Когда Глеб покидал больницу, хозяйка попавшей к нему заколки сидела на стуле и тяготилась мыслями, которыми в её возрасте тяготиться не положено.

Между магазинами ютилась гостиница — «Абордажный крюк». Здесь же был бар, где часто орали и дрались. В общем, место не из лучших — особенно для той, кому всего четырнадцать.

Правда, Эми отличалась от сверстниц — хотя бы именем: мама назвала её в честь Эми Смит, актрисы из британской аномалки. Из трёх детей Эми была средним ребёнком. Маму она едва помнила — та умерла, родив Антона; ему-то с именем повезло.

А больше не повезло ни с чем.

Антон был младше Эми на три года и на двадцать младше Кирилла (его все звали Киром); такая вот разница со старшим братом. Кир, Эми и Антон съели яблок десять тонн… Глупый стишок, придуманный Киром, теперь вызывал слёзы.

Иногда Эми и правда плакала — хотя знала, что нельзя: она ведь сильная!..

Она взрослая!

И это без шуток.

Эми Сомина, четырнадцати лет от роду, обладала правами взрослой.

Не так давно она сдала ЭНПД — Экзамен на полную дееспособность. У магов это практиковалось часто: подросток мог сдать экзамен и получить все права. Эми знала, что в неволшебке такого нет — там взрослыми считаются с восемнадцати. Может, так и надо, но не в её случае: не сдай она ЭНПД, их с Антоном разлучили бы.

Сейчас Эми сидела за столом и считала деньги.

Номер был простым, одноместным. В гостинице Эми жила уже неделю и не знала, сколько пробудет здесь ещё. Но деньги кончались… а ведь Крючконос новый амулет за «спасибо» не отдаст!.. Старый же (костяной кулон, который Эми не снимала сутками) утратит силу через полдня.

Полдня — и её найдёт любой искатель!..

Эми выдохнула с долгим «пфффффф».

Спадавшие на лоб прядки всколыхнулись. Убрав их, она задела стол и ойкнула — на руке был синяк. Эми получила его вчера. Подумать только: столкнулась с мальчишкой в инвалидном кресле — тот её якобы не видел!

А может, и правда не видел?..

Эми взглянула на часы: скоро встреча с Крючконосом. Не удержавшись, она достала из кармана зерфон. Сунула его назад. Опять достала.

Она ведь решила не звонить: это опасно!..

Но зерфон поймал её мысли и послал вызов. На зеркальном дисплее возникло лицо старушки:

— Милая, это ты?

— Здравствуйте, Маргарита Семёновна, — Эми с трудом улыбнулась. — Ну как там наш балбес — дом не спалил?

— Всё хорошо, не переживай… Когда ты вернёшься?

Эми встревожилась:

— Что-то случилось? Они приходили к вам?

— Нет-нет, никто не приходил… Но ты ведь одна!.. Детка, тебе не двадцать, а четырнадцать, и ЭНПД этого не изменит.

Эми выдохнула (опять «пфффффф»):

— У меня всё нормально (если бы это было правдой!). Спасибо, что присмотрели за Антоном — деньги я пришлю…

— Ты себя пришли.

— Себя пришлю тоже.

Ей вдруг стало так плохо, что захотелось оборвать связь.

— Маргарита Семёновна, можно мне поговорить с Антоном? Я очень спешу, правда.

Старушка ушла звать брата. Эми занервничала: можно ли отследить зерфон? Говорят, это по силам разве что законодержцам, — но и те, кто её ищут, стесняться в методах не станут. Захотят отследить — отследят.

Не стоило ей звонить…

— Привет, взрослятина! — лицо Антона расплылось в улыбке.

— Я же просила не называть меня так, — Эми присмотрелась: — Бровь зажила?

Антон коснулся брови:

— Ага…

Бровь он рассёк в прошлом месяце — спасибо кредиторам Кира. Формально-то Антон упал с велика: «Ну с кем не бывает, неудачно свернул и полетел с лестницы…» — сказали законодержцы, когда Эми пришла к ним с братом. Только свернул Антон, чтобы не столкнуться с машиной, ехавшей прямо на него — и за месяц это был второй случай.

Третьего Эми ждать не стала: отправила Антона к Маргарите Семёновне, своей бывшей учительнице. Та и раньше помогала им, потому что жалела: матери нет, а отец…

А отец там, куда лучше не попадать.

