брови.

– В таком случае, как же он мог вас напугать? Непонятно.

– Дело в том, что на самом деле он не погиб. Действительно исчез, а командование военно-воздушных сил пришло к поспешному выводу: пропал без вести; числится убитым. Он выпрыгнул с парашютом за мгновение до того, как самолет загорелся, и дезертировал: пробрался на юг Франции, как-то там устроился и не давал о себе знать. Долго-долго. В конце концов, мама снова вышла замуж. Судьба распорядилась так, что отчим увез нас в Ниццу.

Стюардесса понимающе кивнула.

– О, догадываюсь! Однажды вы внезапно…

– Внезапно столкнулась с отцом. Да. Вернее, сначала его встретила мама. Между ними… завязался роман. Очень короткий; только до тех пор, пока не стало ясно, что отец – преступник и убийца. Занимался в Ницце жестоким рэкетом.

– Чертовски интересная история, Стелла! Вам бы книгу написать.

– Может быть, когда-нибудь и напишу. Короче говоря, отец начал вымогать у мамы деньги. А когда она не поддалась на шантаж, выследил меня. Я узнала его с первого взгляда.

– Но как? Вы же никогда прежде не встречались! – Внезапно Кассандра приложила палец к губам и встала. – Подождите, Стелла. Не отвечайте, пока не принесу нам обеим выпить. Все это так увлекательно, что без джина с тоником не обойтись.

Она исчезла, а спустя пару минут вернулась с двумя полными стаканами.

– Ваше здоровье. Теперь все в порядке. Продолжайте.

Стелла пригубила терпкий напиток.

– Узнала по фотографии, которая, сколько себя помнила, стояла на столике возле кровати. Мама поставила ее специально: чтобы дочка знала, кто ее отец и как он выглядел. Ах, до чего же он был хорош в военной форме! Сфотографировался за месяц до крушения, но спустя десять лет почти не изменился.

Стюардесса смотрела на пассажирку потрясенно.

– Боже мой! Вы, должно быть, решили, что это призрак!

Стелла коротко рассмеялась.

– Хорош призрак. Негодяй похитил собственную дочь и две недели держал в какой-то ужасной квартире, пока дедушка – мамин отец – не примчался из Лондона с выкупом. После этого отец сразу улетел домой, в Англию, и больше я его не видела.

Стелла отвернулась к иллюминатору и посмотрела в ночную тьму. Молчание затянулось, наконец, Кассандра робко спросила:

– Удивительная история, Стелла, но простите… Не понимаю, каким образом этот страшный человек заставил вас изучать психологию.

Стелла взглянула на стюардессу.

– Непосредственно он, конечно, не заставлял. Но через несколько лет, когда мне исполнилось шестнадцать, мама посадила меня на диван и рассказала все, что знала об отце. О том, как еще до войны он соблазнил ее, ложью и манипуляциями заставил полюбить и выйти замуж… а потом, уже в Ницце, признался, что всегда интересовался исключительно деньгами ее отца. Рассказала о его страшных преступлениях на Ривьере, о злодеяниях и убийствах… он был абсолютным чудовищем. Самым настоящим психопатом. Внешне обаятельным, но пустым и холодным, как лед. Опасным, как бывают опасны только психопаты. И это мой отец. – Стелла прикрыла глаза. – Дело в том, Кассандра, что меня не покидала мысль, что психопатия способна каким-то образом передаваться по наследству. Что я могла перенять ее от отца… и даже от деда. Своего рода психологическая засада с обеих сторон.

Кассандра прищурилась.

– Насчет отца понятно. Но дед? Неужели он тоже психопат?

Стелла решительно покачала головой.

– Нет-нет, ничуть. Чудесный человек. Добрый, щедрый и милый. Но в то же время обладает определенными… качествами. Той ночью, когда он передал выкуп, случилось нечто ужасное, а на рассвете мы уехали из Ниццы. Но простите, больше ничего не могу сказать.