— Я словно в сказке, — едва слышно прошептала я. Говорить в полный голос не хотелось, так как создавалось ощущение, что любой громкий звук может нарушить эту тёплую умиротворяющую тишину, царившую тут, — Но почему тут так ярко и радостно?

— Это мир мёртвых, — не совсем понятно ответил брат, — Души, что живут тут, тоже должны радоваться. Они ещё помнят прелести жизни и, оказываясь тут, начинают жалеть, что всё отведенное им время они лишь работали и погружались в себя, зацикливаясь на своих проблемах и бедах, но совсем забывали об окружающем их мире. Поэтому я решил создать свой мир именно таким.

— Милый поступок, — в своей привычной манере ответила я и автоматически принялась проверять серьги. Все не очень комфортно я себя тут чувствую, — А почему тут никого нет? Разве души не ходят где хотят?

— Ходят, просто мало кто живёт так близко к вратам. Сама понимаешь, никто не захочет смотреть на такой близкий и одновременно невозможный выход из этого мира.

— Справедливо. Им, наверно, очень тяжело. Помнить своё прошлое, своих любимых, но при этом понимать, что у тебя нет возможности увидеть их, обнять. Но ещё больнее наблюдать, как они тоскуют по тебе. Не хотелось бы мне оказаться на месте местных жителей.

— Ты и не окажешься… только, если сама того не пожелаешь, — на последних словах Эйд остановился и посмотрел на меня, — Ты ведь не собираешься…

Договаривать он не стал, тут и так всё понятно было. Я отрицательно мотнула головой. Сдаваться и идти на поводу у боли и желания покончить с собой не в моих правилах.

— Я слишком тяжело переживала смерть папы и даже думала уйти за ним, но здравый смысл выиграл эту битву. Потом я ещё очень долго видела кошмары, связанные с его смертью. Потом мне просто стала сниться смерть в любых её проявлениях. Всё это привело к тому, что я почти перестала спать, доводила себя чуть ли не до потери сознания, чтобы отключаться и спать без сновидений. Стала часто плакать. Это было очень тяжелое время. Когда закончились слёзы, я словно выгорела изнутри. Мне ничего не хотелось: ни есть, ни пить, ни плакать или проявлять эмоции. Каждое утро я открывала глаза и спрашивала себя: «А ради чего я должна встать сегодня?». И так каждый день. Когда я стояла, ожидая поезда или зеленого сигнала, чтобы перейти дорогу, постоянно отходила далеко от края, потому что не была в себе уверенна. Стоя на самом краю, я постоянно думала, что ещё один шаг, всего и шаг и всё это может закончиться. Но потом вспоминала, что это не та проблема, ради которой надо прощаться с жизнью, да и вообще таких проблем нет. Как говориться: «Когда ты летишь с крыши многоэтажки, то понимаешь, что все проблемы решаемы, кроме одной — ты уже летишь с многоэтажки». — я как-то грустно улыбнулась, — Надеюсь, я разрушила все твои опасения.

Эйд едва заметным движением приблизился ко мне, но я отступила и пошла дальше.

— Не стоит. Это было больше шести лет назад, я уже справилась с этим.

Брат не сказал ни слова, лишь тяжело вздохнул и поравнялся со мной. Мы шли в тишине, размышляя о своих проблемах, только я ещё и головой успевала крутить. Спустя время лес поредел и я заметила небольшие домики, расположившиеся прямо на ветках.

— Дома жителей, — заметив мой ошарашенный взгляд ответил мужчина, — А ты думала, что они тут бродят, рассуждая о несправедливости жизни?

— Ээээ… — очень даже информативно ответила на его ироничный вопрос, — Если честно, это место меня поражает. Ощущения, что это бред моей извращенной фантазии, а не мир мёртвых.

Эйд громко и как-то свободно рассмеялся. Уже позже, когда брат закончил мини экскурсию по миру мёртвых, мы сидели в удобных креслах в его замке, пили местное какао и грелись у камина.

— Эйд, можно вопрос? — грея руки о кружку, первой прервала молчание, — Но он никак не связан с тем, ради чего я тут.

— Спрашивай.

— Когда мы шли сюда, я заметила, что тут достаточно много душ, но ты говорил, что у тебя есть проблемы, связанные с этим. Я не совсем понимаю.