— Ты пообедал? — спросила Эми.

— Угу…

— «Угу» или пообедал?

Антон шагнул в сторону, демонстрируя стол. На столе — тарелка с остатками мяса и овощей. Эми не сомневалась, что мясо он съел, а овощи попали в унитаз преждевременно — минуя его желудок… Если только обед не прошёл под надзором Маргариты Семёновны.

— Слушай, возвращайся, а? — сказал Антон почти жалобно.

В горле Эми возник ком. Всё плохо, и она не знает, что делать… Она глупая, и ей не двадцать, а четырнадцать.

Она никакая не «взрослятина».

Ей удалось взять себя в руки: она пообещала вернуться. Сказала, чтобы он не торчал в чаросети и не вздумал ходить к ним домой.

Потом Эми оборвала связь и разревелась.

Через час она вышла из гостиницы. Идя по тротуару, Эми осматривалась и вздрагивала, если сигналила машина: это уже вошло в привычку.

Крючконос ждал на пристани у перил. Своё прозвище он носил не зря: нос загибался так, что не позавидуешь. Глаза скрыли тёмные очки — большие и круглые. Попадись Эми законодержцам и начни они спрашивать её о Крючконосе, то кроме носа она ничего бы не описала.

Фразу «гармонии и благоденствия!» Эми терпеть не могла, так что просто сказала:

— Привет, Крючконос.

— С ума сошла так подкрадываться?!

— Извини…

— Деньги принесла?

Эми кивнула. Крючконос достал из кармана товар — длинный кривой зуб:

— Даже не спрашивай, какому духу он принадлежал. Могу сказать одно: когда его вырывали, спиритус отлично всё чувствовал.

Эми передёрнуло; стало мерзко оттого, что она пользуется плодами такой жестокости.

— Сколько?

— Ну… — Крючконос потёр щетину. — Стоит он дофига, но тебе сделаю скидку.

Жестом мима он раскрыл ладонь, показав выведенную на ней сумму. У Эми округлились глаза:

— Ты спятил?!

— Выбирай выражения — я, между прочим, вдвое старше тебя!

— Ага, значит, тебе двадцать восемь… А имя не скажешь?

— Стерва маленькая. Чёрт с тобой, давай как в прошлый раз.

— Ты ж вроде обещал скидку.

— Это она и есть, ясно? Или покупай, или проваливай!

Эми выдохнула («пфффффф»), но расплатилась — выбора у неё не было.

— Его магии на десять дней хватит, — бросил Крючконос. — За это время ни один искатель тебя не найдёт. Главное, держи его при себе… — Он умолк, а потом сказал уже другим тоном: — Я в дела клиентов не суюсь, но тебе дам совет: завязывай с тем, во что влезла — добром не кончится.

Эми сунула зуб в карман:

— Ты прав: в дела клиентов лучше не соваться.

Ей показалось, что Крючконос смотрит с жалостью — хотя за очками не разберёшь.

— А хочешь, сниму их? — он словно мысли читал — коснулся очков, будто собравшись их снять.

— Зачем? — удивилась Эми.

— Ну тебе ж интересно, какой я… Вдруг я этот, как его… принц на белом коне!

Эми мрачно усмехнулась:

— Ты точно не принц.

— Хамка, — беззлобно сказал Крючконос.

— До встречи! — она пошла с пристани, но тут ей вслед прозвучало:

— Встреч у нас больше не будет.

Эми обернулась:

— Почему?

— Что-то подсказывает мне, что я тебя больше не увижу, — пояснил Крючконос, глядя в воду.

Эми заставила себя пойти дальше.

Он прав: ей из всего этого не выбраться. А ведь казалось, что всё будет легко: взять вещь, которую не охраняют… Никто ведь не знал, где Кир её спрятал!..

Но всё пошло прахом: и знали, и охраняли… И даже ждали.

В планах было одно — выспаться… Конечно, если удастся уснуть. Хотя предыдущие две ночи Эми не спала, так что видимо удастся — тем более, что по пути в гостиницу она купит снотворное.

Эми знала, что его ей продадут без проблем — она ведь теперь взрослая.

Долгая ночь

Вернувшись на «Фабрику», Глеб занялся поисковой магией.

Заколку он положил на парту, как обрывок одежды Бальда два дня назад; накрыв её ладонью, представил девчонку, с которой столкнулся на заводе.