— У тебя всё получится! — горячо воскликнула Элья. — Я не сомневаюсь, что у тебя всё получится!

Грапар посмотрел на неё как-то очень серьёзно и очень внимательно, словно увидел в ней что-то новое, и теперь разглядывал это новое, изучал.

— И, если что, всегда можешь на меня рассчитывать, — сказала Элья. — Во всём. Я просто хочу, чтобы ты это знал.

— Я знаю.

В этот момент вдруг раздался громкий хлопок. Грапар быстро обернулся. Элья тоже завертела головой. Она даже не успела ничего понять, ничего увидеть, кроме мигом взволновавшейся толпы на рынке, вытягивающей шеи — а Грапар уже бросил ей мясо (девушка едва успела подхватить свёрток) и стрелой метнулся прочь.

В сторону дома Кальды, из которого валил дым.

***

Грапар бегал быстро, но Элья, привычная к физическим нагрузкам, отстала от него не намного, даже в юбке и с куском свинины в руках. Поэтому, когда она влетела в дом, Грапар успел только добежать до Кальды, возившейся на кухне. Элья слышала, как он крикнул:

— С тобой всё в порядке?!

И как эта поразительная женщина невозмутимо отозвалась с привычным акцентом:

— Да всё хорошо, это химичка твоя развлекается. Хорошо, что дом не разнесла…

— Я так и понял, что это она. Но ты…

— Да ничего со мной не случилось, успокойся. Мясо принёс?

— Вот мясо, — с готовностью отозвалась Элья, входя в кухню и кладя свёрток на стол возле разделочной доски, на которой Кальда резала овощи. — А что с Жеррой? С ней всё хорошо?

Грапар вопросительно посмотрел на Кальду, но та только плечами пожала, не поднимая головы:

— Я не проверяла.

Грапар с Эльей метнулись к комнате, где работала Жерра. Дёрнули за ручку — заперто.

— Жерра, открой! — испугалась Элья и заколотила в крепкую и даже на вид непрошибаемую дубовую дверь. — Жерра!

— Попробую через окно, — сказал Грапар и бросился к выходу.

Элья хотела было последовать за ним, но тут внезапно за массивной деревянной преградой что-то щёлкнуло, и на пороге в клубах дыма возникла худая фигура революционерки. Из глубин комнаты пахнуло чем-то крайне неприятным — у Эльи тут же сдавило горло.

— Это ты? — бесцветным голосом произнесла Жерра.

Выглядела она жутко. Волосы растрёпаны, на щеках — неестественный румянец, на фартуке из плотной ткани, надетом специально для опытов — пятна.

— Ты как? — выпалила Элья.

— Нормально.

— Почему не открываешь?!

Но Жерра уже отвернулась и, слегка пошатываясь, побрела к столу, на котором всё ещё что-то дымилось. Через раскрытое окно проникал гул встревоженных голосов. Послышался резкий окрик Грапара: «Проваливайте! Проваливайте все отсюда!», и в следующую секунду мужчина перемахнул через подоконник.

— Ты что творишь?!

— Небольшая неточность… — отозвалась Жерра всё так же бесцветно. — Но я уже поняла, что делать. Всё будет готово. Не беспокойся…

Она тяжело опёрлась о столешницу и замерла.

— Я тебе дам «не беспокойся», — прошипел Грапар. — Чтобы больше такого не повторялось, ясно?!

— Тебе нужен результат, или нет?! — надрывно, едва сдерживая истерику, выкрикнула Жерра. Её силуэт в свете вечернего солнца был странно изломанным, и сейчас она больше напоминала ворону с подбитым крылом, нежели женщину. — Я ведь просила не мешать, ты обещал!.. Мне надо выйти.

Жерра так стремительно выбежала из комнаты, что чуть не сбила с ног Элью.

Грапар прикрыл глаза, успокаиваясь, и черты его лица тут же разгладились. Потом он подошёл ближе к столу и, поморщившись, помахал над ним рукой. Дымилась какая-то странная коробочка, вокруг которой валялись осколки.

— Ты тоже выйди, подыши, — сказал Грапар Элье своим обычным голосом. — А то голова разболится.

— Я так перепугалась… — пробормотала Элья.

— Да, я понимаю. Иди, — повторил Грапар.

Шаг за шагом, с трясущимися поджилками, Элья дошла до маленькой прихожей, а потом выбралась и на улицу.

