Ксафан вернулся в свою земную ипостась и жадно наворачивал сосиски. Кот сказал, что в форме зверя есть неудобно — вся эта гора ему на один зуб, а он хочет посмаковать.

Я решила, что с таким окружением Лили не останется голодной и без моего присмотра, потому наконец отмерла и отошла от двери, медленно приближаясь к жнецу.

Мужчина сидел в том же кресле, которое занял до моего ухода. Казалось, за все это время он не сдвинулся ни на миллиметр. Как можно иметь такую бесконечную усидчивость — представить себе не могла. Уже бы взорвалась от безделья.

Вообще поведение темного меня довольно удивляло. От того страстного и открытого к любому разговору мужчины, что был тогда со мной наедине, не осталось и следа. Недоверчивость к остальным? Принципиальность? Или поддержание нажитой репутации? Не знаю. Но знание того, что рядом со мной жнец смягчается, невероятно льстило.

Припечатанная его тяжелым пронзительным взглядом, я медленно поставила еду на тумбочку у кресла.

— Кажется, тебе это нравится, — тихо проговорила я и поспешила отойти.

Но внезапно мужчина схватил меня за кисть и, вставая, дернул на себя.

— Мой голод едой не утолить, — горячо прошептал он мне прямо в лицо.

И внезапно вокруг нас сгустились черные клубы его тьмы, засасывая в воронку портала.

Я же подумала о том, что мне нравится его поведение наедине со мной? Ну вот… Кажется, додумалась.

Не ожидая такого поворота, я успела лишь ахнуть.

Черная дымка растворилась и с шипением скользнула под плащ жнеца, а я удивленно уставилась на уже знакомое мне помещение.

— Зачем ты перенес нас в свою комнату? — понижая голос, прохрипела я и опасливо покосилась на мужчину.

Его бледное лицо было непривычно переполнено эмоциями. Желваки на скулах подрагивали, а черные жуткие глаза пылали огнем. Что этот пожар мне сулит — пока еще было неизвестно, но его сполохи я ощущала всем естеством.

— Затем, что я устал, — сухо бросил темный и стал медленно приближаться.

Я гулко сглотнула. Инстинкты надрывно вопили, но чего они больше хотели — чтобы я бежала без оглядки или же приблизилась как можно сильнее, — распознать не получалось. Сердце бешено гнало по венам кровь до шума в ушах. Магия ощущала опасный настрой жнеца. Ракард стремительно взрывался, и этот взрыв, несомненно, собирался задеть и меня.

Невольно стала отступать. И умом, и интуитивно понимала, что в этот раз не сбежать и не отвертеться, но натянутые, как струна, нервы требовали действий.

— От чего устал? — нервно хмыкая, я дергано повела плечом.

Мужчина неумолимо приближался. Его короткие черные пряди были небрежно растрепаны, брови хмуро сдвинулись к переносице, а плащ угрожающе покачивался, по инерции расправляя полы. Жнец выглядел как грозовая туча, и каждый раз, когда его инфернальные глаза вспыхивали от смешанных эмоций, это было подобно всполоху молнии, что зловещей искрой разрезала небо на две равные части, будто оповещая о начале боя.

Именно так темный сейчас и выглядел: словно внутри него располовинилось небо и теперь обе части яростно боролись друг с другом. Внутренний раздрай налицо. Ракард был серьезно взбешен. Отчего именно и из-за кого — тоже одна из загадок.

— От твоих метаний.

Рано или поздно это должно было случиться… комната ведь не бесконечная. Я неожиданно уперлась спиной в стену и, округляя глаза, покосилась назад. Обстоятельства зажали меня между громоздким шкафом и крупным стеллажом. Никаких путей отступления.

Из груди вырвался судорожный вздох, когда жнец настойчиво приблизился вплотную и уперся руками о мебель по обе стороны от меня, замыкая этот круг. Тело покрылось сумасшедшими мурашками, когда его горячее дыхание коснулось кожи лица.

— Я хочу знать ответ прямо сейчас, — требовательно заявил мужчина, но от напряжения его голос охрип и сел.

