Он стрельнул огнём из пальца в оставшуюся от леденца палочку, и Дея вспылила:

— Монгол, можно не здесь!..

— Извини, привычка, — маг стряхнул пепел в окно. Вздохнув, Дея сменила тему:

— Я вот не пойму: зачем Коротов пригласил нас? Чтобы мы думали, будто он не связан с похищениями?

— Вряд ли, — бросил Вадим Сергеевич. — Он же знает, что нас это не убедит.

Монгол с ухмылкой предположил:

— Может, он нам взятку предложить хочет?

«Или ему просто скучно…» — подумал Глеб.

Миллиардер привёз их на возвышенность, откуда просматривались его владения — и владения эти впечатляли: зияли котлованы, возвышались холмы. Тут добывали руду, и гору в этом месте почти срыли. Дальше был индустриальный пейзаж — смог в небе, десятки труб смотрят вверх.

Но настоящее потрясение Глеб испытал в цехах.

В проходной всем дали куртки, защищающие от жара, очки как у танкистов и суконные шляпы (без полей те вполне сошли бы за каски). Пока Глеб поправлял шляпу, Коротов пояснил:

— Рабочая одежда металлурга! Хотя здешним рабочим одежда не нужна.

У доменной печи стало ясно, что он имел в виду.

Там трудились саламандры — духи огня… и из него же они и состояли! Огненные ящерицы ростом с человека парили над полом. За спиной каждой были крылья — две пары, как у насекомых — и тоже огненные… А «капюшоны» вокруг шей полыхали так ярко, что Глеб зажмурился.

Одна из саламандр вдруг зависла над жёлобом, где тёк расплавленный чугун, и опустилась прямо в него; взметнулись искры, Баюн зашипел.

— Это горновые, — пояснил Коротов. — Для горна лучших рабочих не найти: они любят жару и готовы торчать здесь сутками.

— Очень удобно, — буркнул Монгол, — нанимать тех, кому не нужна зарплата.

— Бросьте, — фыркнул миллиардер, — я ведь плачу налог на использование спиритусов в штате предприятия… Кстати, можете осмотреться.

Монгол свернул налево, Вадим Сергеевич с Деей — направо. Глеб замешкался: за кем ехать? Хотел ехать за Монголом, и тут Коротов сказал:

— Ты не задавался вопросом, зачем они таскают тебя с собой?

— О чём вы? — удивился Глеб.

Коротов буднично пояснил:

— В моём доме есть амулеты — уверен, твой фамильяр их почувствовал, — он глянул на сидевшего рядом Баюна. — Среди тех амулетов есть особенный, выявляющий силу мага; проще говоря, едва ты вошёл… прости, въехал в мой дом, я понял, что ты — искатель. Послав тебя ко мне, Азарин дал понять: вот человек, который по кожуре банана найдёт того, кто этот банан съел. И возникает вопрос: зачем же ваш начальник так поступил?

Глебу всё это не понравилось:

— Хотите сказать, что я приманка?

— Наверняка знать не могу, — Коротов отошёл, пропустив к печи саламандру. — Но доказательств моей причастности к преступлению, которое вы расследуете, у вас нет. Однако, если допустить, что я преступник, то как я поступлю, узнав о тебе? О мальчишке-искателе, напавшем на мой след?

Глеб уже не раздумывал — ответ напросился сам:

— Вы захотите убить меня.

Он вдруг почувствовал испускаемый саламандрами жар. А ещё вспомнилось, что на заводах бывают несчастные случаи.

Коротов рассмеялся:

— Это всего лишь моя болтовня — забудь…

Миллиардер улыбнулся, но как-то холодно — одними губами… Прямо как Азарин, подумал Глеб.

Минут двадцать они осматривали цех: Коротов рассказывал о сталеварении, про которое, похоже, знал всё. Глеб рассудил, что сейчас он не опасен: во-первых, неизвестно, преступник ли он, во-вторых, даже если и преступник — кто нападёт в присутствии законодержцев?!

А вот сомнение у Глеба возникло: используют ли его как приманку? Думать так не хотелось, но в детективах лучший способ изобличить злодея — заставить того нервничать. А когда рядом искатель, занервничаешь точно — конечно, если ты в чём-то замешан.

Глеб убеждал себя, что Дея, Монгол и Вадим Сергеевич так не поступили бы — скорее, это затея Азарина, а они могут о ней и не знать.

