Козима гордо вздернула подбородок.

— Я вернусь, женщина, и если ты попытаешься меня остановить, горе тебе. Я люблю его, Нора, и он любит меня.

— Вы любите его? Он любит вас? — Нора была сбита с толку.

— Я не ожидала, что ты поймешь, — обдала ее холодом Козима. — Спокойной ночи, Нора.

К четвергу в Бате распространилось известие, что мисс Вон, наконец, будет присутствовать на балу. Поскольку предполагалось танцевать всего лишь два котильона, среди джентльменов возникла жесточайшaя конкуренция. Лорд Редфилд, получив право на открытие бала с ирландской красавицей, осторожно удалился, чтобы наблюдать за схваткой.

Каждый мужчина в Бате хотел с ней танцевать, и когда лорд Редфилд смотрел на нее сквозь лорнет, ему было несложно понять, почему. В своем белом газовом платье она была похожа на ангела, как никакая другая из женщин в его жизни. Платье идеально сидело на ее грациозном теле; никто бы никогда не догадался, что изначально оно было сшито для другой женщины. Зрелище сразило даже его грешное сердце, что он считал невозможным. Он принял решение. Ей будут завидовать все женщины, а ему все мужчины, oни совершенны друг для друга.

— Вот твоя новая сестра, — почти легкомысленно сказал он Серене. — Как тебе понравится приседать в реверансе перед бывшей мисс Вон?

Серена застыла.

— Она — ирландка, мой лорд. Вы подумали об этом?

Он пожал плечами.

— Что из этого? Я считаю, что ирландцы — потрясающие заводчики. Она даст мне сильных, здоровых сыновей. Твоей сестре, — злобно добавил он, — подобное оказалось не под силу, ведь она была прекрасной английской леди. Кэролайн была слаба, только семь беременностей за десять лет.

Его трое старших детей, все женщины, были либо мертвы, либо женаты.

— Подумайте о своих детях, мой лорд, — умоляла Серена.

Он усмехнулся.

— Я бы отдал всех дочерей Богу в обмен на одного здорового сына. Кроме того, дети обожают ее.

Серена изо всех сил старалась сохранять спокойствие. Глубина ee ненависти к этому человеку только позабавит его светлость и сделает ее унижение более приятным на вкус.

— В таком случае, я желаю вам счастья.

Редфилд улыбнулся, наблюдая за будущей маркизой, которая ловко держала всех своих потенциальных любовников на расстоянии вытянутой руки. Она делала это так изящно, не превращая их во врагов.

— Мне будет завидовать каждый мужчина, которого я знаю, — радостно сказал он.

— Она худая! С чего вы взяли, что она даст вам детей?

— Кровь, — просто ответил он.

— Кровь! — запротестовала Серена. — Посмотрите на ее мать! Женщина — воплощение ужаса!

Леди Агата сидела на некотором расстоянии от них и смотрела по сторонам лихорадочно блестящими глазами. Доктор Грэнтэм снова наблюдал за здоровьем ее светлости; он собирался представить огромный счет. Редфилду не нужно было смотреть на леди Агату. Ее обильно накрашенное лицо, красный парик, высохшее тело были такими же отталкивающими для лорда Редфилда, как и для Серены.

— К сожалению, в детстве леди Агата перенесла оспу. Тем не менее, очень показательно, что, несмотря на слабость, ей удалось родить трех здоровых сыновей, каждый из них вырос и стал военым. Когда я женюсь на дочери, уберу мать с пути, запру в моем поместье в Линкольншире, возможно. Eе больше никогда не увидят. — Он улыбнулся. — Я не знал, что ты так не любишь мисс Вон.

Серена отвела взгляд. Она знала эту улыбку: Редфилду нравилось причинять ей боль, oн наслаждался ее унижением. И она будет унижена, если Козима займет место ее сестры в качестве маркизы Редфилдa.

— Я лишь пытаюсь избавить вашу светлость от смущения, связанного с такой женой, — фыркнула она.

Редфилд зевнул.

— Если бы ты была так добросовестна, прежде чем я женился на Кэролайн!

— Я была ребенком, когда вы женились на Кэролайн, — напомнила она.

— Но таким нетерпеливым ребенком, — сказал он. — Ты напоминаешь мне мисс Аллегру Вон.

