— А до кого он домогался-то? — недоумённо уточнила я, вспоминая все истории о романах с ученицами на территории гимназии. Не мог же Ваня подвергнуть риску совсем маленького ребёнка?

— До директора, — ответил мой парень с ухмылкой, а я перегнулась напополам от хохота, представив картину. Бедный Валерий Валерьевич! Зато какой красивый ход. — Я считал себя победителем и думал, что всё закончилось. Однако на следующий год умерла Ольга, а я как-то запоздало вспомнил, что ожог от зелья должен был кто-нибудь залечить. И сейчас, когда ты буквально ткнула мне носом в Яну… Я просто весь месяц не могу определиться, как быть: и мимо пройти совесть не позволяет, и что-то делать страшно — боюсь подставить тебя под удар.

Короче, а воз и ныне там. Ничего нового я от Вани не узнала. Только подтвердилось участие кого-то из знахарей, и идею он мне подкинул интересную. Зато поговорили.

— Давай так, — предложила я, — пока всё равно ничего сделать не получится, правда? А при удачных обстоятельствах посмотрим, как крутануться.

— Я бы не хотел тебя в это втягивать, — нахмурился Ваня.

— Уже не получится сдать назад, — меланхолично пожала я плечами. — Все в курсе, что мы встречаемся. Подозреваю, даже если разыграть скандал и выселить меня из твоей кровати, всё равно, в случае чего, попробуют давить через меня.

— Иногда мне кажется, что ты меня старше, — обречённо резюмировал парень, но я тут же опровергла:

— Да не! Ни в коем случае! Уж тут можешь быть уверен.

Соню мы дождались, однако поговорить с напарницей я смогла, только когда нашла время забежать к себе, якобы за тетрадями. На время разговоров в нашей комнате мы отходили в угол подальше от горы подснежников, по которым с Сониной помощью иногда передавалась всякая чепуха, и ставили маленькие локальные контуры.

— Можешь не стараться. Я всё равно ничего не узнала, никого даже дома не было, — вздохнула напарница.

— Зато я узнала.

— От Вани? — удивилась Соня.

— И от него тоже. И Нестеренко весточку интересную принёс. Помнишь, он слова Саши как-то передал? «Не одно дело, а два»?

— Помню.

— А теперь задачка. Бывший директор проходил по другой статье, поэтому наши расчётчики ничего нарыть и не смогли. Дело пытались замять, а потом его и вовсе оправдали, потому что…

— Убийства продолжились! — загорелись глаза у Сони. — Интересно, что он готовил?

— Эликсир долголетия, конечно. В ботаническом саду есть всё нужное, агаты можно через мастеров незаметно провести. А когда Крупенёва выпустили после разбирательств, попытался протянуть ещё год и убить кого-то из травников. Я думала, этот мужик в юбке прикалывался, когда Валерия пугал, а видимо, нет.

— И почему же не получилось?

— Время, скорее всего, не рассчитал, — пожала я плечами, не видя ничего удивительного. — Его мурыжили-то сколько? Чудом к своим травкам добрался.

— И брат, естественно, попытался замять скандал, потому что ему это очень боком выходило. А власть у него есть! Думаешь, он замешан в том, что творится здесь сейчас?

— Не знаю насколько. То ли он сказал кому, и идею подхватили, то ли просто случайно повезло. Отбрасывать его совсем нет смысла, хотя я и сомневаюсь, что он станет рисковать своим креслом — и без убийств есть, где заработать. Но суть не в этом. Суть в том, что возраст не имеет значения.

— А от Вани ты что узнала?

— О! Он одного типа, который точно был в доле, отсюда турнул. Давно правда, но можно попытаться пробить. Марк Максимович.

— Отлично, поищем. Только что значит «турнул»? Директора подговорил?

— Почти, — хихикнула я. — Опоил этого учителя любовным зельем, активировав на директора — эффективнее любых просьб сработало.

— Фу, пакость какая.

— Валере тоже не понравилось.

— Прекрасные новости! Кажется, дело сдвинулось с мёртвой точки.

Но дело не сдвинулось. Да, мы теперь сняли подозрения с Рувена Гедальевича, но на кого их перевесить, так и не нашли. Яна мило общалась со всеми, «концы» её фиктивного любовника так и не нашли, как и его самого — видимо, ему тоже подправили чем-то внешность, а в созданной панике никто и не заметил.

