Перед входом в артефакторий тем временем разыгрывалась драматическая сцена — как раз для сочувствующих зрителей.

Новый Оплот Одонара воинственно расхаживал туда-сюда по дорожке, раскрасневшись от голосовых потуг. Бедный тинторель так долго вопил вызовы предполагаемому противнику, что совершенно охрип, вымотался и не понимал, почему противник еще не перед ним. Выражение молодого и честнейшего лица благородного Гиацинта было обиженным.

Синий Магистр, который стоял рядом, весь истекал сладчайшим ядом мести. Только что он при помощи хрустального шара экстренно связался с Семицветником, а потом и с главой Кордона, приказав закрыть все двери. Максу Ковальски оставалось лишь скрыться через дверь в Особой Комнате, чего он никак не мог бы сделать без помощи директора или персонала артефактория, а тут уже открывались такие возможности…

— Нет сомнений, что самозванец скрылся в иной мир, — мягко заметил он, похлопав Гиацинта по спине. — Однако, сколь вовремя вы явились! И можете быть уверены: все, кто участвовал в этой чудовищной лжи, будут подвергнуты наказанию.

Он взглядом разыскал в толпе зевак Кристо, и тот пошатнулся. Мелита отчаянно прижималась к Нольдиусу, тот растерянно ее обнимал, но Кристо не ревновал. У него даже мелькнула мысль — хорошо, что не ко мне. Вдруг Магистр ее как раз пощадит.

Сама Мелита в этом сомневалась, потому что прошептала еле слышно:

— Зря мы сюда пришли. Он нас убьет.

Дара угрюмо усмехнулась, отчего ее подбородок задрался вверх.

— Пусть попробует.

Благородный Гиацинт, осанка которого уже успела вызвать вздохи у девушек, озадаченно влохматил волосы. Дело явно шло не так, как он планировал.

— Мне была также предречена встреча с моей Дамой, — заговорил он встревоженно. — Сообщили ли Лорелее Златокудрой о моем прибытии? Я… кх… она же не сбежала, нет?

— Это вряд ли, — тут же заметило с десяток голосов.

— Вы могли бы сами подняться к ней и сообщить о себе, — деликатно вставил Сапфириат. — А поисками беглеца предоставьте заниматься нам. Наверняка у него были сообщники, расспросив которых… — он жадно уперся было взглядом в Кристо и Дару, но взгляду помешал мелкий худощавый теорик, нетерпеливо подпрыгивающий в воздухе. Над головой теорика складывались буквы:

«Вот этого беглеца?» — и к буквам присоединялась стрелочка.

Синий посмотрел в указанном направлении и тихо побагровел. От артефактория быстро шел Макс Ковальски, и решительность на его лице сулила какой-то новый, невероятно мерзкий поворот в беспроигрышной ситуации.

Макс остановился напротив рыцаря и Магистра, вежливым кивком поприветствовал второго и испытывающе вперился в первого. На лице Гиацинта выступило нечто вроде панического изумления. Наверняка ожидал встретить нечто более величественное и легендарное, на худой конец в доспехах, а не это вот… ну, вот такое…

«Хрень», — сочувственно угадали все мысли нового Оплота, глядя на его лицо. Заговорил молодой тинторель с явным недоверием:

— Ты медлил прийти.

— Ты орал: «Где этот самозванец?», — отозвался Макс, скрещивая руки на груди. — Позвал бы меня по имени — никаких проблем, а так пришлось долговато разбираться — кого ты имеешь в виду.

Синий Магистр презрительно фыркнул, и Макс поприветствовал его кивком еще раз — контрольный. Тинторель все-таки уточнил:

— Так это ты — герой Максимус, назвавшийся Оплотом Одонара и участвовавший в битве при Кислотнице?

— Макс Февраль Ковальски, — поправил его собеседник. — Оплот Одонара, выигравший битву при Кислотнице при посильной помощи четырех подростков.

Синий Магистр малость посерел и остро осознал — почему в Одонар не явился Аметистиат самолично. Сапфириат вообразить не мог, что у Макса хватит наглости держаться за ложь, но зато быстро осознал, что сейчас последует словесная дуэль рыцаря и стратега. Беспроигрышная ситуация начала казаться совсем не «бес».

