— Щенок, — со вздохом пробормотал Макс. Он не стал подхватывать тело рыцаря и с удовольствием послушал, как тот залязгал об булыжник дорожки кольчугой и мечом.
Легковерный щенок. Как еще можно было назвать того, кто подумает, что он, Макс Ковальски, сбежит прямо сейчас? Нет, господа защитники, рыцари, как-вас-там, я прошел сквозь стены, и я буду спокоен только когда Экстер Мечтатель вернется с подмогой — а он, конечно, догадается вернуться с подмогой.
И когда здесь наведут порядок.
Время тикало, проще всего было бросить рыцаря прямо там, на месте, но Макс решил быть благородным до конца: задвинул Гиацинта в ближайшую подсобку от входа, добавил ему по голове, чтобы не пришел в себя часа три-четыре, потом прикрыл и подпер дверь. С большой долей везения — мальчишку не обнаружат.
Только это он и может себе позволить в отношении остальных. Может, кто-нибудь заметит, что свободен главный ход, и у них будет призрачный шанс остаться живыми, когда все холдонские твари устремятся сюда.
Пусть себе устремляются. Он пока провернет кое-что в своем стиле.
— Скриптор! — гаркнул Макс, пролетая по тем коридорам, где были расставлены посты (главное — не нарваться на щит или артефакт-ловушку!). — Собирай остальных, планы меняются, всех, слышишь? Из Отделов тоже! Всех!
Теорик возник перед ним в секунду, по своей пугающей традиции, все понял, кивнул, только написал в воздухе: «Куда?»
— К Особой Комнате!
Вот где понадобился знаменитый резкий голос: рявкнул так, что ученички из засад повысовывались, все — с вылупленными глазами: «К Особой? Сейчас? Планы меняются?» Макс уже не слышал, что они там кричали: со всех ног бросился всё в том же направлении, навстречу знакомому тягостному ощущению: Малая Комната, потом Большая…
В коридоре он наскочил на Вонду: тот ковылял, как слепой по коридору и причитал, не затыкаясь:
— Недоброе дело задумали, ох, не к добру это геройство… когда директора нет в школе! Молодежь ведь пошла: и хилая, не выстоять им, да еще и глупая такая, со своими планами…
— В Провидериум! — рявкнул Макс, пролетая мимо вихрем. Вонда еще немного потопал по коридору, бормоча:
— А этот и немолод уже, а всё бегает, и тоже, небось, что-то задумал, а мне только присматривать… — потом как будто до него дошло: — В Провидериум? Хоть один умный нашелся…
Но и этот сомнительный комплимент до Макса не долетел. Ковальски нырнул в один из потайных застенных проходов — было дело, все их изучил, пока готовился к приему комиссии. И скоро уже был у входа в тоннель, ведущий к трём Комнатам: Малой, Большой и Особой. Там он замедлил шаг, почему-то осмотрел тоннель, кивнул и что-то пробормотал под нос. Со стороны могло бы показаться, что он делает какие-то расчеты, но, когда он пнул дверь в Провидериум — расчетами и не пахло. Вид у Макса был грозовой.
— Святотатец! — взвизгнул Гробовщик, который как раз уткнулся в Книгу Предсказаний. — Оскверняешь такое мес…
— Цыц, — оборвал Ковальски. — Открывай свои порталы. Сколько можешь и куда только можешь. Желательно — в миры, которые дружелюбны. Всех учеников — за двери, плевать куда, только поскорее. В иные миры. Сам тоже уходи, если у тебя нет какого-нибудь кодекса…
— Я — уничтожитель артефактов и Хранитель Большой Комнаты, — проскрипел Гробовщик. От изумления с него в который раз слетел капюшон. — Я не могу покинуть…
— Как хочешь. Открывай порталы.
— Д-двери? — впервые за столетие Уничтожитель начал заикаться. — С-сейчас, без п-Перечня? Но этого так просто…
Тут он заглянул в серо-голубые глаза Ковальски, сглотнул и отступил на шаг. Тоже впервые за столетие.
— Но нужно время…
— Оно у тебя будет, — Макс повернулся обратно к выходу. — Порталы — запасной ход, если он вдруг сумеет прорвать барьер…
— Что за барьер?
Ковальски не ответил. Он только повторил:
— Открывай что можешь.
Не успел подойти к двери, как понял, что Гробовщик идет за ним. На сей раз обернулся с раздражением:
— Что еще?!