На нижней ступеньке крыльца сидела Жерра. Согбенная тёмная фигура, трясущиеся плечи…

С Эльи тут же спало оцепенение. Она мигом добежала до кухни, под неодобрительным взглядом Кальды налила воды в первую попавшуюся кружку и кинулась обратно.

— Вот, держи.

Жерра жадно отпила из предложенной кружки. Оказалось, она не плакала — её просто трясло, как от озноба.

Элья поддерживала кружку всё то время, пока девушка глотала воду.

— Спасибо.

Жерра поднялась на ноги — быстрее, чем можно было ожидать от человека в её состоянии — и процедила сквозь зубы: — Не выношу взрывов…

И снова ушла в дом, бросив:

— Не ходи за мной. Я сама всё уберу.

***

Они сидели в небольшой бедно обставленной комнате, которую Кальда использовала и как столовую, и как гостиную. Журчала плоская скучная беседа — Карлен рассказывал длинную историю о том, как ему поручили поймать человека, похитившего древнюю вазу у какого-то богача. Рассказывать истории он совершенно не умел, а его смех — звучавший слишком часто и будто бы лишь для того, чтобы заполнить неловкие паузы — рассыпался в звонкой тишине, словно бусины по полу. У окна, глядя на розовеющее закатное небо, сидел Мароль и крутил в руках незажжённую трубку. За столом расположился Грапар с картой. Периодически хмуря брови, он что-то помечал на ней, иногда поддерживая разговор.

А за соседней стенкой работала Жерра, и это означало, что в любой момент может снова прозвучать взрыв.

Вдруг хлопнула входная дверь, и в комнату — а эта комната располагалась так, что в неё просто невозможно было не попасть, в какой бы уголок дома ты ни направлялся — вошёл Лэрге. Выглядел он несколько странно. На нём был тот же костюм, в котором он покидал свой особняк, на поясе висела шпага, спина казалась ещё прямее, чем обычно, но вид у графа был вовсе не бравый и не надменный, а какой-то растерянный.

— О, вот и его сиятельство пожаловали! — весело воскликнула Элья и поднялась с кресла — единственного удобного кресла в этих стенах, которое ей, не сговариваясь, уступили (возможно, потому, что рядом не было ни Жерры, ни Кальды).

Элья так и не определилась, на «ты» называть Лэрге, или же на «вы», поэтому говорила то так, то эдак, по настроению.

— Долго же вы гуляли! — воскликнула она. — Садитесь, налью вам борща. А то грех обижать нашу гостеприимную хозяйку, она старалась… Мы-то все уже пообедали…

Мысленно радуясь, что в рассказе Карлена наступил перерыв, Элья быстро и легко подошла к буфету, чтобы достать миску и приборы, но замерла, потому что услышала голос Грапара:

— Что-то случилось?

Элья удивлённо обернулась, так и не открыв дверцу. Пауза — медленная, тяжёлая — повисла в воздухе, как гиря.

— У меня украли бумажник, — сказал Лэрге и сел на ближайший стул.

Элья обессиленно прислонилась к буфету. Руки плетьми повисли вдоль туловища, словно не свои, незнакомые, и вздумай она сейчас взять миску, непременно бы уронила.

— Так… — проговорил Грапар. Он вышел из-за стола, прошёлся по комнате с деланной неторопливостью. — И много было в бумажнике?

— Почти всё, — отозвался Лэрге.

— Так… — снова сказал Грапар. И снова прошёлся по комнате. Остановился в двух шагах от графа, изучающе вгляделся в его макушку.

Лэрге поднял голову.

— Что? — спросил он. — Думаешь, я обманываю? Пытаюсь увильнуть от выполнения своего обещания?

Эти фразы он произнёс как-то очень просто, хотя при этом как будто немного с насмешкой — в общем, совсем не похоже на себя. Где гордо вздёрнутый подбородок, почему в голосе не звенит вызов, готовность ответить на мнимое оскорбление?

— Нет, не думаю, — не сразу отозвался Грапар. — Ты помнишь, как выглядел этот тип?

Лэрге сосредоточенно сдвинул брови, припоминая.

— На две головы ниже меня, одет в чёрное, волосы тёмные, лицо худое, глаза карие, чуть навыкате, длинный нос с горбинкой…

Он замолчал. Потом, слегка смазывая эффект — все вокруг изумлённо смотрели на него, даже Грапар — неопределённо повёл плечами: