Но видений не было — ни через пять минут, ни через час, ни даже после того, как Наталья Марковна чуть ли не силой заставила его поесть.

Никаких видений.

Совсем ничего.

Мало того — чувство было таким, будто ему мешают… Какая-то сила, природу которой Глеб не понимал.

Иногда приходил Артём, но наблюдать за стараньями Глеба ему надоедало, и он вскоре убегал. Притихший Баюн сидел на кровати. Стало темнеть, и пошёл дождь, быстро превратившийся в ливень.

После очередной попытки (наверное, тысяча первой) Глеб не выдержал и стукнул парту кулаком: пока он тут сидит, Дея умирает!

— Не психуй, — посоветовал Баюн. — Ломая мебель, ты её не спасёшь.

Глеб зло отвернулся: будто прописные истины помогут!..

Он рассмотрел заколку, хотя делал это сто раз.

Невзрачный аксессуар, как сказала бы тётя: изогнутая полоска дерева с продетой сквозь неё шпилькой. Впрочем, не такой уж и невзрачный — на дереве выжгли якорь, похожий на рыбу. И буквы темнели: «АК».

Автомат Калашникова, что ли?

Глеб вдруг ощутил себя дураком: он так положился на магию, что перестал думать! Заколка ведь ручной работы: чтобы сделать её, всего-то и нужно, что токарный станок, брусок дерева да клей… Ну и шпилька — хотя тут, наверное, и палочка для еды подойдёт.

Возможно, по заколке удастся найти мастера…

— Глеб, пошли ужинать! — на пороге возник Идар и, кажется, смутился — наверное, из-за слова «пошли». Но Глеба такие мелочи не задевали.

Он протянул Идару заколку:

— Ты не знаешь, что означают эти буквы?

Идар вошёл в комнату; заколку он изучал всего пару секунд.

— Знаю, конечно — «Абордажный крюк». Гостиница есть такая… Та ещё дыра, зато дешёвая.

Сердце Глеба подпрыгнуло, а Идар продолжал:

— У них рабочий есть, Макс, увлекается резьбой по дереву — мы с ним вместе учились. Он им сувениры и мастерит, хотя хозяину на это плевать: в той берлоге до сувениров никому нет дела… Эй, ты чего? У тебя вид, будто ты миллион выиграл.

Глеб придал лицу безучастное выражение — нельзя, чтобы на «Фабрике» знали о его планах: если узнают, Наталья Марковна не пустит его за порог.

По той же причине пришлось ужинать, а не отправляться в гостиницу сразу: не появись он за столом, в кафе забили бы тревогу. Глебу кусок в горло не лез, но поесть он себя заставил, — а вернувшись в комнату, замер от удивления: Баюн сидел на парте и был таким мокрым, что вода стекала на ковёр.

— Есть две новости, — бросил дух. — Хорошая и плохая. С какой начать?

Глеб не колебался:

— С плохой.

— Начинаю с хорошей, — зловредно объявил Баюн. — Девчонка действительно в «Абордажном крюке».

Брови Глеба поползли вверх:

— Откуда ты знаешь?

— Пока ты ужинал, я открыл портал и проверил ауры постояльцев. Так вот, она среди них — живёт в самом дешёвом номере.

— Одна? — усомнился Глеб. — В смысле, она же не старше меня… А если и старше, то не намного.

Баюн с важным видом пояснил:

— В Близборе подростки, начиная с четырнадцати, могут сдать экзамен на полную дееспособность: если сдадут, получают права взрослого. Хотя до экзамена их допускают с разрешения родителей, а те его обычно не дают.

— Ясно… — бросил Глеб и встрепенулся: — Так чего же мы ждём — открывай портал!

— Будем считать, что это было «спасибо», — отозвался спиритус. — А теперь плохая новость: примещаться я больше не могу.

— То есть как?..

— Обыкновенно — по-твоему, почему я мокрый? Хотел перенестись обратно на «Фабрику» и не сумел — пришлось пешком возвращаться… Думаю, это дело рук законодержцев.

— Не понимаю… — пробормотал Глеб. — Разве они могут лишить тебя способности примещения?

— Меня — нет, — Баюн говорил загадками. — А вот тебя — да. Каждый, кто становится законодержцем, проходит особую процедуру: с помощью зеркала берётся слепок его ауры. И если законодержец вызовет сомнения у начальства, то этим слепком его магию можно ограничить.

Глеб запутался окончательно:

— Но я ведь и так примещаться не могу… И никакой слепок у меня не брали… И к тому же, при чём здесь ты?

— Слепок брали у Далебора, а свою силу, как и часть ауры, он передал тебе. И то, что ты не мог примещаться, ничего не значит: эта способность проявилась бы в любой момент. А теперь не проявится, пока законодержцы её не разблокируют. И поскольку я твой фамильяр, ограничения, наложенные на тебя, отражаются на мне.

Глеб сжал кулаки — без Азарина тут не обошлось: сохранить должность для него важнее Деи!

А Баюн поделился ещё одной вестью — столь же «приятной»:

— Я попросил бы других спиритусов открыть тебе портал, но без толку: рядом с тобой не приместится ни один дух.

Глеб чуть не зашипел от досады.

И что теперь — ехать за девчонкой в кресле? Да она сто раз сбежит! Умей Баюн открывать порталы, они перенеслись бы к ней, а потом… впрочем, про «потом» Глеб ещё не думал — но им точно было бы легче, чем сейчас!

Может, связаться с Вадимом Сергеевичем и Монголом? А вдруг Азарин узнает — и помешает, едва они начнут искать Лаэндо!

Глеб закусил губу: надо действовать иначе…

Тут он заметил зерфон Артёма: мальчишка забыл гаджет на кровати. У Глеба вдруг возникла идея — совершенно безумная… Слишком безумная, чтобы говорить о ней вслух.

— Баюн…

— Чего?

— Ты зеркальной магией владеешь?

— Ну да…

— И можешь с помощью зерфона узнать, как связаться с тем или иным человеком?

— Если его данные есть в чаросети…

— Тереза Сайто, — сказал Глеб. — Пожалуйста, проверь это имя.

Он положил зерфон перед Баюном. Минуту тот водил по нему лапой, потом сообщил:

— Готово.

— Можешь позвонить ей?

Опять движения лапой… Затем в зеркале возникло лицо, и недовольный женский голос спросил:

— Это ещё кто?

Узнав вдову посла, Глеб выдохнул: кажется, она трезвая.

— Мы с вами недавно встречались, — быстро сказал он. — Я был у вас позавчера с законодержцами… — поняв, что его не узнали, Глеб громко добавил: — Я в инвалидном кресле!

Взгляд женщины прояснился:

— Да-да, помню… Ты что-то хотел?

Нет, звоню просто так, подумал Глеб — но сказал, конечно, другое:

— Вы говорили, я могу обратиться к вам за помощью.

— Ну да, говорила… — прозвучало это как-то невесело. — А я что, могу тебе чем-то помочь?

— Ещё не знаю, — Глеб перевёл дыхание. — Это зависит… — он запнулся, осознав всю дикость своей затеи.

Госпожа Сайто приподняла бровь:

— Зависит от чего?

Глеб глубоко вздохнул и выпалил:

— От того, умеет ли ваш дракон летать!

***

Чтобы покинуть «Фабрику», Глеб продемонстрировал чудеса конспирации.

Всем, кроме Артёма, он сказал, что ляжет спать пораньше. Звучало это неубедительно — был лишь десятый час; но Глеб всю неделю вставал рано и сослался на то, что хочет выспаться.

Артёма пришлось взять в союзники: тот должен был делать всё, чтобы Наталья Марковна не поднялась в их комнату — причём до завтрашнего утра. К счастью, в кладовой потекла труба (та самая, которую заменили после боя с волколаком), и забот обитателям «Фабрики» хватало.

Сначала Глеб разворошил свою постель. Вынув из шкафа одежду, сунул её под одеяло. С порога стало казаться, что там кто-то спит — если только не присматриваться.

Самым сложным было покинуть второй этаж: ведь использовать лестницу он не мог, а подъёмник спускался в кладовую, где опять меняли трубу. Пришлось ждать, пока кладовая опустеет. Когда это случилось, Глеб спустился и доехал до чёрного хода, но там не было пандуса, и ехать пришлось, держась за перила. Потраченные секунды заставляли его злиться: они превратятся в минуты, минуты — в часы, а часы — в дни, которых у Деи осталось всего два.

У автобусной остановки Глеб был ровно в десять. Дождь уже не шёл — лишь лужи блестели в тусклом свете фонарей. Вдова посла объяснила, как к ней добраться, но Глеб, въехав в автобус (в Близборе те были с пандусами), всё же сказал водителю, куда хочет попасть. Тот оказался добродушным и даже пренебрёг правилами — остановился у ограды, за которой стоял дом.