— Никогда.

Дурак. Что с него взять, упорство в Мечтателе было единственной похвальной чертой, хотя и направлялось не на нужные с точки зрения Феллы предметы. Бестия шевельнула губами, чтобы сообщить это лицу директора, которое так и маячило перед внутренним взглядом, но в мысли попросилось другое.

— И что же ты будешь делать… дальше?

— Дальше, Фелла… дальше, — откликнулся неуловимо постаревший в ее воображении Экстер. — Дальше всё будет не очень хорошо. Ты не поднимешься с этой тропы, и я никогда не узнаю, где ты нашла последнее пристанище — но тоска всё равно будет медленно отравлять меня. Может быть, я справился бы с ней, если бы вокруг меня не был Одонар. Но ты знаешь, что он такое: рано или поздно я совершу роковую ошибку — и моя душа пропутешествует по радуге в Лунные Дали. Что потом станет с артефакторием? Кто будет новым директором? Не случится ли так, что Одонар просто растащат по кускам жадные до власти магнаты и политики?

— Не случится, — яростное шипение сквозь стиснутые зубы. — Не случится, потому что в Одонаре буду я. Ты слышишь, Мечтатель? В Одонаре всегда буду я, только ты не соверши какую-нибудь катастрофическую глупость, пока я в пути. Слышишь? Я уже встаю, я скоро…

И потом она поднялась и брела по тропе, не считая мучительно-морозных вздохов и выдохов, не чувствуя новых падений, всегда поднимаясь, повторяя про себя сквозь закушенные губы: «Я вернусь! Вернусь в Одонар! Все равно вернусь!»

Она не знала, чего ждет, и не давала мозгу кричать от усталости. Просто надеялась, что конец пути рано или поздно будет, а через сколько шагов — было уже все равно.

И когда она упала в неизвестно какой по счету раз и над ней опять склонилось чье-то лицо — она поняла, что путь сократился и что-то наконец случилось.

Лицо было незнакомым, молодым, честным и озадаченным. Растрепанные волосы цвета спелой ржи смешно лезли во все стороны из-под круглого шлема. Из дальних далей до Бестии долетел встревоженный голос:

— Госпожа, вы ранены? Вы можете слышать меня, госпожа? Мой дракон совсем рядом, я доставлю вас в ближайшую целебню или в…

— В Одонар, — прохрипела Бестия и закрыла глаза, но только после того, как удостоверилась, что ее услышали.

Ей еще показалось восклицание, что-то вроде «О, вещая Нарекательница, так вот почему…» — прежде чем она ощутила потоки нисходящего воздуха, поняла, что они поднимаются на драконе, и наконец позволила себе забыться.

* * *

Кристо охотился. Лазейки в саду Одонара он изучил как следует, и теперь передвигался по ним, стараясь не попасться не только объекту охоты, но еще и никому из знакомых.

А то его точно засмеяли бы только за одно намерение.

Только что прошел короткий утренний ливень, куртка намокла, да и ноги порядком затекли от сидения на корточках, но Кристо не шевелился и не менял позиции. Директор Одонара, как известно, — дичь редкая и пугливая, и подобрать нужный момент для нападения, в смысле, для разговора, не удавалось несколько дней, забитых подготовкой к комиссии…

«Маюсь дурью», — мрачно сказал себе Кристо, глядя в спину Мечтателя. Тот расположился под плакучей ивой на берегу озера, водил пальцами по струнам гитары и негромко что-то напевал без слов. С рассветного часа Кристо уже пронаблюдал Экстера и на аллеях, и в разговорах с коллегами (кто-нибудь вообще спал этой ночью?!), а один раз к Мечтателю как будто собиралась подойти Дара, постояла, поглядела издалека, потом как будто что-то припомнила — и медленно побрела к зданию артефактория. Кристо чуть вслед не сорвался, такой у нее был безнадежный вид, но все-таки улежал в засаде.

Мелодия под пальцами директора обрела четкость, и наконец зазвучали негромкие и очень невеселые слова:

Ты так чиста, что отливаешь сталью…

Ах, лилия! Сразив меня без боя,

Закрылась лепестками, как вуалью,

Как будто незнакомы мы с тобою.

