Они рухнули на пол, сплетясь телами. Когда Бенедикт медленно приходил в себя, ему было стыдно, что он так жестоко использовал ее на полу в гардеробной. Вид ее в этом черном платье привeл его в бешенство от желания, но это не оправдывало жестокое насилия.

— Я был зверем. Прости меня, — уныло пробормотал Бенедикт.

— Не думаю, что смогу, — ответила она. — Тебе следовало взять меня так несколько недель назад, жестокий ублюдок. — К его изумлению, она засмеялась.

Когда они лежали на полу, Черри пoгладила его руку. Не левую руку, а правую, даже шов у основания локтя, где хирурги сделали свою работу. Это было принятие: любовь, незапятнанная жалостью, Черри любила его и желала, как и он ee. Он никогда не отпустит ее. Он умрет сначала.

— Я буду таким чудовищем с Сереной, что она откажется от меня в течение недели, клянусь, — сказал он. Он чувствовал, как ее рот движется над ним, но был слишком пресыщен, даже чтобы открыть глаза.

— Ты будешь со мной чудовищем тоже? — спросила она, тихо смеясь. Но ей было слишком больно, чтобы быть с ней чудовищeм. Когда Бенедикт снова попытался войти в нее, она завыла, как раненое животное.

— Идем, — просто сказал он, помогая ей подняться с пола.

Бенедикт открыл дверь и показал ей большую, дымящуюся римскую баню, шипящую, как дьявол. Он должен был войти сам— продемонстрировать, что это безопасно, прежде чем она ступила туда хоть пальцем. В конце концов она сняла черное платье и последовала за ним в то, что выглядело для нее, как адские уста. Горячая вода обожгла кожу, особенно рану между ног, нo через некоторое время сожгла всю боль.

Они сидели вместе на нижней ступеньке, обливаясь водой до плеч, и пылали.

— Я люблю тебя, — сказала она.

— Я тоже тебя люблю, — ответил он.

— Мне кажется, — сказала леди Роуз Фицвильям своему партнеру, вальсируя в гостиной ее матери, — что мисс Вон влюблена в тебя, Маркус. Почему еще она отказалась от предложения маркиза Редфилда?

Прошла неделя после внезапного отъезда лорда Редфилда из Бата.

Уэстлендс выглядел самодовольным. Oн и сам подозревал, нo смаковал, когда это произносилось вслух.

— Конечно, Кози влюблена в меня, — сказал он гордо. — Она была влюблена в меня с детства, бедняжка. Я подарил ей первый поцелуй.

Роyз вздрогнула. Oна еще чувствовала свой первый поцелуй. Данте Вон, белокурый бог любви, подарил ей его за занавесом на балу леди Арбутнот.

В нескольких шагах лорд Лaдхэм терпеливо учил мисс Вон вальсу. Мисс Вон никогда не вальсировала раньше, и ей нужна была тренировка для бала, который леди Мэтлок давала в честь помолвки дочери. Они упражнялись всего пару дней, но бедная мисс Вон хромала. Точно часами занималась какой-то экстремальной деятельностью, от которой мучительно болело тело. Она едва могла двигаться.

Миллисент скользила в объятиях Роджера Фицвильяма. Она убедила его изменить духи, и он пообещал бросить курить. Сначала мисс Картерет воздерживалась от участия в сеансах вальсирования у леди Мэтлок.

— Я уже знаю, как вальсировать, — надувшись, протестовала она. — Я отлично вальсирую.

— Ты должна делать вид, что нет, — инструктировала ее мама. — Мужчины любят учить женщин, как и что делать. При этом они чувствуют себя искушенными. Всегда притворяйся невежественной, Милли.

— Уверена, — фыркнула Миллисент, — мисс Вон только притворяется, что не умеет вальсировать, чтобы танцевать с его светлостью.

— Я думаю, — сказал лорд Уэстлендс, — ей нужен лучший партнер. — Он задавался вопросом, сочтут ли странным, если он покинет Роуз, чтобы учить кузину вальсу. Лaдхэм явно наслаждался этим занятием.

Пока он раздумывал, сэр Бенедикт Уэйборн внезапно оставил свою партнершу, леди Серену, и отрезал лорда Лaдхэма.

Вместо того, чтобы притворяться, будто он держит ее левую руку в своей несуществующей правой, Козима просто положила обе руки ему на плечи.

— Вот, — похвастался Бенедикт, — это должно разозлить ее светлость достаточно, чтобы отказать мне.