«А могут и знать», — шепнул внутренний голос; как же хотелось, чтобы он сейчас замолчал!..

Сдав спецодежду на проходной, Глеб выехал из цеха. Законодержцы выходить не спешили, но ему стало вдруг всё равно — пусть хоть весь день там торчат…

Приводя мысли в порядок, он поехал вперёд.

Слева и справа тянулись заводские корпуса вперемешку с трубами, балками и вентилями. Воздух был тяжёлым, с запахом угля и железа. По рельсам гнали вагонетки — Глеб видел такие на экскурсии по металлургическому заводу. Тогда ещё он мог ходить, и не надо было гадать, кто из друзей действительно друг.

— Что-то ты хмурый, — донеслось сверху.

Глеб вздрогнул — он и не заметил, как появился Баюн: тот был вороном и махал над ним крыльями.

— Не мельтеши, — буркнул Глеб, — перьями забросаешь…

— И отвлеку тебя от важных мыслей.

— Именно так, — подтвердил Глеб.

Он проехал уже метров сто. Всюду гремело, скрежетало, стучало… И выло, будто включилась сирена.

Глеб остановился.

— Баюн, ты это слы…

Он не договорил, увидев молнии: те вспыхивали вокруг стоящего впереди здания! В нём-то сирена и выла — правда, она смолкла через пару секунд… в тот миг, когда кто-то выскочил из проулка.

Врезавшись в Глеба, этот «кто-то» перелетел через кресло, упал и вскочил.

— Смотри, куда едешь!!! — раздался возмущённый девчоночий голос.

Глеб оторопел, но тут же вспылил в ответ:

— Да ты сама на меня налетела!

— Идиот!

— Сама дура!

«Дура» ответила сердитым взглядом. На вид ей было столько же, сколько и Глебу; лицо чуть округлое, но не полное, большие глаза, светлые волосы… Глеб вдруг понял, что держит в руке её заколку.

— Ты видел, что я бегу! — возмутилась девочка. — Думаешь, раз ты в этом кресле, другие должны лизать тебе ботинки?

А вот это был удар ниже пояса. Глеб нахмурился и жёстко сказал:

— Свои ботинки я чищу сам. А если кто-то захочет облизать их, пусть купит мороженое — оно вкуснее.

Глаза «дуры» расширились — ответ её явно поразил. И тут откуда-то донеслось:

— Она туда побежала! Все за мной, быстро!

Девочка с ужасом взглянула на Глеба:

— Помоги мне!

— Чего?..

То есть он, конечно, всё понял: за ней гонятся, и её надо спрятать… Но где спрятать — не под кресло же запихнуть?!

— Протолкни меня!

До Глеба так и не дошло, чего она хочет, а девочка вдруг стала исчезать. Такое проделывала Дея, но быстро: она пропадала за долю секунды. У девчонки так не вышло: нижняя её часть исчезла, а верхняя — начиная от пояса — висела перед Глебом.

Так вот что означало её «протолкни»!..

Проехав вперёд, Глеб схватил её за плечи и стал толкать. Баюн прокомментировал эту сцену:

— Знаешь, было бы удобней, если бы ты взялся за…

— Умолкни!.. — зашипел на него Глеб.

«Дура» провалилась в пустоту и исчезла. Из проулка выскочили трое — судя по форме, охранники завода. Подобрав выскользнувшую из пальцев заколку, Глеб сунул её в карман и с невинным видом доложил:

— Она портал открыла — вы опоздали…

Охранники разразились бранью, а Глеб развернул кресло: пора вернуться к законодержцам и сообщить, что увидел он больше, чем Коротов хотел показать.

Зеркальник

Говорить при Коротове о молниях и странной девочке Глеб не стал — сказал обо всём законодержцам уже в машине.

Было время обеда, и Дея предложила заехать в кафе. Ели на террасе, под открытым небом: в вазонах желтели бегонии, над столиками голубели зонтики. Настоящий рай после душных цехов.

Разрезая сосиску, Монгол заметил:

— Молнии у здания означают, что там система охраны: амулеты, сильфы-оповещатели…

— Сильфы? — переспросил Глеб.

— Духи-элементали, — пояснил Вадим Сергеевич. — Как саламандры, только те из огня, а сильфы — элементали воздуха. Молнии — наверняка их рук дело.

— Но завод — это же не банк… — проронила Дея. — Что там охранять?..