— Просто подумал, что тебе понадобится сопровождающий в артехране, — сладенько ответил деартефактор. — Или даже тот, кто найдет нужную тебе вещь. Сам-то ты там попросту угробишься, да и не отыщешь ничего, а, бездник?
У Макса дернулся угол рта — да так и застыл, отчего лицо Ковальски перекосило на правой половине.
— Значит, не препятствуешь?
— Они попытались играть в расчёт, — насмешливо проскрипел Гробовщик, — и он просто не мог не обернуться глупостью. Ты совершаешь безумие, но продумал его гораздо лучше.
Он набросил капюшон на лицо, не прибавил больше ничего и вышел по направлению к Большой Комнате.
Там его чуть не затоптали. Скриптор и голос Макса свое дело сделали: недоумевающие ученики и работники отделов валом валили в узкий тоннель, некоторые сетовали, что пришлось освобождать проходы и частично снимать щиты и ловушки. Пион, обалдевший Павлин и Ренейла тащили под руки Озза Фингала, который не уставал ликовать по поводу того, что в спешке ему поставили три новых синяка, но зато и вопросы задавал постоянно:
— Куда вы меня тащите, почему в Особую Комнату? Когда мне хоть что-то начнут объяснять…
Геллу тоже тащили, правда, ее без сознания. Кто-то позаботился, отключил, чтобы избежать сопротивления и ненужных вопросов. Ай да ученички!
Макс отскочил к стене, крикнул: «Все в Провидериум!», сам цепил из толпы Хета и дернул к себе:
— Что-нибудь слышно?
— Грохот из сада и от подземного хода, — покладисто ответил тот.
Стало быть, времени почти не осталось. Макс оттолкнул парня — беги, коротко окинул взглядом, хоть примерно прикинуть количество собравшихся… в груди привычно заныло, когда под сводами тоннеля он увидел знакомый красно-золотой отблеск.
Лорелею вел Скриптор, держась от нее на почтительном расстоянии. У парня был вид такой, будто он сам удивляется своей смелости.
— Спасибо, — пробормотал Макс, протолкавшись к ним. — Теперь за дверь, вместе с остальными.
Скриптор просигналил что-то глазами, кивнул, нырнул за остальными учениками. Поток редел, но подростков все еще было многовато, Максу пришлось сделать шаг в сторону ненавистного артехрана, чтобы их с Лори не разнесла толпа. Богиня тоже сделала шаг.
Он хотел и не хотел этой встречи. Пока трамбовал в кладовку Гиацинта и бежал сюда, успел продумать не меньше десятка версий того, что может ей сказать; сейчас из головы вылетело все, когда он посмотрел на ее испуганное лицо.
Лорелея тоже чувствовала приближение Сына Дракона. В ней сейчас не было обычного величия, а было что-то беспомощное и надломленное, как в обычной земной девушке, и магии в ней было столько же, сколько в обычной девушке, и на секунду Максу стало до боли жаль, что она не была такой, как все, и что в его мире таких нет и быть не может…
Но он привычно переломил себя. Лори жалась к нему, будто чувствовала, что больше минуты, чтобы сказать о чувствах, не будет, вбирала глазами его образ, даже потянулась вперед с надеждой, что он сам сделает этот шаг, поцелует, обнимет… Но Макс уже смотрел на нее будто из другого мира, отделенного от Целестии бронебойным стеклом. И хотя в этот момент у них с Лори было больше общего, чем за все месяцы их знакомства (он тоже не чувствовал весеннего ветра, не радовался теплу, не слышал запахов) — принятое решение не оставляло шанса на ложь.
Макс Ковальски взял ладошку своей богини и на секунду поднес ее пальчики к своим холодным губам.
— Кончено, Лори, — только и сказал он. — Кончено.
Мертвая слеза скользнула по щеке девушки и с глухим звоном упала на пол. Она вскинула руки в умоляющем жесте, но Макс шагнул назад и повторил «Кончено!» в третий раз.
Лори поняла его и больше не сопротивлялась. Золотые волосы мелькнули перед глазами у Ковальски в последний раз. Богиня вошла в дверь Особой Залы, и дверь закрылась за ней.
Гробовщик подошел без единого слова и сунул в руку Макса небольшую шкатулку. Хрипло откашлялся, добавил перчатку, буркнув: «Вот, чтоб не сразу…» Потом пробормотал под нос что-то о том, что оставит еще пять-шесть магов — последний рубеж в Провидериуме, там же Рукоять… И хлопнул всё той же дверью.