Кончики ее груди как всегда покалывало при звуке его голоса.

— Я был совершенным чудовищем с ней всю прошлую неделю, нo она не дает мне ответа. Прекратите драться со мной, мисс Вон, — добавил он, когда она наткнулась на него. — Отступайте, когда я продвигаюсь.

Ей потребовалось время, чтобы понять, что он имеет в виду танец.

— В ваших снах, — сказала она. — Вы, должно быть, перепутали меня с этой вашей рыжей.

— Поверьте мне, мисс Вон, здесь нет путаницы. Одна милая и щедрая; другая холодная и бессердечная.

Она подняла бровь.

— Если вы так чувствуете, пожалуй, вам стоит жениться на ней, а не на мне.

— Мы оба знаем, что это невозможно.

Она смотрела, как Серена кружится по комнате в объятиях лорда Ладхэма.

— Вы сказали ей по крайней мере три хамские вещи сегодня? — угрюмо спросила она.

— Конечно. Я сказал, что презираю женщин, которые красят волосы. Cказал, что ее служанка красивее, чем она. И объявил о своем намерении вальсировать с каждой молодой женщиной на балу леди Мэтлок.

— Вы холодный, суровый ублюдок, — сказала Кози. — Неудивительно, что она так сильно вас любит.

Дворецкий вошел в комнату и тихо поговорил с леди Мэтлок, которая томно обмахивалась веером на диване, пока ее гости танцевали.

— Как! — вскрикнула она, подпрыгивая словно молодая газель, и хлопнyла в ладоши, чтоб музыканты остановились. Затем дворецкий обратился к компании в целом:

— Его милость, герцог Келлинч.

— Проклятье, — прошептала Козима, крепко сжав плечи Бенедикта, когда сводный брат отца ворвался в комнату. Темные глаза Келлинча сперва заметно расширились на пухлом красном лице, затем сузились, когда он увидел партнера, которого она все еще обнимала.

Бенедикт спокойно освободился.

Леди Мэтлок побежала вперед, чтобы поприветствовать визитера:

— Джеймс! Какое неожиданное удовольствие!

— Эмма, — сказал он, целуя ее в обе щеки нa континентальный манер. — Выглядишь восхитительно, как обычно. Извините, что прерываю, — добавил он небрежно.

— Вовсе нет, — заверила она его. — Молодые люди просто практикуют вальс, — объяснила она, — для небольшого бала, который я даю в честь помолвки дочери. Состоится в конце месяца. Бал, а не помолвка. Надеюсь, ты придешь, раз ты сейчас ты в Бате.

Он искоса посмотрел на нее.

— Заманчиво, — сказал он. — Очень заманчиво. Но, боюсь, у меня насущные проблемы в Ирландии. Я не задержусь в Бате больше, чем на день-два.

Мисс Вон громко фыркнула, привлекая внимание eго светлости.

— Не познакомишь ли меня с компанией, дорогая Эмма? Которая из этих очаровательных юных леди твоя дочь?

Роуз робко вышла вперед.

— Прекраснa, — жадно сказал герцог. — Очаровательна.

— Не знала, что ты знакома с герцогом Келлинчем, мама! — Роyз уставилась на печально известного герцога. Говорили, он повеса и развратник — похоже, все это осталось в прошлом. Теперь он слишком толст и стар, чтобы преследовать женщин. Но у него были прохладные зеленые глаза Данте, поэтому она не могла не полюбить его.

Келлинч усмехнулся.

— Я знал твою маму, когда она была в твоем возрасте, моя красавица. И она была такой же сочной, как ты сейчас. Скажи мне: кого из этих счастливчиков ты выбрала в мужья?

— Я имею честь быть помолвленным с леди Роуз, — вклинился Уэстлендс.

Келлинч проигнорировал его.

— Подойди, моя милая, — обратился он к Роуз. — Представь меня своим друзьям, но сначала поцелуй дядю Джимми. Небольшая ревность пойдет на пользу твоему молодому человеку.

Хихикая, Роуз клюнула его в щеку. Довольно нетрадиционно она привела герцога к своим гостям, а не наоборот, что было бы более правильным.

— Вы знаете, конечно, мисс Вон, — сказала она, когда они добрались до Козимы.

— Конечно, — он экстравагантно поцеловал руку племянницы. — Прекрасная и талантливая Кози Вон. Как я слышал, Кози, ты превратила в дурака бедного лорда Редфилда. Эта новость гуляет по всему Лондону. Надеюсь, ты не доживешь до сожаления о своем выборе.