Стальные доспехи дрожали от его прерывистых поверхностных вздохов. Осознание того, что темный был столь же нестабилен наедине со мной, как и я, подняло новую волну жара из глубин.

— Какой ответ? — почти прошептала непослушными губами.

Черные глаза впивались с таким напором, что, казалось, касались меня физически. Земля под ногами гудела от разбушевавшихся волн нашей магии. Силы скрестились, соединяясь без нашего разрешения. Они жили своей жизнью, не скованные предрассудками и беспокойствами.

— Я предложил тебе провести со мной ночь и пообещал себе не трогать тебя, если твой интерес ко мне останется в рамках магического. Я бы не посмел коснуться женщины, которой я неприятен, — жестко, почти яростно хлестал он меня отрывистыми словами. Жнец сгорал в нетерпении, и этот пожар перекинулся и на меня. — Прошло достаточно времени. Эти твои прятки больше не имеют значения. Все закончится или начнется сегодня, прямо сейчас. Потому ответь мне, Тандра… Если солжешь, клянусь, выдам тебя ректорату, мое терпение на исходе.

Он хотел узнать правду любым способом и открыто это демонстрировал. Ракард приблизился еще сильнее, нависая надо мной так, что почти со всех сторон зажимал в тиски. Он буквально был везде. Словно не хотел даже и думать, что я смогу куда-то подеваться сейчас.

— Что ты ко мне чувствуешь?

Я знала, что он спросит об этом, еще до того, как черные сгустки портала растворились в его комнате. Я знала это даже еще тогда — в день, когда услышала причину его интереса ко мне и моей силе. Но сейчас, когда слова прозвучали, у меня словно выбило из-под ног землю.

Мой рот беззвучно открывался и закрывался, пока мысли в голове носились с бешеной скоростью. Все страхи и тревоги снова выползли наружу, громко переговариваясь на моих плечах, как ангел и демон. Но они настолько меня утомили, что слушать их просто уже не было сил.

Плевать. Плевать на все. Мой разум меня больше не остановит. Потому что я знаю, чего хочу. И это знает моя магия. Большего не нужно.

— Я хочу тебя, — решительно заявила я, с затрудненным дыханием врезаясь в него опасливым, но уверенным взглядом.

Все жесткие линии бледного сурового лица мужчины сгладились. Напряжение и непонятная мне ярость уступили место не менее яркому пламени страсти и желания. На мгновение жнец прикрыл свои дьявольские глаза и рвано выдохнул, а затем, покачиваясь, почти рухнул на меня всем телом, жестко сминая волосы руками, а губы поцелуем.

В венах и голове словно взорвались сотни фейерверков. Огонь наполнил каждую клеточку тела, и я почувствовала, как пространство исказилось и заискрило от столкновения магии.

Он ощущался и пах так хорошо… Так по-родному. Страсть внутри сменялась нежностью ежесекундно, и этот контраст сжигал заживо. Мне хотелось царапать его и кусать и в то же время залезть на колени, крепко-крепко обнять и больше никогда никуда не отпускать. К черту войны и академии. Я дома.

— Вот тот обед, которого я на самом деле ждал, — хмыкнул мужчина, на секунду отрываясь от моих пылающих губ.

От эмоций в темных, подернутых дымкой страсти глазах в животе что-то перевернулось и взорвалось.

А затем жнец вдруг резко дернул на себя мой черный корсет и, разрывая его, отбросил в сторону.

— Удивительно, на что способны эмоциональные всплески… — тихо пробормотала я, легко кончиками пальцев проводя по идеально чистой гладкой коже в месте бывшей раны.

Той страшной темной полосы с сочащейся вязкой отвратительной жидкостью, причиняющей мужчине такую боль, больше не было. Словно никогда там и не появлялась. Словно та война и не наступала.

— Ее исцелила не совсем энергия… Рану исцелили чувства, — тихо возразил Ракард, лениво растягивая слова.

Он умиротворенно посапывал, неторопливо играя моими длинными темными прядями, разметавшимися по его обнаженному телу. А я лежала на сильной жесткой груди и наслаждалась стуком сердца под ухом — звуком, что, казалось, набатом повторял «ты больше не одна». Уютное тепло растекалось по венам от места соприкосновения нашей кожи.