У меня в голове словно зазвенел чномсовский кассовый аппарат. Инвесторы — деньги — гимназия… Да она же частная!!! Вот почему Нестеренко не мог достать отчёты о закупках. А я-то ло-о-о-ох. Как с другой планеты свалилась, право слово.

Это знание полностью меняло дело, правда, как, я ещё не знала — в голове царил полнейший кавардак. Но по всему — время открытия, смерть старого директора, зелье в учительском чае — выходило, что эти самые инвесторы в деле. Не станут же они просто так вбухивать деньги в покупку территории с проклятьем. Вот только что они с этого получают? Какое зелье идёт на продажу? Один эликсир долголетия такого точно не окупит.

В понедельник мы отправили Катю с запиской к Нестеренко, вторник тоже беды не предвещал, но тут внезапно вылез классный час. Фёдор Михайлович поправил очки и важно объявил:

— Я вас надолго не задержу, просто есть один вопрос, решение которого не требует отлагательств. Павел у нас как-то обленился последнее время, да и успеваемость у него стала хуже… Особенно на фоне. Так что старостой теперь будет Лида.

Первый раз на меня столько человек смотрели как на покойника. Я откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди и хитро-хитро глянула на классного руководителя. Он же завуч. Он же целитель. Он же носит артефакт. Сам, значит, сдался.

— Лидочка, ты же согласна?

— Да, — подтвердила я, ни капли не расстроившись. Что изменилось-то? Они открыто заявили, что собираются меня убить? Тоже мне, новость.

После собрания ко мне не подходили, будто я была прокажённой, и смотрели сочувственно. Я специально подскочила к Фёдорову Михайловичу, расспросила о своих обязанностях, о Паше, о причинах назначения… красиво врал — не придраться. После решила проверить ещё одну мысль и добралась до библиотеки, где к моей радости сидел Рувен Гедальевич. Очередной мастер света бурчал что-то о кривых руках предшественника, но я уже привыкла.

— Здравствуйте! — вежливо поздоровалась я.

— Здравствуй, Лидочка, — снисходительно улыбнулся мне старый знахарь. — Опять чем-то напугали?

— Нет! — покачала я головой. — Я просто всё забываю вас поблагодарить за тот чай учительский. Очень хорошо успокаивает! Надо же, вам такая здоровская идея в голову пришла, после того как я один раз пожаловалась.

— Рад, что тебе понравилось. Только идея эта не моя. Я о том случае Надежде Валентиновне рассказал, а уж она и присоветовала. Говорит, мол, если девочка так близко к сердцу приняла, наверняка у неё нервы пошаливают.

— Кто? — насторожилась я, не помня этого имени.

— Завхоз наш.

— А-а-а, — протянула я загадочно.

— Передать ей от тебя спасибо?

— Ой, да что уж, — изобразила я смущение, — я лучше сама передам. А вы эту тему с ней не поднимайте, пожалуйста, не то подумает, что вы меня отловили и заставили.

Мозаика продолжила складываться. Только вот один знахарь в возрасте и три женщины… Должен быть пятый, крепкий мужчина. Скорее всего, принятый на работу после увольнения замешанного в деле мастера. Но как на него выйти, я не представляла.

Довольная и тем, что удалось узнать, я отправилась в учительский корпус, к Соне.

— От Нестеренко ничего? — спросила она, вытирая влажные волосы полотенцем.

— Нет, но я уже знаю, кому она станет звонить в первую очередь.

— Да? — удивилась напарница. — Просвети!

— А! Меня же сейчас старостой назначили!

Соня как стояла, так и села, хорошо моя кровать оказалась рядом:

— Ваш Фёдор, что ли?

— Он самый. Придёт весточка — проверим.

— А точно?.. — замешкалась она, не зная, как сформулировать.

— Не похоже, что эту мысль кто-то вложил — слишком ровная. Я даже наводящие вопросы позадавала — его нигде не клинит. Кстати, на фоне знания, какой из целителей в деле, я уточнила у Гедальевича, кто ж его надоумил мне чаёк с зельем передать.

— А разве не?.. — продолжала неясно выражаться Соня.

— Нет. Сказал, завхоз присоветовала.