Увы. Ты ждешь сильнейшего, иного,

Он — повесть лет, а я — словечко вкратце…

Но разве мотылек захочет много?

Издалека, в полете любоваться…

Быть вечно рядом неприметной тенью,

Пока твой милый не нашел дороги…

Мне… кажется? Ты вздрогнула в сомненье?

Взмахнуть, взлететь, сказать… как подлы сроки!

Взывает рок. Костер пылает жарко.

Огонь, любовь и смерть — едины звенья!

Я сделаюсь таинственным и ярким,

Шагнув навстречу громкому забвенью.

Невольным светом с жизнью горе выжгу:

Полет недолог — яростно прощание…

Но ты запомни не слепую вспышку,

А опаленных крыльев трепетанье.

Мечтатель провел по струнам в последний раз, и Кристо решил, что дальше терпеть он не сможет: пара песенок в том же духе — и его придется откачивать. Стараясь прозводить поменьше треска, он вылез из густых зарослей рододендронов и смущенно покашлял за спиной у директора.

— Да, Кристиан, — отозвался тот так, будто мог видеть боевика-артефактора. — У тебя ко мне какое-то дело?

— Это… как бы вопрос, — смутился Кристо, набрался побольше смелости и добавил: — Насчет вашего удара тогда, на арене, ну, с Бестией…

Экстер имел полное право послать его подальше сразу же. В конце концов, Кристо в свою бытность практикантом, а потом и боевым артефактором, не то чтобы уж слишком церемонился с директором. При воспоминании обо всех шуточках над Мечтателем за глаза, в тёплой компании (без участия Дары, конечно), об ухмылках за спиной — Кристо сделалось не по себе. Но Экстер отозвался только:

— Что ты хотел спросить?

— Просто ходили слухи насчет серпа Бестии. Это ж артефакт? На нем там разные узлы — на прочность, точность и просто силу удара, и вот я слышал, будто бы… если артемаг в таких случаях бьет изо всех сил, то удар отразить почти нельзя. Только если… другим артефактом, чтобы мощнее. Ну, или меч как концентратор для телесной магии если. А Бестия била изо всех сил. Но только чтобы повесить узлы на оружие нужно время, а вы ведь просто подхватили учебный меч на ходу… или вы как-то успели?..

Мечтатель наконец обернулся, и Кристо поклясться бы мог, что у него в глазах мелькнуло одобрение. Будто он ждал этого вопроса.

— Нет, — сказал он потом. — Я не успел бы.

— Но значит…

— Я отвёл удар Феллы клинком, не прибегая к помощи магии.

Вот оно. Кристо почувствовал, что колени задрожали, когда подтвердилась его догадка. Невероятная — никто и не поверит, если такое сказать. Но…

— А как?

— Я недолюбливаю оружие, это известно всем, — тихо заговорил директор, — но это не обозначает, что я не умею им пользоваться. До того, как открыть мир созвучий и нот, я находил радость в общении с оружием… давно, — добавил он после паузы и нехотя.

Фелла Бестия, наверное, посмеялась бы над этим «давно» мага, который младше ее веков этак на дцадцать семь. Но семнадцатилетнему Кристо смеяться не хотелось.

— А такому можно научиться?

Будь здесь все его учителя — они свалились бы в обморок скопом. Кристиан, сын Тальмара жаждет знаний, в кои-то веки? Мечтатель — и то задал закономерный вопрос:

— Зачем тебе это?

— Э-э, я…

Вот объяснить такое он бы точно не мог. Просто стоило ему припомнить ту сцену: субтильный Мечтатель с учебным клинком в руках против Бестии и ее артефакторного серпа…

— Всегда пригодится, — помог ему директор. — Но я не мог бы сказать, что это легкая наука…

Кристо опустил голову. Опять всё упирается в лень и недостаток старания — говорил же ему Ковальски, что уж ежели побеждать врагов, так только этим… идиотизмом феноменальным, ага. И всё-таки — в кои-то веки захотел что-то узнать — и…

— То есть я имел в виду, что это дается не всем, — поправился директор. — Но это едва ли зависит от образования, магического уровня и чего-то иного…