— Он там с дипломатической миссией, — очень серьёзно произнесла Клесса. — Саррет служит в полиции, а Дом Полиции, насколько вы знаете, занимается самыми разными делами, которые относятся к безопасности государства…
— Да, это стандартная практика — включать в состав делегации полицейских, — кивнул Лэрге. — Тем более, если речь идёт об Илане. Другой вопрос, зачем вообще туда ездить по нескольку раз в год и задабривать старого короля Альтауса? Всё равно он никогда не решится на нас напасть.
— Вы полагаете? — оживилась Элья. Слухи о войне ходили давно, но все старались не воспринимать их всерьёз.
Лэрге посмотрел на неё с некоторой укоризной.
— Я ведь специалист, — напомнил он.
Клесса недоумённо нахмурилась:
— Специалист?..
— Разве я не упоминал, что преподавал в Стагерри мировую экономику?
— Ах, да, — улыбнулась Клесса, — я совсем забыла. Я… просто не уловила связи между экономикой и войной.
— А она существует, — вздохнул Лэрге, — причём куда более прочная, чем могло бы показаться на первый взгляд… — Он кивнул на корзинку в руках Клессы: — Я смотрю, ваше посещение Ярмарки можно назвать плодотворным. Приобрели что-то полезное?
— Да нет, пара безделушек… — Клесса тоже вздохнула, немного виновато. — Надеюсь, Саррет, когда вернётся, не будет мне пенять на то, что я расходую семейный бюджет на всякую ерунду.
Лэрге удивлённо поднял брови:
— Неужели он у вас такой скряга? Будь я на месте вашего мужа, я бы никогда не экономил на ваших капризах. Тем более, таких пустяковых.
Пытаясь быть галантным, он явно немного переборщил. Клесса смущённо опустила голову, не зная, что ответить на это замечание, граничившее с бестактностью.
— Я тоже думаю, что не надо ни в чём себе отказывать, — вступила Элья, надеясь сгладить возникшую неловкость. — А я бы вам, милая Клесса, посоветовала прикупить на десерт кексы с шоколадом — просто во рту тают! И, конечно, наведаться к попугаю-предсказателю — хотя сегодня он как-то не в духе…
— Да, по-видимому, — вдруг погрустнела Клесса. — Я у него уже была, и мне он предсказал долгую разлуку. Не хотелось бы, чтобы он оказался прав…
— По-моему, этот попугай — шарлатанство чистой воды, — буркнул Лэрге. — Магия — наука со вполне определёнными законами. Некоторые её проявления ещё не изучены до конца, но потенциально объяснимы. Если бы попугай действительно мог предсказывать будущее, вряд ли бы мы могли наблюдать его на Ярмарке — скорее всего, он жил бы в какой-нибудь научной лаборатории…
— Вы — скептик, господин Лэрге, — заметила Клесса. Глаза её по-прежнему смеялись.
— Я просто хотел сказать, чтобы вы не придавали особого значения тому, что изрекает эта якобы чудесная птица. Попугая с лёгкостью можно научить нескольким заумным фразам, а потом с помощью каких-нибудь условных сигналов — например, едва слышных щелчков пальцев — подсказывать, какие именно фразы нужно произносить в тот или иной момент…
Лэрге вдруг замолчал, его глаза слегка сузились.
— Что?.. — Элья проследила за его взглядом. — О, — обрадовалась она, — господин Мароль!
Музыкант стоял у одной из палаток и смотрел в их сторону. Когда Элья помахала ему рукой, он кивнул, но подходить не стал, прогулочным шагом направившись вдоль одного из торговых рядов.
— Наверное, они уже обсудили, что хотели, — заметила Элья, наблюдая за рассматривавшим разнообразные товары Маролем — и разошлись…
— Да, возможно, — кивнул Лэрге.
— Хотя вроде бы Мароль как-то сам по себе… я бы даже сказала, себе на уме. Может, ему просто стало скучно, и он ушёл, — рассуждала Элья, думая о том, остался ли в «Колоколе» Грапар, и не будет ли это выглядеть странным, если она вдруг вернётся.
— Ваша наблюдательность сравнима только с вашим талантом, — в очередной раз поклонился ей Лэрге. — Пойдёмте, я найму для вас извозчика. Не могу позволить вам месить грязь до самого дворца — а свежим воздухом вполне можно подышать и сидя в коляске… Рад был встрече, госпожа Клесса.
— Но… — начала было Элья.
— Пожалуйста, не спорьте.