— Ты смеешь называть себя Оплотом Одонара?! — праведно вскипел рыцарь. — Ты, пришлец извне, в жилах которого — ни капли благородной крови! Ты, лицо которого испугало бы даже наемника, грязный самозванец, который не может даже сказать, как выглядит Печать Одонара!

— Меня интересует другое, — медленно процедил Макс. — Как смеешь называть себя Оплотом Одонара ты?

Открытый рот покрасневшего от возмущения тинтореля был достоин всяческих похвал. В него свободно можно было запихнуть восемь связанных между собою сарделек.

— Нацепил кольчугу, подвесил на пояс железку, намалевал герб на щите — и полагаешь, что право называться Оплотом дает знатность, место жительства или смазливая физиономия?

— Он спятил, — пробормотал Кристо.

— Он великолепен, — выдохнула романтичная Мелита.

— Знамения! — возмущенно возопил рыцарь, из которого начали стремительно пропадать выспренние слова. Да и вообще, слова. — Я… когда… Аметистиат… п-печать… моя матушка… там были знамения!

— Ага, да, перекрашенные плиты и какие-то там растения через камень. Думаю, любой маг Целестии может соорудить такое с полпинка, народу на потеху.

— Нарека…

— Нарекательница слепа, малость не в своём уме и, мягко говоря, выдаёт очень туманные пророчества. Другие доказательства имеются?

Гиацинт опять раскрыл рот, рискуя обнажить гланды. Синий Магистр, более опытный в словесных прениях, решил прийти ему на помощь.

— Однако у благородного тинтореля есть Печать Одонара, которая, как известно, повинуется лишь Оплоту…

Тинторель с готовностью потащил Печать из сумки — действительно, багровую и тусклую, в ладонь шириной и формой — как цветок из капель крови. Макс удостоил Печать презрительного хмыканья.

— Занятная поделка, у нас таких пару дюжин по углам в Отделе Опытов. А её действие кто-нибудь видел? Ну, помимо тех фокусов, которые вы величаете знамениями — кто-то проверил это на деле?

Синему Магистру остро захотелось, чтобы Ковальски действительно сбежал. Ну вот, что ему стоило?!

— У меня Печати нет, я не спорю, — ровно продолжил Макс. — Зато есть маленькое преимущество: в бою под Кислотницей я одержал победу над превосходящим противником «не мечом и не магией». Благородный Гиацинт может похвастать чем-нибудь этаким?

Рыцарь понуро покачал головой. Макс почти физически почувствовал, как на его весы упала первая серьезная гирька.

— Мне не пришлось, — немного растерянно заговорил рыцарь. — Я… я скитался три года, да, и бывали схватки с нежитью или с разбойниками, но… Но я готов в любую секунду…

— Никаких проблем. Семицветник готовил что-то подобное для меня, но мне подвернулись две сотни контрабандистов, и я решил, что второй экзамен на Оплота — чересчур. Господин Магистр, вы не припомните, что должно было входить в мое испытание? Маги, нежить, наемники — числом около сотни? Боюсь, вам придется проверить этого молодого человека.

Глаза Магистра опять выметнули синий колдовской огонь. Они с Максом столкнулись враждебными взглядами, и началась настоящая схватка, за которой на время забытый рыцарь наблюдал с возрастающим недоумением.

— Испытание должно быть проведено в кратчайшие сроки, а чтобы собрать отряд для проверки, нам понадобится время…

— Разве кто-то вас торопит?

— Дать вам возможность сбежать?

— Ну, вы всегда сможете приставить ко мне Бестию или пару ваших солдат.

— Или посадить вас в одно из подземелий Семицветника.

— Не знал, что они там есть, спасибо за информацию. Не терплю тюремной пищи.

— Там кормят превосходно.

— Откуда вы знаете? А, да, Магистры знают все, извиняюсь. Но у меня ведь организм человека извне, и какие-нибудь компоненты в тюремной еде могут на него повлиять нежелательным образом.

— Как, например?

— Например, вызвать бред вроде вот этого: «Я признаю себя самозванцем и прошу о снисхождении, называя всех, кто принудил меня к этой лжи…»

— Вас кто-то принуждал ко лжи?

— Это бред, еще больший, чем то, что я самозванец.

— Вы обвиняете нас в том, что мы попытаемся вас отравить?