Через неделю Соня не выдержала и потащила меня гулять ещё раз, едва дав дожевать обед.

— В общем, у меня к тебе деловое предложение, — взяла она быка за рога, как только мы вылезли из дыры в заборе, всё ещё называемой входом. — Чем ты можешь опоить Яну, чтобы её отсюда выгнали?

Минуту молчания моя напарница честно выждала.

— Зачем? — выдала я подкорректированный за время раздумий вопрос. В оригинале он звучал иначе.

— Здесь не поймёшь, с кем она контачит. Если выкинуть её за пределы школы, ей как-то надо будет связаться с сообщниками. Уж там-то мы сможем какой-нибудь конец этого «клубка» подцепить.

— Нет, ладно, логично… Но я тоже без вариантов, чем её поить. Сама понимаешь, такие домогательства директора вполне устроят.

— Думай, я в твоих зельях вообще не сильна. Понадобится помощь — скажешь.

Думалось мне плохо. Я находила массу вариантов, но все они хоть как-то затрагивали учеников. Не помогали ни полное безделье, ни свежий воздух, а, возможно, даже мешали.

— Я просмотрела всех знахарей, — внезапно раздалось у меня над ухом, и я чуть не грохнулась с лавочки, где предавалась тяжким думам.

— И тебе привет, Эржена, — поздоровалась я с кряхтением, потому что ругать бесплатных помощников — дурной тон. — И как?

— Только у завуча.

У завуча — это плохо. Валерий Валерьевич носил амулет сам и, судя по всему, осчастливил ими и всю администрацию. Так что это уже не улика, а так.

На всякий случай я «прощупала» защитные чары — лавочка была моя любимая, так что я «отрезала» её от мира с обеих сторон. Но каждый раз, как параноик, проверяла, не успел ли их кто снять. Эржена покорно подождала, зная о моих заскоках, и только потом спросила:

— Ты о чём так усиленно думаешь? Хмуришься даже с закрытыми глазами.

— Да так… — пожала я плечами. — Вот скажи, какие у вашей Яны Владимировны слабые места?

— Мозги, — тут же выдала вещунья. Нет, ответ был, конечно, правильный, но ситуацию не менял. — А зачем тебе?

С одной стороны, не хотелось втягивать девчонку ещё сильнее. С другой, у меня уже тоже мозги почти спеклись, а повод можно придумать и абсолютно левый, например…

— Ваня на неё что-то слишком часто стал смотреть. Бесит она меня. Думаю, может, подлить ей чего да выгнать отсюда?

— Прекрасная мысль! — воодушевилась Эржена и, присев рядом, взяла меня за руку. — С этого и надо было начинать! Значит, смотри, у меня есть чудный вариант: ты подливаешь ей зелье агрессии, я вывожу её из себя, она меня избивает, и всё! Мы свободны!

— Ты что, с ума сошла? — уточнила я невежливо, с подозрением глядя на девчонку. — Я против твоего избиения.

— Ой, да что она может? Пары синяков хватит, а вылечат их в тот же день. Зато какой скандал!

Ага, и труп Эржены в этом году, потому что влезла не туда, куда надо. Нет уж, на такое я не пойду.

— Я против тебя подставлять. Если б мне такой вариант нравился, нарвалась бы сама.

Собеседница замолчала, но идею явно не оставила. С минуту она задумчиво глядела по сторонам, а потом разулыбалась так, что стало ясно — на неё снизошло озарение. И оно мне не понравится.

— Тогда давай на Конева её злость направим! — задорно предложили мне.

Я только попыталась открыть рот, чтобы заявить, что против насилия над детьми, как она нагло повернула мою голову в нужную сторону и пояснила:

— Вон тот в середине — Лёша Конев. Ну что ему будет, ты скажи? Да даже если она вспомнит какое-то атакующее заклинание и жахнет, Лёша едва ли почешется. Идеальная кандидатура!

Лёша Конев был на добрых две головы выше меня, а то и больше. В плечах имел косую сажень, а на лице у него застыло то потрясающее выражение, которое даже огненный шар не изменит. Как из приоткрытого рта слюна не капала — непонятно. Наверное, доучился он только потому, что учителя боялись даже слушать ответы на свои вопросы — так и моральную травму получить недолго.