— Ари-Ари, — брат потрепал меня по голове, — тут все просто. Я даже немного удивлён, что ты сама не догадалась. Не сопи так, я же не обвиняю тебя. Так вот… как тебе уже известно, Боги зависимы от того, за что они в ответе, однако мы с тобой немного отличаемся от других. Мы должны почти все время проводить в среде, которая ближе к нам и если мы долгое время будем отсутствовать, то это отразится на нашем состоянии. Что касается моей проблемы. Это мир, он чем-то похож на мир живых. Души, обитающие тут, имеют право выбора: они могут существовать тут, словно живые, сохраняя эмоции и воспоминания, а могут отказаться от всего этого. Эмоции призраков, их забота друг о друге и об окружающем их питают этот мир и меня. Но основная проблема состоит в том, что меня, как и тебя, наказывают за различные косяки. Если кого-то убивают, ты на доли секунды умираешь вместе с этим разумным, чувствуя боль, которая заставляет тебя очнуться. Это твоё наказание, у меня похожая ситуация, только я не умираю и не испытываю боли — я просто лишаюсь силы. Когда кто-то умирает, он появляется перед воротами, как и ты, когда пришла сюда. Пока душа находится по тут сторону, она ещё может вернуться в мир живых, но стоит ей переступить порог, как наступает смерть. Души всех умерших обязаны попадать сюда. Это их новый и уже вечный дом. Если хоть одна умершая душа остается долго бродить между мирами или же, по какой-то причине, вообще не приходит сюда, хотя её обладатель считается погибшим по-настоящему, то меня ждёт то самое наказание, про которое я говорил ранее. Тебя наказывают на смерть — меня за нежелание кого-то уходить в иной мир.

— Но… — у меня просто слов не было. Приличных.

— Это не справедливо, согласен. Но наша задача — сохранять равновесие. Убийство, как и отсутствие тут душ умерших, нарушают баланс. Мы как Боги, отвечающие за это, несём наказание, хотя сами ни в чем не виноваты. Ты не можешь влезть в голову убийцы, не можешь тронуть его, да о чем тут говорить, ты даже уследить за всеми не можешь, но правила есть правила.

— Всё равно не понимаю этой системы, — задумчиво ответила я, — Если кого-то убивают, то душа всё равно попадает сюда, тогда получается на одного живого меньше и на одну душу больше.

— Это да, но ты забыла, что каждую минуту рождается хотя бы по одному ребёнку. Тебя не наказывают за естественную смерть или за смерть от болезни, только за убийство. Во Вселенной всё продумано, не знаю как у вас, но у нас на одну смерть, одна жизнь. Таким образом сохраняется равновесие. А с душами так не получится тем более, что от серых, тех, кто лишился эмоций, толку нет.

— Ну тем не менее. Так ведь нельзя. Почему мы должны расплачиваться за косяки других…

— Со временем всё поймешь. Ты ещё мала и неопытна, многого не знаешь. Это нормально — мы все когда-то были на твоём месте, а Боги не люди, мы никогда не забываем с чего начинали. Поэтому не переживай так сильно, я не первое столетие на этой должности, поэтому справлюсь. А ты смотри не увлекись поиском того убийцы. Для тебя главное тот мир и живые, обитающие там.

Я улыбнулась и отпила ещё тёплый напиток.

— После Инициации я ещё несколько раз слышала тот безжизненный голос. Мне разрешили закончить обучение в Академии, помочь тебе, а после всего этого приступить к выполнениям своих обязанностей в полную силу. А пока на мне только серьёзные вмешательства. Но я пришла не за этим. Работая с твоей проблемой, я обнаружила, что все погибшие, точнее их только двое с момента моего появления, являются беглыми убийцами, считавшимися погибшими. Оба мужчины состояли в одной секте, наверное, но никогда не пересекались. Я хотела узнать, все ли души после смерти попадают в этот мир?

— Мммм… нет. Точнее не все жертвы убийств. А ты знаешь, как их убивали?

— Хотелось бы мне об этом забыть. Мне пришлось влезть в воспоминания, оставшиеся у него, и стать им на какое-то время, — я передёрнула плечами и тряхнула головой, прогоняя противный холодок, галопом скачущий по коже. — Они…