— Неплохой у тебя улов! А ты в опера пойти не хотела никогда? — отвесила мне напарница комплимент, а я только скривилась. — Хотя зачем тебе? У тебя ж зарплата больше моей.

Вот именно.

Новости по гимназии разносились быстро, поэтому, когда я пришла к Ване, он уже был в курсе всего. Только сейчас я подумала, что он относится ко всему куда серьёзней меня и готов натворить глупостей. Я уже приготовилась убеждать его в том, что люблю его и никуда не уйду, как после первого поцелуя он посмотрел на меня и выдал:

— Давай поженимся?

Кажется, я попыталась сесть прямо на пол, но он меня перехватил и усадил к себе на колени. Нет, в принципе я конечно согласна… Да что там, я всеми руками и ногами за, но надо бы дождаться окончания командировки, и Ваня явно не просто так предложил.

— С чего вдруг?

— Все уже в курсе, что ты староста. Это была прямая угроза — мы доигрались. Я знаю, что ты не боишься всего этого и воспринимаешь, как забаву, но я боюсь. Я видел столько смертей, Лид… я не хочу потерять тебя, только не так. Ты не поверишь, но я долго думал над ситуацией — в этот раз заранее, как чувствовал. Надо переводить тебя в Иркутскую школу, срочно, но твоя мать здесь работает и вряд ли пойдёт на такое. После свадьбы тебя признают совершеннолетней, и мы сможем перебраться. Я уже поговорил с Валерием, он выкрутится и отпустит меня посреди года. Даже обещал перед кем-то замолвить словечко в фармацевтике. Снимем квартиру, будем жить вместе. Первое время придётся поэкономить, но ты ведь не транжира. Ты хочешь этого?

Хотеть-то я хочу… У меня даже есть квартира, работа, место для Вани в семейной фирме и никакого разрешения спрашивать не надо. Но это не тот способ, которым можно женить на себе мужчину. Я даже не представляю, кто будет сильнее ржать: начальник нашего отделения маглиции или директор иркутской школы…

— Я надеюсь, о моём переводе ты ни с кем не говорил? — уточнила я, подозревая, что кто-то может уже ржать. Директор-то у нас умный, да и память не подводит — сообразит, что я на деле. Но, не дай бог, папе передаст — там будет скандал, что я втихушку вышла замуж.

— Ещё нет, всё же перед этим нужно твоё согласие.

— Ты знаешь… мне как-то не очень нравиться получать предложение только потому, что мне что-то угрожает… — неуверенно соврала я. Если бы срыв операции не маячил, согласилась бы не раздумывая. Особенно после его высказывания о свадьбе с дочерью Зеленского.

— Это не основная причина. Если бы я сам этого не хотел, мы бы просто расстались — Петя уже заходил и предлагал отдать тебя ему для сохранности.

Я нервно хихикнула. Обложили со всех сторон.

— Так что? — поторопил он.

— Вань… — шепнула я, наклоняясь к нему, убрала прядь волос за ухо. — Может, обождём немного? Я не хочу отказываться, а то вдруг ты больше не предложишь. Просто так гнать коней… Когда обычно происходят убийства?

— По весне, на каникулах перед последней четвертью.

— До конца третьей подождём? Я обещаю, что мы уедем, если ты не передумаешь.

Ваня прижал меня к себе нежно и одновременно так крепко, что я и помыслить не могла высвободиться. Чувствовалось, что ему многое хочется сказать, но он сдерживался. Так мы и просидели, пока в ход не пошли поцелуи. Больше за вечер Ваня ничего не добавил, хотя я думала, он попытается меня переубедить.

Как я и предполагала, Катя принесла от Нестеренко имена Фёдора Михайловича и Валерия Валерьевича — больше никому Яна не звонила, даже родне. Нам оставалось вычислить пятого в группе и понять, чем же они тут занимаются, потому что без мотива и доказательств все наши наработки — просто домыслы.

Пару дней мы только наблюдали, не замечая ничего предосудительного в поведении подозреваемых. А в пятницу после уроков Ваня внезапно решил вытащить меня в посёлок. Надо сказать, погода там портилась стремительно, а над территорией гимназии отлично работало тепловое поле, поэтому уговорить меня удалось с трудом. Да и повод он нашёл странный.