— Господин Саввей…
— Я настаиваю, госпожа Элья. Пойдёмте.
Попрощавшись с Клессой, он довольно настойчиво взял Элью за локоть и повёл дальше, через площадь, туда, где стояли двуколки.
«Всё-таки благородного человека всегда можно отличить», — думала польщённая Элья, когда она, сидя в коляске, наблюдала за тем, как Лэрге расплачивается с извозчиком.
На прощание граф подошёл к девушке и — вместо ожидаемых слов о том, как он был рад познакомиться, и парочки новых комплиментов — вдруг сказал:
— Я ещё раз прошу вас, Элья: не приходите больше в «Колокол». Всего вам доброго. — Потом поднял парусиновый верх коляски и крикнул кучеру: — Трогай!
Лошади ещё не успели разогнаться, как Элья опустила «крышу» — она любила, чтобы ветер дул в лицо, и чтобы можно было видеть всё вокруг, а не только унылую спину извозчика — и обернулась.
Лэрге стоял на том же самом месте, однако, вопреки ожиданиям девушки, смотрел вовсе не вслед удалявшейся пролётке, а на толпу, кого-то выискивая взглядом. Мароля?.. Но ведь рыжая макушка музыканта ещё недавно мелькнула совсем на другом конце площади…
Последнее, что увидела Элья перед тем, как коляска повернула на Главную Перспективу, — это то, как шемейский дворянин едва заметно покачал головой.
***
Для придворного театра во дворце был отведён большой зал в так называемом «служебном» крыле. Несколько невысоких перегородок создавали видимость отдельных комнат, у дальней стены располагалась небольшая сцена, а в углу — плита для отопления, а заодно для приготовления еды (хотя артисты, как правило, ели с остальными слугами). Прочее же пространство напоминало одновременно лабиринт, комнату ужасов, музей кукол и лавку портного. Пробираясь мимо хаотично расставленных по залу ширм разных расцветок, можно было внезапно наткнуться либо на высокую стремянку, либо на склад сценических костюмов (часть висит на вешалках, на тех же ширмах, часть валяется на полу), либо на искусственное дерево с тщательно прорисованными листиками и очень натуралистичной корой, либо, например, на рояль. Здесь всегда, несмотря на ежедневную уборку, немного пахло пылью, а ещё духами, красками и иногда свежей выпечкой, когда у Эльиной подружки Ралетты, любившей готовить, случалось свободное время и хорошее настроение.
За три года это место стало для Эльи домом. Она привыкла и запахам, и к постоянному гулу — здесь всё время, даже ночью, кто-то либо разговаривал, либо пел, либо бубнил заучиваемый текст.
Правда, когда Элья вернулась с Ярмарки, в зале почти никого не было — видимо, ушли на обед; только откуда-то из дальнего угла доносилось неравномерное позвякивание — это Кагрит мастерил «колокольную стенку», реквизит для очередного спектакля.
— Кагрит, привет! — весело крикнула Элья, ныряя в лабиринт ширм.
Молчун-Кагрит ожидаемо проигнорировал её, но Элья не обиделась. Она прекрасно знала, что Кагрит не любит, когда его отвлекают.
Танцующей походкой девушка прошла в закуток за занавеской, где находилась их с Ралеттой обитель, стиснутая, как и прочие, двумя гипсовыми, укрытыми тканью перегородками, на которых висела одежда. Свет редких окошек до этой части зала практически не дотягивался, поэтому приходилось использовать световой кристалл — жёлтый, дешёвенький, явно сделанный с помощью «вторичного» источника магии — амулета, или, там, случайного накопителя, вроде древней шемейской статуи. Такой кристалл служил, конечно, не в пример меньше тех, что выпускали крупные семейные фирмы с волшебниками в штате, работал не очень исправно, однако соседкам его вполне хватало, а тратиться один раз на дорогой осветитель, чтобы всё равно потерять его потом в этом бардаке, Элье с Ралеттой не хотелось.
Кристалл, зажёгшийся от прикосновения Эльиной руки — с третьей попытки — обвёл неровным жёлтым кругом часть столика, на котором лежал, бросил ромбовидные отблески на завешенные тряпками стены, зеркало и металлические спинки двух кроватей. Тени в комнатке изящно изогнулись — длинные, тёмно-лиловые. Пристроив на ветвистую вешалку у входа свою вишнёвую накидку, Элья села за столик и подпёрла руками горящее лицо. Горело оно, конечно, от ветра. Наверное, от ветра. Может быть.