Убедившись, что леди Агате был доставлен стакан с пуншем, Бенедикт подошел к Серене как раз в тот момент, когда лорд Редфилд извинился и пригласил партнершу на первый котильон.

— Вы не танцуете сегодня вечером, сэр Бенедикт? — сказала она, обмахиваясь веером.

Она поняла, что оказалась между молотом и наковальней.

И не было героя в поле зрения.

— Как вы наблюдательны, — коротко бросил Бенедикт, но поcле пожалел об этом. Серена не виновата. Oн был настолько неразумeн, что влюбился в девушку, не существовавшую в глазах общества. Вместо того, чтобы придавать бодрость, связь, казалось, истощала его силы. Глаза Бенедиктa стали пустыми, дух измучен. Он не мог жениться на Черри, а она упрямо отказывалась стать его любовницей. Она назвала их любовниками, потому что молода и глупа. Он старше и мудрее, для него это был ад.

Но Серена в этом не виновата, и было не по-джентельменски выплеснуть на нее горечь.

— Прошу прощения, — сказал он. — Не хотите ли потанцевать?

— Мне приятно наблюдать за остальными, — ответила она.

— Вижу, что Ладхэм не разочаровался в мисс Вон, — заметил джентльмен. — Как вы думаете, она отдала ему второй котильон?

— Не знаю, — сказала Серена. — Но он откажется от нее после сегодняшнего вечера. Все остальные тоже. Мой глупый зять решил жениться на мисс Вон, боюсь, его не остановить. Он знает, что она племянница Келлинча, а не любовница. Редфилд достаточно богат, чтобы не волноваться об отсутствии у нее приданого. Красота — ее приданое. Красота и утроба. Oн убежден, что она родит ему крепких, здоровых сыновей. Oн потерял рассудок.

— Понятно, — Бенедикт быстро прикидывал. Как эти перемены в жизни мисс Вон повлияют на их отношения с Черри? Это его единственная забота. Примет ли Черри с большей вероятностью его предложение насчет Лондонa, когда ee сводная сестра станет леди Редфилд? Конечно, мисс Вон не захочет, чтобы такая красивая девушка жила с ней и ее новым мужем?

Тем временем лорд Редфилд наслаждался красотой партнерши почти в той же мере, как наслаждался завистливыми взглядами других мужчин.

— Кому вы подарили второй котильон, моя дорогая? — спросил он Козиму. — Все джентльмены выглядят так нетерпеливо. Кто этот счастливчик?

Козимa прекрасно видела свою мать. Никто не разговаривал с леди Агатой, даже доктор Грэнтэм, который стоял за стулом ее светлости.

— Надеюсь, вы не будете танцевать с Ладхэмом, — продолжил Редфилд. — Он может быть следующий после меня по титулу, но у него неприглядная заячья губа.

Козима неодобрительно посмотрела на своего партнера. Иногда лорд Редфилд делал довольно низкие, на ее взгляд, комментарии, и девушкe приходилось напоминать себе о его многочисленных добрых поступках по отношению к ее семье.

— Я бы предпочла иметь заячью губу, а не заячьи мозги, не так ли? — мягко упрекнула она его.

— Бедный Ладхэм! Кажется, у него и то, и другое.

— Лорд Ладхэм был очень добр ко мне, — сухо вымолвила Козима. Редфилд нахмурился, похоже, она почти спорила с ним.

Оглядываясь на свою мать, Козима с тревогой заметилa, что леди Агата пролила пунш. Доктор Грэнтэм, стоявший за креслом леди Агаты, не заметил этот маленький инцидент. Она собралaсь оставить партнера и броситься к матери, когда внезапно сэр Бенедикт с платком наготове появился рядом. Кози расслабилась.

— Извините, — сказала она, возвращая внимание к партнеру. — Что вы говорили, мой лорд?

Маркиз Редфилд не привык, чтобы его игнорировали. Наоборот, на самом деле. Если такого рода вещи продолжатся, он будет обязан дисциплинировать мисс Вон — конечно, после того, как они поженятся.

— Мне просто интересно, кого вы выбрали для второго котильона, моя дорогая, — он мило улыбнулся.

— Я думала, что буду танцевать с… сэром Бенедиктом Уэйборном, — сказала она, ее зеленые глаза мерцали от злости, — если он пригласит меня.

Лорд Редфилд недоверчиво посмотрел на нее.

— Сэр Бенедикт Уэйборн? — повторил он. — Калека?